Геннадий Прашкевич - Брэдбери

• Название: Брэдбери
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014

«Фантасты не предсказывают будущее, они его предотвращают». Эти слова принадлежат большому писателю Рею Дугласу Брэдбери, который всю свою жизнь, создавая светлые или страшные фантастические миры, словно поводырь вел человека стезей Добра, освещая ему дорогу Любовью, постоянно предупреждая об опасностях и тупиках на его нелегком пути.

МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ, 451° ПО ФАРЕНГЕЙТУ, ВИНО ИЗ ОДУВАНЧИКОВ — повести и рассказы американского фантаста знают во всем мире, они переведены на многие языки и неоднократно экранизированы, но по- прежнему вызывают интерес, остаются актуальными, потому что в них есть жизнь, и во многом — это жизнь самого Брэдбери.

Путешествуя по фантастическим мирам своего героя, автор этой книги, известный писатель, поэт и переводчик Геннадий Прашкевич, собрал прекрасную коллекцию ценнейших материалов для написания биографии, которая, несомненно, заинтересует читателя.

[В электронной версии исправлены многочисленные ошибки и опечатки, содержащиеся в бумажной версии, в том числе в биографии и библиографии Брэдбери.]

---

— Любовь — это всё?

— Всё! Ваше присутствие здесь — акт любви. И я отвечаю на эту любовь, и я объясняю, каково для меня значение страсти. Ведь умом жизнь не постигнешь. Ум порой принимает неверные решения. Я хожу на приемы в Голливуде, вижусь со знаменитыми режиссерами и продюсерами. И по возвращении спрашиваю у своего желудка: “Ну как?” И бывает, желудок отвечает “э-э-э”. И если так, я больше туда ни ногой. Я ничего не решаю здесь, я все решаю здесь. Мой желудок знает, смотрю ли я в лицо лжеца или вора или просто глупого человека. Поэтому надо избегать решений холодного разума, надо поступать по страсти. Надо посмотреть в лицо человека и спросить свою интуицию: можно ли ему доверять? Мне как-то предложили написать сценарий для телесериала. Ходили вокруг меня несколько лет, они предлагали деньги, обещали то-сё. Но я смотрел в их лица и понимал, что я им не доверяю. У продюсера были такие мелкие острые зубы, как у барракуды. Дай ему волю, он съел бы меня заживо. В конце концов я позвонил ему и сказал: “Не буду я с вами работать”. А другой продюсер пришел ко мне и сказал: “Я сниму сериал так, как вы захотите”. Я спросил: “Вы что же, позволите мне написать шестьдесят серий, всё, что я захочу? И пустите меня на площадку с моими советами?” И потом мы целый год регулярно встречались, обедали вместе, я смотрел другие его картины и по прошествии года сказал: “Да, вы можете снять сериал по моему сценарию”. Но на это ушел целый год. Я не был в нем уверен. Ведь интуиция тоже дает порой промашку. Но время всё прояснило. И сериал вышел удачный. Очень хороший.

— А что, собственно, произошло за этот год?

— Он заговорил, как вы сейчас. Вот вы только что упомянули рассказ, который никто никогда не вспоминает, — историю Элен Лумис и Уильяма Форрестера, обычно все спрашивают про прогнозы на будущее. Значит, мы с вами говорим на одном языке. Потому что вы упомянули сюжет, который я сам люблю больше всего. И вот если вы когда-нибудь придете и скажете: “Есть у вас один рассказ, который я люблю и хочу снять фильм по нему…” Знаете, что я вам скажу?.. Я скажу: “Да. У вас может получиться. Отправляйтесь на съемки”».157

14

В 1992 году в издательстве Альфреда А. Кнопфа вышла книга Рея Брэдбери — «Зеленые тени, белый кит» («Green Shadows, White Whale»).

Писатель еще раз вернулся к печальному году, проведенному им в Ирландии.

Даже сейчас многое в этой далекой стране казалось ему необыкновенным, волшебным, но многое до сих пор по-настоящему пугало.

Ну вот зачем, например, гонять на велосипеде во весь опор, при этом выключив фары, да еще хорошенько глотнув местного виски? («Страшная авария в понедельник на той неделе».)

Или зачем в такой ужасной дыре, как городишко Голуэй, под ледяным дождем бегать в поисках развлечений именно в паб Гибера Финна, зная, что твой спутник именно там попадет в дурную историю? («Дикий разврат в городишке Голуэй»).

Или зачем так безответственно играть с огнем в самый разгар Великого Пасхального мятежа? («Ужасный большой пожар в усадьбе»).

Или какой смысл подавать в Дублине милостыню? («Нищий с моста О’Коннелла»).

А если старого лорда Килготтена однажды убила молния, надо ли столь буквально выполнять задолго до того высказанное им желание — отправиться в могилу с огромным запасом превосходного вина, которое он целыми бочками скупал в течение многих лет? («За хозяина глоток да глоток на посошок!»).

Рей Брэдбери вспомнил каждую деталь, каждого человека.

Он вспомнил знакомых ирландцев — пьющих и непьющих (чаще пьющих). Он вспомнил баньши — злобных женщин-плакальщиц, являвшихся тревожить больное воображение Джона Хьюстона…

и старый отель «Ройял Иберниен», в котором только и жди какого-нибудь дурацкого подвоха…

и кинотеатр, из залов которого за несколько минут до просмотра выходили все ирландцы, не желая слышать обязательно исполняемый перед показом фильма британский гимн…

И все такое прочее.

Толчком для создания этой необычной книги («Зеленые тени, белый кит») послужили появившиеся в печати записки знаменитой актрисы Кэтрин Хепбёрн (Katherine Hepburn),158 тоже когда-то работавшей с Джоном Хьюстоном.

«Иногда я чувствовала себя сходящей с ума».

Кэтрин Хепбёрн говорила это о работе с Джоном Хьюстоном.

Не зря жена сценариста Петера Вертела предупреждала когда-то Рея Брэдбери: «Не ездите в Ирландию, этот ваш Джон Хьюстон — настоящий сукин сын!»

Кэтрин Хепбёрн тоже убедилась в этом. Правда, насколько могла, удержалась в рамках приличий.

А вот Рей разделался с Джоном Хьюстоном жестко.

Он даже обложку придумал специальную: писатель стоит над убитым китом (читай: Джоном Хьюстоном) и сжимает в руке вместо гарпуна — перо со стекающей по нему кровью.

15

Рей вообще становился резким.

К тому же довольно часто стал прикладываться к бутылке.

В интервью уважаемому им журналу «Playboy» писатель без всяких экивоков называл американскую политкорректность «дерьмом собачьим». О женщинах высказывался с определенной долей юмора, но тоже весьма сурово: «Больше никакого секса с ними!» А всех мужчин называл чудаками. «Послушайте, да все мужчины на свете являются именно чудаками, а молодые — так те вообще психи». Компьютеры, так прочно вошедшие в жизнь общества, казались Рею Брэдбери опасными игрушками. Они не бомба, конечно, но нужно быть осторожнее, мы ведь плохо представляем себе последствия наших изобретений. «Мы любим игрушки, правильно? У меня дома, например, их сотни (игрушек, конечно, а не компьютеров. — Г. П.). Так вот, на мой взгляд, компьютеры — это те же самые, только привередливые игрушки, вокруг которых мы только и носимся, чтобы чувствовать себя творцами».

«— Но разве компьютеры, эти, как вы говорите, самые что ни на есть привередливые игрушки, не являются ключом к будущему?

— Игрушки — ключ к будущему? — возмущался Брэдбери. — Да это же чушь собачья! Я вам прямо говорю: держитесь от компьютеров подальше. Ну да, Интернет позволяет вам трепаться с людьми всего мира, но зачем терять бесценное время? Билл Гейтс нас всех дурачит. Это же чистое надувательство!

— Почему вы считаете это чистым надувательством?

— Да потому что компьютер не дает нам ничего нового. А потом, купив эту штуку, мы должны купить еще с десяток сопутствующих вещей. А это — сотни и сотни долларов, которые вытягивают из каждого попавшегося на крючок. Вот кто мы: молодые и старые психи, обожающие игрушки!

— А как насчет Бога, Дарвина и всего прочего?

— Я одновременно верю и в Бога, и в теорию Чарлза Дарвина. И то и другое довольно загадочно. Возьмите Вселенную: она была и будет всегда, что в принципе невозможно. Нет ей ни края, ни конца, что выглядит как-то подозрительно. Разве нет? Но факт, что Солнце однажды дало жизнь планетам, потом планеты остыли, пошел дождь — и мы рыбами выползли на сушу из Мирового океана, обрели руки, ноги и стали ходить и бегать, а не ползать. Но как это, скажите мне, в давние времена некое неживое вещество решило вдруг стать живым? В чем тут дело?»

16

В честь писателя назвали парк в родном Уокигане.

Газета «Los Angeles Times» писала о Брэдбери как о литературной величине первого плана. «Washington Post» утверждала, что теперь уже невозможно представить XX век без его книг. Мальчиком Брэдбери завидовал славе Лаймена Баума, Эдгара По и Эдгара Берроуза, а теперь делил с ними единое культурное пространство — критики, вспоминая их книги, вспоминая книги Джона Стейнбека, Олдоса Хаксли, Томаса Вулфа, непременно вспоминали Рея Брэдбери.

Но в глубине души он оставался ребенком.

Сэм Уэллер запомнил случай, подтверждающий это.

Как-то писатель шел мимо большого магазина игрушек.

На витринах и на полках магазина красовались самые разные машины, воздушные шары, модели самолетов и кораблей, всякие доисторические твари. Брэдбери с детства обожал игрушки, они и сейчас заполняли его кабинет, теснились на рабочем столе. Увидев мальчишек, пытавшихся заглянуть в магазин через толстые стекла витрин, он радушно предложил: «Идемте со мной! Входите же в магазин!» Сам он в детстве непременно воспользовался бы такой возможностью, но эти мальчишки испугались и отбежали в сторону, остался только один, самый, видимо, упертый. «Заходи в магазин», — повторил Брэдбери, но мальчик колебался, а приятели его, отбежав в сторону, презрительно кричали: «Не ходи туда, идем с нами! Там же всё — для маленьких детишек!»

Эти слова резанули Брэдбери по сердцу.

Ты растешь, подумал он, и мир постепенно становится чужим.

17

В 1990-е годы отношения Рея Брэдбери с издательством Кнопфа разладились.

Боб Готлиб перешел в редакцию еженедельника «Нью-йоркер» («The New Yorker»), а Нэнси Николс, работавшая непосредственно с рукописями Рея Брэдбери, — в издательство «Simon and Schuster». Кнопф теперь предпочитал выпускать книги Рея Брэдбери исключительно в мягких обложках. Это, конечно, давало большие тиражи и приносило прибыль, но Брэдбери не хотел, чтобы его забыли респектабельные читатели. Например, рукопись сказок «Ахмед и забвение машин» вообще почти год пролежала в издательстве без движения.