Валентин Катасонов - Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»

• Название: Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации»
• Автор: Валентин Катасонов
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4261-0054-1

В фундаментальном труде русского ученого, доктора экономических наук Валентина Катасонова исследуется история и идеология капитализма - денежной цивилизации, создавшей новую систему рабству, более эффективную, чем традиционный рабовладельческий строй.

Автор убедительно доказывает, что основой капитализма является идеология иудаизма, разделяющая весь мир на некое избранное меньшинство и остальное человечество, призванное ему служить. Катасонов исследует генезис развития капитализма от Древнего мира до наших дней, показывая становление налогового и долгового рабства.

Ключевой фигурой капитализма являются финансисты-ростовщики, создатели мировых банков, порабощающих экономики национальных государств. Создается система глобального паразитирования ростовщиков, диктатура банков, несущая миру разрушение и смерть.

Автор подводит читателя к выводу о необходимости уничтожения системы капитализма, заведшей человечество в тупик, и возвращения народов мира к экономике национального хозяйства.

---

«В период раннего Средневековья в возникших на территории Римской империи “варварских” государствах, особенно в государстве остготов в Италии и вестготов в Испании, рабство как таковое играло заметную, но уже не ведущую роль в хозяйстве. Значительная часть рабов сидела на земле, платя господину оброк, и постепенно сливалась с обедневшим слоем крестьян- общинников в группу феодально-зависимого крестьянства. К XIII веку в большинстве стран Западной Европы рабство фактически исчезает, однако в городах Средиземноморья широкая торговля рабами (перепродажа их из Турции в Северную Африку) продолжалась до 16 в. В Византии процесс изживания рабовладельческих отношений шел значительно медленнее, чем в Западной Европе, так как в X-XI веках рабство еще сохраняло там экономическое значение. Но в конце XI-XII вв. и в Византии практически завершается процесс слияния рабов с зависимым крестьянством. У германцев и славян рабство было распространено преимущественно в патриархальной форме; на Руси оно существовало еще в IX-XII вв. в недрах развивавшегося феодального общества. Постепенно рабы (на Руси их называли холопы) пополняли ряды феодально-зависимого крестьянства, превращаясь главным образом в дворовых; вместе с тем положение некоторых групп крепостных (занятых на тяжелых промыслах - работавших в рудниках) мало чем отличалось от положения рабов. В древнейших государствах Закавказья и Средней Азии рабство существовало до IV-VI вв. Пережиточные его формы сохранялись и в период Средневековья.

В крупнейших странах Востока - Китае, Индии и других - рабство в его патриархальной форме сохранилось вплоть до развития там капиталистических отношений, а иногда существовало и наряду с ними. Основным источником рабства в средние века здесь было долговое рабство. В Китае была широко распространена продажа в рабство обедневшими крестьянами членов своих семей. Кроме того, одним из источников рабства в Китае на протяжении всего Средневековья было превращение в государственных рабов преступников или членов их семей. Довольно широкий размах приобрело рабство и в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока. Так как ислам запрещал обращать в рабство мусульман, то основными источниками поступления рабов в мусульманские страны был захват их во время войн с «неверными» и покупка на рынках стран Европы, Азии и Африки. Рабы в мусульманских странах использовались на тяжелых работах - в рудниках, в войсках мусульманских государей (мамлюки - полностью из рабов, после этой службы им могли “даровать” свободу, но, как правило, до этого момента никто не доживал), в домашнем хозяйстве и личном услужении (включая гаремы и обслуживающий их персонал)»[359].

Даже этот краткий обзор (кстати, из издания советского времени) показывает, что никакого «чистого» феодализма ни Европе, ни тем более в мире не было. Это противоречит той примитивной схеме исторического процесса, когда на смену одной общественно-экономической формации приходит другая, причем каждая формация «гомогенна», то есть не содержит «примесей» других формаций.

В дополнение к приведенным в обзоре сведениям о существовании рабства в Средние века еще несколько фактов и цифр:

•        «В Японии в VIII-XI вв. число рабов достигало 10-15% всего населения, формы рабской зависимости возникали также и в условиях кочевого хозяйства. И хотя рабство здесь оставалось патриархальным и архаичным, не выходило за пределы домашнего рабства, жизнедеятельность общества была немало опосредована эксплуатацией рабов»[360].

•        «Одним из факторов устойчивости рабства были непрерывные крупномасштабные завоевания, и прежде всего те, которые осуществлялись теми или иными племенами и сопровождались захватом в плен и депортацией десятков и сотен тысяч людей. По мнению исследователей, арабское завоевание Ирана и ряда других стран укрепило на известное время терявший свое значение рабовладельческий уклад. В хулагуидском Иране оказались возрожденными, в полном соответствии с «Ясой» Чингисхана, рабско-крепостнические формы эксплуатации в казенных мастерских. Рост числа рабов и ухудшение их положения имели место в Китае при Юанях и позднее при маньчжурах»[361].

•        «На рабском труде африканцев держалась экономика южного Ирака вплоть до восстания зинджей (869-883 гг. - В. К.) В Нижнем Ираке труд восточноафриканских рабов, известных как “зинджи”, использовался в массовых масштабах для крайне трудоемких работ по поддержанию в порядке и развитию южномесопотамской мелиорационной сети, обеспечивавшей высокую продуктивность земледелия в данном регионе»[362].

•        «Согласно “Книге Страшного суда” (свод материалов всеобщей поземельной переписи), в 1086 г. 10% населения Англии все еще оставались рабами. Вновь широких масштабов в Европе оно (рабство. - В. К.) достигло с экспансией Османской турецкой империи на Балканах»[363].

Феодализм и «вирус» капитализма

Хотелось бы обратить внимание на один принципиальный момент, связанный с эволюцией феодализма в Европе. Почему-то принято считать, что по мере смены форм эксплуатации феодалом его крепостных происходило ослабление этой эксплуатации. Мол, переход от барщины к натуральному оброку, а от него к денежному следует рассматривать как социальный «прогресс». Во многих наших учебниках пишется примерно так: «прогрессивная» Европа, осознавая неэффективность феодального способа производства и испытывая муки совести по поводу рабского положения крепостного, стала добровольно отказываться от такого способа производства и чуть ли не планомерно строить «светлое капиталистическое будущее», основываясь на принципах «свободы, равенства и братства». А буржуазные политические революции лишь венчали те прогрессивные изменения, которые постепенно и мирно происходили в «экономическом базисе». Чтобы еще больше оттенить «прогрессивный» характер этих «мирных» и «гуманных» изменений в западноевропейском обществе, читателю непременно напомнят о крепостном праве в России, которое просуществовало аж до 1861 года!

Однако в реальной жизни был не совсем так или даже совсем не так. Обратим внимание на работу Ф. Энгельса «Заметки о Германии»[364], в которой он писал о том, что в XVI-XVII вв. Западная Европа пережила «второе издание крепостничества». Причем «второе издание», по признанию Энгельса, было более жестким и жестоким, чем первое. Писал Энгельс об этом как о некоем парадоксе: ведь впереди маячили перспективы более «эффективного», а стало быть, и более «прогрессивного» устройства жизни на капиталистических началах. А тут вдруг «включаются» все средства закабаления крепостных, с них начинают драть не две, а семь шкур. А парадокса никакого не было. Вокруг феодала начинали развиваться товарно-денежные отношения, появлялись новые соблазны и новые потребности. Причем материальные потребности не только в дорогих товарах (в основном заморских), но также в роскошных замках и дворцах, изысканных произведениях искусства. Появились также «нематериальные» потребности». Речь идет не о потребностях культурного или духовного характера, требующих внутренних усилий и внутренней работы человека. Это «нематериальные» потребности, требующие больших денег. Они - прообраз «виртуальных» активов современного капитализма, спрос на которые в десятки и сотни раз превышает спрос на физические товары. Об этих новых «потребностях» феодалов мы читаем: «... среди предметов обмена главную долю составляют вообще не продукты труда, а людские услуги, силы, качества и привилегии (звания). В XV-XVI вв. невиданных размеров достигает наемное холопство, проституция, торговля чинами, регалиями и доходными местами. Растет продажность людей и прибыльное использование их слабостей и пороков»[365].

Для новых соблазнов и потребностей требовалось все больше и больше денег. Феодалов охватила «жажда денег». Но в отличие от будущих капиталистов, которые воспринимали деньги прежде всего как капитал, т.е. «самовозрастающую стоимость» (определение Маркса), феодалы относились к деньгам как к всеобщему средству платежа и обмена. Если капиталисты добывали деньги, пуская их в оборот и получая прирост в виде ссудного процента, торговой или промышленной прибыли, то феодалы продолжали использовать свой старый, проверенный способ - эксплуатацию своих крепостных.

Феодалы полученные от крестьян деньги не инвестировали, а тратили. Был, правда, такой тип феодалов, которые не тратили, а накапливали. Образ такого феодала создан А. С. Пушкиным в «Скупом рыцаре». Но это было не накопление капитала, а накопительство денег. Накопитель денег не пускал их в «дело», а просто откладывал гедонистическое потребление на более отдаленный момент времени и чаще всего умирал на своих сундуках с золотом. Наиболее яркий образ такого «накопителя-гедониста» дан в Евангелии от Луки в притче о богаче[366]. В этой притче говорится об одном богатом человеке, который собрал большой урожай, построил новые житницы и сложил в них весь свой хлеб и все свое добро. Он собирался устроить себе в будущем большой «праздник»: «И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Напомним, что затем «Бог сказал ему (богачу. - В. К.): безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» Кончается притча следующей моралью: «Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет». Заметим, что накопительством добра в «житницах» в Средние века занимались люди, которые жили в христианской среде и которые наверняка знали эту притчу. Накопительство было признаком того, что наметился отход от истинной христианской веры (вернее, этот отход продолжился; начался он с отпадения Западной церкви от православия, зарождения католической ереси). В европейском обществе начиналось безумие, о котором предупреждал Бог евангельского богача.