Ками Гарсия - Непобедимые

• Название: Непобедимые
• Автор: Ками Гарсия
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-08441-4

Кеннеди Уотерс – простая девчонка, которая не верит ни в духов, ни в призраков, ни в демонов. Она прекрасно рисует и обладает фотографической памятью и способностью в считаные секунды запоминать десятки страниц текста, но старательно прячет свои умения от одноклассников и мечтает о любви. Привычная жизнь Кеннеди рушится в одночасье, когда девушка обнаруживает свою мать мертвой. Растерянность и страх ей помогают преодолеть неожиданно обретенные друзья: близнецы Джаред и Лукас Локхарты. Братья открывают Кеннеди, что ее мать, как и они, была членом древнего тайного общества – Легиона Черной Голубки, – организованного с целью защитить мир от мстительного демона. И Кеннеди предстоит вступить в Легион и отправиться на поиски единственного оружия, которое способно остановить силы тьмы. Впервые на русском языке!

---

В коридоре пахло томатным соусом и чесноком. Из кухни доносился мамин голос:

– Нет, в эти выходные я занята. И в следующие тоже. Прошу прощения, мне нужно бежать. Кажется, моя дочка вернулась. Кеннеди?

– Это я, мам.

– Ты была у Элль? Я уже собиралась тебе звонить.

Я переступила через порог в тот самый момент, когда она повесила трубку.

– Не совсем.

Она бросила на меня взгляд, и деревянная ложка выскользнула из ее руки, заляпав белый кафельный пол потеками рыжего соуса.

– Что случилось?

– Все в полном порядке. Просто Элвис сбежал, и я никак не могла его поймать.

Мама бросилась ко мне и оглядела мои разодранные в кровь руки:

– Это Элвис тебя так? Он же никогда раньше не царапался.

– Наверное, испугался, когда я его схватила.

Ее взгляд упал на мои облепленные грязью ноги.

– Куда тебя занесло?

Я приготовилась выслушать стандартную лекцию, которую мама принималась читать мне всякий раз, когда я выходила из дома в позднее время: всегда бери с собой мобильник, не гуляй в одиночку, не ходи по плохо освещенным местам, а также ее коронный совет: сначала визжи, потом задавай вопросы. Сегодня я нарушила все эти заповеди.

– На старое иезуитское кладбище, – отозвалась я таким тоном, как будто пыталась закинуть пробный шар: сильно она расстроится или нет.

Мама остолбенела и ахнула от неожиданности.

– Я бы никогда не пошла на кладбище ночью, – произнесла она машинально, словно повторяла эту фразу уже в тысячный раз. Вот только ничего такого она раньше не говорила.

– Ты вдруг стала суеверной?

Она покачала головой и отвела взгляд:

– Разумеется, нет. Не нужно быть суеверной, чтобы понимать, что разгуливать по ночам в безлюдных местах опасно.

Я по-прежнему ждала лекции.

Вместо этого она протянула мне влажное полотенце:

– Оботри ноги и выкинь в ведро. Мне в стиральной машине только кладбищенской земли не хватает.

С этими словами мама принялась рыться в ящике комода, в котором хранилась всякая всячина, пока не извлекла оттуда большую упаковку лейкопластыря. Судя по всему, она завалялась там еще с тех времен, когда я училась кататься на велосипеде.

– Кто звонил? – поинтересовалась я, пытаясь сменить тему.

– Да так, один товарищ с работы.

– Этот «один товарищ» приглашал тебя на свидание?

Мама нахмурилась, сосредоточенно разглядывая мою руку:

– Меня не интересуют свидания. Одного разбитого сердца мне вполне достаточно. – Она закусила губу. – Я не то имела в виду…

– Я знаю, что ты имела в виду.

После того как ушел мой отец, мама много месяцев подряд по ночам плакала в подушку. До меня до сих пор иногда доносился ее плач.

Когда царапины были обработаны и заклеены пластырем, я уселась на столешницу и стала смотреть, как мама готовит маринару. Это меня успокаивало. Происшествие на кладбище сразу стало казаться еще более далеким.

Мама обмакнула в соус палец и облизала его, прежде чем снять кастрюлю с огня.

– Мам, ты забыла добавить перечную стружку.

– Точно.

Она покачала головой и выдавила из себя смешок.

Мама легко могла бы заткнуть за пояс Джулию Чайлд [3], а маринара была ее фирменным блюдом. Она скорее забыла бы собственное имя, чем свой секретный ингредиент. Я хотела обсудить с ней этот вопрос, но устыдилась. Может, она уже представляла меня в качестве героини очередной телепередачи о нераскрытых преступлениях.

Я спрыгнула со столешницы:

– Пойду к себе наверх, порисую.

Она выглянула в окно, явно поглощенная какими-то своими заботами:

– Мм… Неплохая идея. Может, отвлечешься от ненужных мыслей.

Вообще-то, когда я рисовала, мысли переставали существовать совсем.

Именно ради этого все и затевалось.

Едва только мой карандаш касался бумаги, как все проблемы исчезали, словно я на время переносилась куда-то в другое место или превращалась в кого-то другого. На бумаге рождался и жил мир, который могла видеть лишь я одна. Например, мальчик, несущий в заплечном мешке свои кошмары и не замечающий, как они сыплются оттуда на ходу, или человек без рта, во мраке строчащий на сломанной пишущей машинке.

Вроде того рисунка, над которым я работала сейчас.

Я остановилась перед мольбертом и принялась разглядывать девушку, сидящую на корточках на крыше дома. Одна ее нога была нерешительно спущена вниз. Девушка смотрела на землю, и ее лицо было искажено от страха. За спиной у нее трепетали нежные сизые крылья, похожие на ласточкины. Платье на лопатках лопнуло, когда они прорезались, вырастая из плоти, точно ветви дерева.

Я где-то читала, что, если ласточки поселятся у тебя на крыше, это сулит удачу. Если же они покидают гнездо, ничего, кроме несчастий, не жди. Как и многое другое в жизни, крошечная птичка могла стать как благословением, так и проклятием. Что-что, а это крылатая девушка знала не понаслышке.

Заснула я с мыслями о ней. Пыталась представить, каково иметь крылья, когда боишься летать.

* * *

Наутро я проснулась совершенно разбитая. Всю ночь мне снились лунатички, парящие в воздухе над могилами. Элвис свернулся клубочком на подушке рядом со мной. Я почесала его за ухом, и он спрыгнул на пол.

Я не могла заставить себя вылезти из постели до тех пор, пока не явилась Элль. Она никогда не утруждала себя предварительным звонком. Мысль, что кто-то может быть ей не рад, попросту не приходила ей в голову. Этому ее качеству я завидовала с тех самых пор, когда мы познакомились в седьмом классе.

В данную минуту она валялась на моей постели посреди кучи фантиков и лениво листала какой-то журнальчик, пока я в задумчивости стояла перед мольбертом.

– Сегодня в кино будет куча наших, – сообщила Элль. – Что ты наденешь?

– Я же сказала тебе, что никуда не иду.

– И это все из-за того недоумка, который будет гонять мяч за команду местного колледжа, когда мы закончим школу? – спросила Элль тем опасным тоном, который приберегала для бедолаг, имевших неосторожность обидеть тех, кто был ей дорог.

Я ощутила укол в самое сердце. Несмотря на то что прошло уже несколько недель, рана до сих пор не затянулась.

– Нет, просто сегодня я очень плохо спала.

Я не стала упоминать о девушке с кладбища. Если бы я сейчас опять начала о ней думать, еще одна бессонная ночь была бы мне гарантирована.

– На том свете отоспишься. – Элль бросила журнал на пол. – И потом, не будешь же ты до конца жизни по выходным отсиживаться дома. Это ему должно быть стыд но, а не тебе.

Я бросила кусок угля в коробку с инструментом и вытерла руки о комбинезон:

– Мне кажется, когда тебя бросают из-за того, что ты не позволила своему бойфренду использовать себя вмес то шпаргалки, это довольно унизительно.

Мне следовало бы заподозрить неладное, когда один из самых классных парней в школе попросил меня помочь ему подтянуть историю, чтобы его не исключили из футбольной команды. Тем более что это был Крис – спокойный парень, который кочевал из одной приемной семьи в другую и по которому я вздыхала вот уже несколько лет. Впрочем, поскольку я была круглой отличницей как по истории, так и по всем остальным предметам, его выбор казался вполне логичным.

Я просто не подозревала, что Крису известна моя маленькая тайна.

Когда я училась в начальной школе, моя эйдетическая память была всем в новинку. Тогда я называла ее фотографической, а моя способность в считаные секунды запоминать десятки страниц текста вызывала у одноклассников неподдельной восторг. Так продолжалось до тех пор, пока мы не подросли и до них не дошло, что я получаю оценки лучше, чем они, не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий. К моменту перехода из начальной школы в среднюю я научилась скрывать свое «незаслуженное преимущество», как его именовали одноклассники и их родители, когда приходили жаловаться учителям.

Теперь мой секрет знала только горстка близких друзей. Во всяком случае, я так полагала.

Крис оказался умнее, чем его считали. Поначалу он проявлял интерес исключительно к истории – и только потом уже ко мне. Три недели. Именно столько времени прошло, прежде чем он впервые меня поцеловал. Еще две недели спустя он назвал меня своей девушкой.

Через неделю после этого он попросил дать ему списать на четвертной контрольной.

Видеть его в школе и делать вид, что мне все нипочем, когда он подступился ко мне со своими лживыми извинениями, оказалось вовсе не просто.

– Я не хотел тебя обидеть, Кеннеди. Но мне учеба дается совсем не так легко, как тебе. Стипендия – моя единственная надежда выбиться в люди. Я думал, ты это понимаешь.

Я прекрасно все понимала и поэтому не испытывала никакого желания нос к носу столкнуться с ним сегодня вечером в кино.

– Я никуда не иду.