Дмитрий Полетаев - Призраки Фортуны

• Название: Призраки Фортуны
• Автор: Дмитрий Полетаев
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085188-1

Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Что это, просчет царской дипломатии или тайна, которую успешно держали «забытой» на протяжении сотни лет? Наши современники Дмитрий и Марго ведут это почти детективное расследование. Головокружительный сюжет в лучших традициях авантюрного, исторического романа, яркие образы, умение автора передать неповторимую атмосферу и аромат далекой эпохи — всё это поможет вам шагнуть в эпоху последних лет царствования императрицы Екатерины II. Эпоху плаща и шпаги, дворцовых интриг, страстной любви, холодных красавиц и горячих сердец!

---

На прощание, хорошенько отдохнув с сыном в деревне, Петр Гаврилович выбрал из крепостных девку, что постатней, да и запер ее с сыном в баньке. Предварительно строго наказав «избраннице» быть терпеливой и ласковой, а также научить молодого барина «уму-разуму в энтом деле».

Решив, таким образом, что свои отцовские обязанности он выполнил, Петр Гаврилович приготовился проводить сына в «большую жизнь».

Заметим, однако, одну важную деталь. Сам того не желая, батюшка нанес тогда сыну «незаживающую рану». Влюбился Николя в тот день до беспамятства. И надо признать, было в кого. Отцовская избранница, Дуняша, несмотря на свои неполные шестнадцать лет, «энто дело» знала превосходно. И поныне встречаются на Руси такие самородки, увидев которые, можно только руками развести да воскликнуть: откуда что берется?! Только что оперившаяся из гадкого утенка в статного лебедя, Дуняша имела прелести, совершенно не подходившие тому месту и положению, в котором она пребывала. И если бы не стареющий вдовец Петр Гаврилович, который заприметил ее как-то у деревенского колодца и «пригрел» по доброте души, завяла бы девка, не распустившись. Как какая-нибудь изнеженная орхидея, занесенная волею прихотливого случая в тернистую северную почву.

Дуняша была стройной, с гладкой, золотистой от загара кожей. Из-под упавшей на глаза челки цвета высохшей соломы на Николя с интересом взирали василькового цвета глаза. Высокая, налившаяся грудь горделиво уставилась задорно торчащими сосками.

«Какая же она… ровная!» — Николя в восхищении взирал на девушку. Кровь его пульсировала где-то в висках. Опустить глаза ниже талии красавицы он не смел. Тогда Дуняша взяла дело в свои руки. «Делу» Дуняшины руки понравились. И пошло-поехало. Николя даже и не подозревал, что в мирской жизни могут быть такие небесные наслаждения! Читая о любовных усладах в романах, он, конечно, пытался себе это представить жаркими и душными летними ночами. Однако, лежа в постели и тараща в темноту глаза, это получалось плохо. Разве может слепой познать цвет неба или глухой — пение райских птиц? Нет, конечно. Так и Николя не мог представить всю глубину простого плотского наслаждения, ибо аналогов этому чувству мать-природа предусмотрительно не создала.

То ли инстинктивно, то ли по природе врожденного житейского ума, но Дуняша воспользовалась моментом в полную меру отпущенных ей сил и возможностей. Она тоже провалилась в бездонную пучину наслаждения, которого не испытывала никогда. Как никогда в своей жизни не встречала таких мягких и одновременно сильных и чутких рук, такого тела, такой обжигающей молодой страсти. Где-то в глубине души девушка понимала, что никогда более и не встретит. Поэтому и пыталась Дуняша, не торопясь, испить до дна эту чашу своего так неожиданно и щедро обрушившегося на нее бабского счастья.

Не имея никаких перспектив быть вместе, молодые люди, только что встретившись, инстинктивно сразу же стали прощаться. Беззвучно, не произнеся ни одного слова, с неистовой страстью утомленного жаждой путника, погрузившегося запекшимися губами в струи прохладного ручья, впился Николя в это молодое и податливое девичье тело. Как будто пытаясь навек впечатать в Дуняшу память об этой встрече, вкладывал Николя в их неистовое единение всю свою молодецкую удаль.

Всем своим естеством, всем пылом и страстью молодости отвечала ему Дуняша, изгибаясь в его руках и подставляя себя всю. Как два борца, слившиеся в последней схватке, постанывая от накатывавшего приливными волнами наслаждения, катались Дуняша и Николя по полу сельской баньки, которую Петр Гаврилович заботливо застелил для аромату свежескошенным сеном. Им казалось, что они могли бы бесконечно пить живительные соки друг друга, но… И умирающему от жажды однажды приходит насыщение. А с ним обычно и осознание того, что все в этой жизни имеет конец.

Минуты давно превратились в часы, часы грозили уже перерасти в день, когда не на шутку встревоженный Петр Гаврилович на закате солнца все же превозмог природную застенчивость и постучался в дверь баньки…

Навстречу отцу вышел уже совсем другой, повзрослевший сын. Но несмотря на то, что сейчас он уже больше походил на знающего себе цену молодого мужчину, в душе Николя оставался еще ребенком. И молодое, незагрубевшее сердце отчаянно кричало тогда в предчувствии неминуемого отъезда. И как ни старался «взять себя в руки» без пяти минут капрал артиллерийской роты, в глазах у него блестели предательские слезы.

* * *

Забегая вперед, заметим, что тихо плачущая Дуняша, на которую молодой барин старался не смотреть, чтобы самому не разрыдаться, оставит в его душе неизгладимый след. Пройдут десятилетия, но Николай Петрович Резанов так никогда и не забудет этот отцовский «урок жизни».

Правда, как это часто бывает с «родительскими уроками», он будет иметь совершенно другие последствия, чем те, о которых пекся заботливый Петр Гаврилович. Отныне Николая Петровича всегда будет неудержимо тянуть к молодому девичьему телу, все прелести которого так опрометчиво позволил ему познать в тот день отец. И лишь на смертном одре снизойдет на Резанова, как откровение, простая истина. Что все его бесконечные метания, коими была переполнена его короткая, но бурная, как штормовое море, жизнь, вся его неудовлетворенность, все его одиночество на самом деле проистекали из этого знаменательного в его судьбе дня, когда он, плотно притворив за собой дверь сельской баньки, вскочил на коня.

Тогда ему думалось, что он оставляет всего лишь хорошенькую крепостную девушку, каких еще будет немало на его пути, а оказалось, что он оставляет свой Идеал.

И именно тогда его жизнь, на том духовном, бессознательном уровне, влияние которого на нас мы подчас не ощущаем, превратилась в бесконечный поиск, бесконечное стремление назад, к «своей Дуняше». И, как бы компенсируя те невзгоды, которыми будет устлан его жизненный путь, Судьба предоставит Николаю Петровичу редчайшую возможность «дотянуться» до своего Идеала…

Причем дважды.

Глава шестая Измайловский святоша

1787 год. Крымская дорога Резанова

С какой стороны ни посмотри, а «птенец» у Петра Гавриловича выпестовался особенный. Великолепно образованный и начитанный, знающий французский, немецкий и латынь, молодой Николай Резанов заметно выделялся среди ровесников. Из этого, однако, он сделал довольно неожиданный вывод.

«Как же так получилось, — рассуждал Николя, — что я, обладающий такими неоспоримыми достоинствами, занимаю в обществе место, не соизмеримое с моими талантами и возможностями?»

И эта старая как мир мысль о несправедливости распределения жизненных благ настолько прочно укоренилась в сердце молодого Резанова, настолько рано он на нее, на жизнь, обиделся, что даже две преждевременные морщины пролегли в уголках губ. Слишком уж часто приходилось ему презрительно сжимать их в горькой усмешке, видя незаслуженные продвижения по службе своих менее талантливых, но зато обладающих гораздо более значительными связями или богатством товарищей.

Будучи пока не в силах что-либо изменить, молодой человек приобрел таким образом два чрезвычайно важных в жизни качества. Он научился скрывать свои чувства и втайне поклялся доказать всем и вся во чтобы то ни стало, что он, Николай Резанов, достоин большего! «Ну уж нет, прозябать в глуши, довольствоваться тем, что тебе уготовила капризная фортуна, — увольте, милостивые государи! Мы у нее сами все возьмем! Чего бы это ни стоило!»

Традиционная военная карьера, уготованная дворянским недорослям, чрезвычайно подходила для осуществления честолюбивых планов юного Резанова. Отличиться на поле брани, пролить кровь за Отечество — один из самых верных путей начала успешной карьеры. Ну а уж в «полях брани» у России недостатка никогда не было.

Для более скорого осуществления своих намерений молодой подпоручик, во-первых, отгородился от безмозглых, как он считал, развлечений друзей-офицеров и всего прочего, что никак не приближало его к целям, которые он перед собой поставил. Во-вторых, Николя решил обзавестись необходимыми для продвижения по карьерной лестнице связями. Только таким образам он мог достичь того, о чем мечтала его покойная маменька: стать если и не героем под стать Александру Македонскому, — царств, которые можно было бы расширять, папенька ему все же не оставил, — так хоть оправдать надежды, которые она на него возлагала.

Вооружившись такими идеалами, Николя приготовился терпеливо ждать «своего часа». И надо сказать, час этот пробил даже раньше, чем он рассчитывал. Целеустремленный и благовоспитанный молодой офицер, да еще с такой природной статью вскоре был замечен, и Резанова перевели в элитный Измайловский полк, причем с повышением в чине.