Эдуард Зорин - Большое Гнездо

• Название: Большое Гнездо
• Автор: Эдуард Зорин
• Издательство: Грэгори-Пэйдж : Чарли : Медитер : Рипол
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994

«Большое гнездо» — третья книга из задуманной автором тетралогии о владимирском князе Всеволоде Большое Гнездо, о Руси конца XII века и насущной потребности того времени в объединении обособленных княжеств, в прекращении междоусобиц накануне татаро-монгольского нашествия.

В первых двух книгах («Богатырское поле» и «Огненное порубежье») повествуется о том, как Всеволод, проводивший объединительную политику, подчинил себе Ростов Великий и Киев, в третьей книге рассказывается, как он сумел покорить Великий Новгород — победил боярскую вольницу.

---

— Чо тормошишь? — вперился тяжелым взглядом в Негубку.

— Вот, соседей тебе на ночлег привел, — сказал хозяин.

— Изба просторна, нешто на других лавках места не хватает? — проворчал купец и сладко зевнул.

— Отколь вы? — спросил он Негубку.

— Из Володимера.

— А… — лениво промычал он.

— А ты отколь?

— Черниговский я…

— Слышал, потрясли тебя тати, — сказал Негубка с сочувствием, присаживаясь на лавку с другого конца неубранного стола (валялись на нем корки хлеба, две луковицы и откромсанный кусок репы).

— Кабы тати, — продолжая разминать ладонями заспанное лицо, отвечал купец. — А то князевы людишки…

— Ярославовы, что ль?

— А то чьи?!

Негубка недоверчиво покачал головой:

— Эко тебя, купец, угораздило про князя такое сказать.

— Не врет он, ей-богу, не врет, — встрял в разговор хозяин. Петух по-прежнему извивался в его опущенной руке.

— А куды ходил-то с товаром? — поинтересовался Негубка.

— А никуды не ходил. Как пришел из Торжка, так один раз только и торкнулся, да добрые люди поворотили: не ходи, мол, останешься без товара и головы тебе не сносить. Свеи буйствуют на дорогах, тати повылазили из лесных трущоб… Домой еду, а там подамся на юг. На юге-то ныне поспокойнее стало.

Негубка сгреб ладонью разбросанные по столу объедки, тревожно покосился на своих товарищей.

— А не поворотить ли и нам? — сказал кто-то.

— Поворотить недолго, — возразил Негубка. — Да слухи твои, купец, верны ли?

— Поезжай, коли смел, — перестав разминать лицо, ухмыльнулся купец. — Может, тебе удача на роду написана.

— Удача удачей, а куны любят счет. Как бы не вернуться с дырой в калите…

— Вот и я про то говорю… А к ромеям пойду — вернусь с прибытком.

Петух неистово затрепыхался в руке у хозяина.

— Слышь-ко, добрый человек, — попросил хозяин купца. — Не поможешь ли петуху голову ссечь? Безрукий я…

— Отчего же не ссечь, — охотно согласился купец, встал и направился из избы.

— Погоди-ко, а баба твоя где? — спросил Негубка хозяина.

— Баба-то? — часто заморгал он глазами.

— Не тревожь мужика, — сказал купец. — Бабу его Ярославов сотник с собою в стан увел…

Непонятные дела творились в Новгороде.

— Вот так пошумели, — сказал Негубка, когда хозяин с купцом вышли. — Может, нам и впрямь ко Владимиру поворотить?

Стали толковать, да рядить, да прикидывать, что к чему. Так и не договорились.

Похлебав ушицы с тощим хозяйским петухом, поблагодарили за гостеприимство, но оставаться в избе на ночлег отказались, отправились на свою лодию.

Всем тревожно спалось в ту ночь. Утром, собрав своих людей, Негубка сказал:

— Будь что будет. Авось пронесет.

Поставили ветрила, налегли на весла и легким ходом погнали лодию к Нево-озеру.

3

Всадник высился над берегом, привстав на стременах. Закатное солнце жарко горело за его спиной.

— Слышь-ко, на лодие!

— Чего надобно? — спросил вышедший к борту Негубка.

— Гребите к берегу.

— А ты чей?

— Не твое дело, греби, коль сказано!

— Мы купцы, люди вольные, нам твои слова не указ, — спокойно отвечал Негубка.

Всадник натянул поводья, поскакал по берегу рядом с проплывающей мимо лодией. Под темным корзном поблескивала кольчуга.

— Ты что, купец, аль совсем шальной? — крикнул он, снова останавливая коня чуть впереди по ходу лодии.

— Назовись, коли так!

— Нешто сам не видишь?

— Вижу, что вой. А может, лихой человек? Мне-то отколь знать?!

— Коли был бы лихой человек, так подстерег на ночлеге. Шелога я, сотский…

— Отколь тебя только на нас нанесло, сотский? — проворчал Негубка и с неохотой велел кормчему приставать к берегу.

— Да сотский ли это, Негубка? — предостерег кормчий. — Этак любой себя хошь князем назовет…

— А ты греби помаленьку, да не шибко к берегу жмись. Ежели что не так, вели налегать на все весла.

Сторожившим лодию воям он сказал:

— И вы глядите в оба.

— Мы завсегда, — отозвались те, изготавливая топоры и копья. Сгрудились в кучу, накренили борт.

Всадник подъехал ближе, передними ногами конь опустился в реку, потянулся мордой к воде.

Вблизи Негубка разглядел сотского: был он красив и не так могутен, как казался издали. Белая рука подергивала намотанный на запястье повод.

Лодия покачивалась на волне. Поставив ногу на окружавшие борт низенькие перильца, Негубка сказал:

— Всё. Лезть на мель не будем… Сказывай, почто всполошил?

— Предостеречь я тебя хотел, купец.

— А я и сам сторожусь.

— Не плыви к Нево-озеру…

— Тебе-то отколь знать, куды я плыву?

— Сорока на хвосте принесла, — улыбнулся Шелога. — Да ты, купец, меня не пасись. По Волхову плыть некуды, окромя Нево-озера. Вот я и смекнул.

— Все, что ль, у вас такие смекалистые?

— Послушай меня, купец, а там думай, что хошь. Ехал я нынче с низовья, на свейский отряд наскочил. Едва ноги унес…

— Нам в лодие не опасно.

— Ночью на берег не сходите, — продолжал сотский, — днем ворон не считайте. А поворачивать я тебя не стану: вижу — твердо решил идти к Нево-озеру…

— Куды уж тверже…

— А дале как путь свой продлишь?

— Бог подскажет, — отвечал Негубка. — Спасибо тебе, Шелога, за предостережение.

— Чай, русской я… А то гляжу — плывете. Дай, думаю, окликну. Не ровен час проглядите беду, а она тут как тут…

— А как же сам ты, Шелога, не боишься?

— Боюсь. Да конь у меня быстрой…

— Что же это с Новгородом стряслось, Шелога? — сказал Негубка. — Ране сами ходили на свеев, врата привезли из Сигтуны, а ныне зады им кажете?

— Э, да что там говорить, — махнул сотский рукой. — Ране были у нас другие князья. А нонешний-то только по сусекам шарить молодец. Того и гляди, чудь подымется — тогда вовсе не будет нам ходу… Ну, будь здоров, купец.

Он поворотил коня, но снова вернулся к берегу.

— Слышь-ко, — крикнул сотский вслед отплывающей лодие. — Солнышко к закату — так ты у Ефросима в монастыре ночуй. Стены у него надежные. А дальше сам стерегись…

Митяю, стоявшему среди воев на борту, весь этот разговор хорошо был слышен. Забилось у него сердце, словно птица, подстреленная на лету. Далеко унесли его ноги, да близко возвернули. Как предстанет он пред своим игуменом, что скажет Ефросиму?..

На быстром течении шли лодии легко. Приглядываясь к плывущему мимо берегу, узнавал Митяй знакомые места. И чем ближе к монастырю, тем тревожнее ему становилось. Хоть прыгай за борт и плыви по тугой волне, а что делать?

Встал позади него Негубка, обнял за плечо.

— Хорошо, Митяй?

Солнце опускалось за край пологого берега, протянуло через реку огненные дорожки, березки на другой стороне полыхали, словно разворошенные тут и там костры; пестрели рыжевато-рдяные осины.

Не догадывался купец, что не ясной северной далью любовался Митяй и что не красоте наполненных осенней прохладой прозрачных просторов открывалось его сердце.

— Далеко пойдем мы на нашей лодие. Лишь бы ветер был тороват, — размечтался купец. — Повидаешь ты широкий мир, потешишь душу. Но на чужбине поймешь — краше наших краев да простора нашего не встретишь нигде. Куда бы ни заносило тебя, а как прибьет к Руси, так и падешь на колени: господи, помилуй, и почто зыбкого счастья искал на стороне?!

Хорошо сказывал Негубка. Вои, сидя на белых досках, переговаривались шепотом. Предостереженье сотского взволновало их. Обробли они, привыкнув к спокойной жизни во Владимире.

— Нешто и впрямь озоруют по Волхову свеи?

— Даст бог, пронесет.

— Бог-то даст, да вот самим бы не сплоховать.

В пути отъелись они на обильных Негубкиных хлебах, думали — и дале всё будет праздник.

— Не робейте, вои, — успокоил их купец. — Товар мой, лешему в пасть я не пойду. А без риска гостьбы не случается.

— То-то, что не случается, — ворчали вои.

— Так почто рядились со мной? — посмеялся над ними Негубка. — Чай, идем не пиры пировать. На пирах-то я б и без вас управился.

— На пирах всяк молодец, а своя голова дороже…

— Не повернуть ли, пока не поздно, к Новгороду. Слышь, купец?

— Поздно поворачивать, а где беда стережет, про то никому неведомо. Может, на обратном пути и ждут нас свеи у берега, ась?

Пока говорили так, сгустились сумерки. На стороне зашедшего солнца, на светлой потухающей полоске, показались густо прилепившиеся друг к другу строения.

«Вот и Ефросимова обитель», — подумал Митяй с грустью. Не раз хаживал он здесь на однодеревке через Волхов. Поди, и по сию пору покачивается лодочка на колышке, вбитом в берег его рукой.

Из темноты крикнули:

— Кого бог принес?