Бонкимчондро Чоттопаддхай - Хрупкое сердце

• Название: Хрупкое сердце
• Автор: Бонкимчондро Чоттопаддхай
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1024-6

Благородный и состоятельный господин, сжалившись, взял сиротку Кундо на воспитание. Он и не подозревал, какие страсти и интриги ожидают его семейство в ближайшем будущем. Когда девушка подросла, в нее влюбляются все мужчины без исключения и, ослепленные желанием, ведут себя безрассудно: бросают дела, пьянствуют, переодеваются в женщин, расстаются с верными и преданными женами. А что же Кундо? Как ей живется в окружении сластолюбивых и падких на красоту мужчин?

---

— Зачем ты это сделала?! — вырвался у Ногендро душераздирающий крик. — Почему ты не позвала меня?!

Кундонондини тихо рассмеялась, и этот смех был подобен слабому блеску молнии в темных тучах.

— Не беспокойся, — продолжала она, — я сказала это только под влиянием минуты. Умереть я решила задолго до твоего возвращения. Когда исчезла диди, я думала: вот вернется она, я поручу тебя ее заботам и тогда могу спокойно умереть, чтобы не мешать вашему счастью. Но теперь я увидела тебя, и мне не хочется умирать...

Ногендро был не в силах сказать что-либо в ответ. Он сидел молча возле этой маленькой, когда-то неразговорчивой девочки.

Кундо немного помолчала. Ей уже трудно стало говорить. Смерть крепко держала ее в своих объятиях. Бледная тень коснулась ее милого, нежного лица. До конца дней своих Ногендро не мог забыть ее внезапного смеха, этой ослепительной улыбки на помертвевшем лице.

Кундо помолчала, потом снова заговорила, с трудом переводя дыхание, как человек, которого мучит жажда.

— Сейчас я бы с удовольствием долго разговаривала с тобой. Раньше я почитала тебя, как бога, и у меня не хватало смелости заговорить с тобой, а сейчас я уже не могу исполнить свое желание — силы покинули меня, во рту пересохло, язык не слушается — это конец...

Кундо отодвинулась от кровати, распростерлась на полу, положила голову на колени Ногендро, закрыла глаза и умолкла.

Пришел доктор. С суровым видом он осмотрел и выслушал Кундо. Лекарства были уже бесполезны.

Чувствуя приближение последней минуты, Кундо пожелала увидеть Шурджомукхи и Комолмони. Они пришли. Кундо наклонилась и взяла прах от их ног. Обе женщины заплакали. Кундо повернулась и уткнулась лицом в ноги Ногендро. Ее молчание было тягостным для всех, и женщины рыдали.

Тихо, безропотно угасала юная Кундо. Так увял не успевший расцвести прекрасный цветок.

Подавив горькие рыдания, Шурджомукхи, глядя на распростертое тело Кундонондини, сказала:

— Пусть судьба будет также милостива ко мне, и, когда придет мой час, даст мне умереть так же, у ног моего мужа, как умерла ты!

Шурджомукхи взяла под руку рыдающего Ногендро и вышла с ним из комнаты.

Спустя некоторое время Ногендро сопровождал тело многострадальной Кундо к реке и там со всеми почестями простился с той, что была на земле воплощением безграничной добродетели.

Финал

После смерти Кундонондини всех занимал один только вопрос, где бедняжка достала яд?

Подозрение пало на Хиру. По мнению многих, подобное происшествие не могло обойтись без нее. Так как Хира не показывалась на глаза, Ногендро велел позвать ее, но служанку нигде не могли найти. После смерти Кундонондини Хира исчезла.

С тех пор никто не видел Хиру в этих краях. В Гобиндопуре даже забыли ее имя. И только год спустя как-то раз она снова появилась в доме Дебендро.

Настало время и для Дебендро пожинать плоды посаженного им ядовитого дерева. Дебендро был тяжело болен ужасной болезнью, которая усугублялась его непрерывным пьянством.

Спустя год после смерти Кундонондини умирал и он. За несколько дней до кончины, собрав последние остатки сил, он сам лег в постель, чтобы больше уже не подняться.

В один из таких дней у дверей послышался шум.

— Что там? — спросил Дебендро.

— Вас хочет видеть какая-то сумасшедшая, — ответил слуга. — Я говорю, что нельзя, а она не слушает.

— Впусти, — приказал Дебендро.

В комнату вбежала женщина. Дебендро увидел, что это нищенка, но никаких признаков психического расстройства он не заметил. Лет ей было немного и во всем ее облике сохранились еще следы прежней привлекательности, но сейчас она выглядела жалкой. На ней было грязное, рваное платье, едва достающее до колен, не закрывающее спину и голову. Длинные распущенные волосы, покрытые пылью и грязью, болтались слипшимися косицами. Кожа, которую давно не умащивали маслом, огрубела и шелушилась.

Когда женщина приблизилась к постели и вперила свой взор в лицо Дебендро, он понял, что слуга прав: перед ним стояла сумасшедшая.

Некоторое время она молчала, пристально глядя на Дебендро, затем спросила:

— Ты не узнал меня? Я — Хира...

Да, вот теперь-то Дебендро узнал ее!

— Что с тобой стало? — вырвался у него удивленный вопрос.

Бросив на него бешеный взгляд, молча закусив губы, она занесла над ним руку, сжатую в кулак. Затем, немного успокоившись, Хира заговорила:

— Ты еще спрашиваешь, что со мной стало? Разве не ты виновник этого? Теперь ты не узнаешь меня, а ведь когда-то развлекался со мной здесь!.. Теперь ты не помнишь, как здесь, в этой комнате, ты обнимал мои ноги (говоря это, Хира подняла ногу и поставила ее на кровать) и пел:

Не мучь души воспоминаньем,
Дай мне упасть к твоим ногам.

— Я потеряла рассудок в тот день, когда ты избил меня и выгнал из дома, — продолжала она. — Сначала я решила отравиться, но потом меня осенила счастливая мысль: чем травиться самой, лучше отравить тебя или твою Кундо... Эта мысль давала мне силы скрывать свою болезнь от людей. У меня были припадки. Вдруг найдет что-то — и я теряю сознание; потом проходит — и я снова могу работать. Наконец мне удалось утешить себя и отравить твою Кундо! Только после ее смерти мне стало еще хуже. Я поняла, что больше мне уже не скрыть своей болезни, и потому решила бежать. Мне нечего было есть... Кто станет кормить сумасшедшую? Я просила милостыню, когда могла, а если чувствовала приближение приступа, ложилась под дерево и лежала, пока он не проходил. Когда я услышала, что ты умираешь, я не могла удержаться, чтобы не потешить себя еще раз. Я молю бога, чтобы для тебя не нашлось места даже в аду! — И она громко расхохоталась.

Дебендро в ужасе отпрянул от нее, а Хира закружилась по комнате и, напевая:

Не мучь души воспоминаньем,
Дай мне упасть к твоим ногам, —

выбежала из дома.

С того дня Дебендро метался в постели, словно в его тело вонзилась тысяча шипов, и не мог найти себе места. Перед смертью он впал в бред.

— Дай мне упасть к твоим ногам, — твердил он. — Дай мне упасть к твоим ногам...

И даже после того, как он умер, испуганные привратники рассказывали, что по ночам в его доме слышится женский голос:

Не мучь души воспоминаньем,
Дай мне упасть к твоим ногам.

Так кончается повесть о ядовитом дереве.

Будем надеяться, что ни в одном дворе его семя не найдет для себя благодатной почвы.

Чондрошекхор

Пролог Дети

На берегу Ганга в манговой роще сидел мальчик Протап и слушал вечерний шум реки. У его ног, на нежной траве, лежала девочка Шойболини и молча, не отрываясь, смотрела на него. Время от времени она поглядывала на небо, на реку, а затем снова обращала свой взор к мальчику. Шойболини было лет семь-восемь, Протап вступал в пору юности.

Высоко в небе громко пела маленькая певчая птичка палия. Шойболини стала передразнивать птицу, и манговая роща ответила ей трепетом листьев. Шум бегущей реки подхватил эту песню-насмешку.

Шойболини собрала нежные лесные цветы, сплела из них гирлянду и украсила ею шею мальчика. Затем она отобрала у него гирлянду, надела ее на себя, а потом снова на мальчика. Она никак не могла решить, кто должен носить это украшение. Наконец, заметив пасущуюся недалеко корову, Шойболини нацепила венок ей на рога и тем самым избежала неминуемой ссоры. Ссорились же они часто. Если не из-за гирлянды, то из-за птенцов, которых Протап доставал из гнезда, а когда поспевало манго — из-за спелых плодов, которые он срывал с дерева.

Когда на мягком вечернем небе зажигались звезды, дети принимались их считать. «Кто первым увидел?» — «Какая звезда появилась раньше?» — «Ты сколько видишь звезд?» — «Только четыре? А я вижу пять! Вот одна, вон другая, а во-о-н еще три». Но это была неправда, Шойболини видела только три звезды.

«Давай лучше считать лодки. Угадай, сколько там плывет лодок? Шестнадцать? Спорим, что восемнадцать!» Шойболини не умела считать, сосчитает раз — получается девять, сосчитает другой — уже двадцать одна. Потом они бросали это занятие и начинали следить за какой-нибудь одной лодкой. «Кто в ней? Откуда она плывет? И куда?»

Вода на веслах блестит, словно золото.

КТО УТОНУЛ И КТО СПАССЯ

Так возникла привязанность, которую можно назвать любовью, а можно назвать и как-нибудь иначе. Ему шестнадцать лет, ей — восемь. И кто умеет любить более пылко, чем юноша!

Но словно каким-то проклятием обычно бывает отмечена ранняя любовь. Часто ли, став взрослыми, вы встречаете того, к кому вас влекло в юности? Да и многие ли остаются достойными любви? К старости все проходит, от любви остаются лишь воспоминания, но зато как сладостны они!