Герхард Хольц-Баумерт - Автостопом на север

• Название: Автостопом на север
• Автор: Герхард Хольц-Баумерт
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1979

Книга известного детского писателя и общественного деятеля ГДР Герхарда Хольц-Баумерта рассказывает о приключениях двух школьников, Гуннара и Терезы, совершающих путешествие автостопом на север республики.

---

Цыпка мне, конечно, не подруга, но девчонка, этого никто отрицать не станет.

— Слушай внимательно, крошка. Ты сейчас помахай ручкой, и бац… около тебя останавливается «Жигуль». Но прежде чем ты сядешь в машину, тебе надо будет сказать: «Извините, со мной еще мой… скажем, коллега». Повторяй за мной!

— Но прежде чем ты…

— Брось! Только самый конец.

— Со мной еще мой… скажем, коллега.

— Чтоб тебя!.. Надо говорить только: «Со мной еще мой коллега».

В конце концов до нее дошло, и мне остается только развалиться на травке в тени мешка Петера. А она стоит и махает.

Махает и махает.

Никто не тормозит.

Сперва-то я никак не мог усечь — почему, но потом вдруг меня будто стукнуло: на такой скорости, на какой они мимо пролетают, разве можно разглядеть, что это девчонка — в брюках и коротко подстриженная? Я же сам, когда сидел на дедулином огненном коняшке, не разобрал.

Отдуваясь и кряхтя, я приподнимаюсь, чувствуя, что во мне снова что-то закипает, и хриплым голосом говорю:

— Юбка-то у тебя с собой есть?

— Нет.

Оказывается, все с чемоданом вперед отправлено. Уже в Альткирхе. Под не написанной стенгазетой.

«Финита ла комедия», дорогой мой долговязый спутник. Все твои варианты ни шиша не стоят — тут же настоящая девчонка нужна. Анекдоты, правда, больше бы пригодились.

Солнце так и печет, как будто его сам дьявол подтапливает. Нет, не хочу я быть ни испанцем, ни джентльменом. Хочу быть таким, как всегда. А это значит таким, кто, в отличие от Пепи и Фридриха Карла, обходится в жизни без женщин — исключая мать, конечно.

В этом месте мы на некоторое время остановим словоизвержение Гуннара и сообщим об одном удивительном открытии: нам в руки попал некий отчет — дочь пишет своей маме.

Разумеется, попал он к нам случайно и, разумеется, окольными путями. Прочитав письма, мама воскликнула: «Это ж настоящее литературное произведение! Его можно послать на конкурс!» И мама тут же поспешила к знакомой чете педагогов, а та направила ее к редактору окружной газеты. От него-то и получил письма студент, трудившийся над темой «Характерные черты психологии переходного возраста на примерах жителей провинциальных городов». Проштудировав отчет в письмах, студент передал его своему однокашнику, а тот — знакомому журналисту. А уж от него он попал к нам. Мы же немало подивились, заглянув в эти письма. Кое-что нам показалось знакомым. Впрочем, пожалуйста, убедитесь сами.

Первый отчет Терезы

Человеческая жизнь похожа на море: то оно ревет и бушует и волны вздымает до самого неба, то оно тихое, гладкое и светится, будто расплавленное серебро.

Сижу на пляже, на коленях блокнот. Решила записывать все как можно подробнее. Это мой отчет. Я прочту его маме и уже сейчас прекрасно представляю себе, как все оно будет. Воскресенье, мы, две женщины, лежим в постели, папа на кухне готовит завтрак. Словно переносясь в рыцарские времена, мы принимаем трапезу лежа. После завтрака я прочту свой отчет, а мама при этом будет качать головой или поддакивать, кивая. Тем временем папа отправится в сад — готовить компост, это его любимое занятие. Да, да, так все оно и будет!

Ах, как я была счастлива накануне своего отъезда в Альткирх! И все же чего-то боялась: тихо было в квартире, даже Принца не слышно. Счастливая, я сидела у проигрывателя и слушала фортепьянный концерт Чайковского. Первые аккорды, словно удары колокола, обрушились на меня и потрясли, как всегда. Потом я завела будильник.

Ночью я часто просыпалась. Первый раз было еще темно. Второй — уже начало светать, и я взглянула на часы: четверть четвертого, затем — половина пятого, без пяти пять… Последний-то раз я уже хотела вставать, но все же решила: полежу еще минут пять… и так крепко заснула, что не услышала звонка будильника. Когда проснулась, было уже поздно. Как сумасшедшая бросилась на вокзал, хотя и знала, что поезд давно ушел. Потом поехала в Берлин в надежде, что дальний опоздает. Но там я чуть не лишилась чувств, узнав, что следующий поезд в Штральзунд отходит только вечером. Никто, никто не мог мне сказать, как мне добраться до Альткирха. Безумное отчаяние охватило меня. Я стояла на перроне и плакала. Какой-то мужчина, пытаясь ободрить меня, посоветовал ехать автостопом. Уверял, что таким образом я раньше доберусь до Альткирха, чем наш класс. Он же подсказал мне, до какой станции ехать городской электричкой и где остановиться на шоссе голосовать.

Только что море бушевало и огромные волны готовы были захлестнуть меня, и вдруг — снова тихо и спокойно: пожалуйста, в добрый путь!

Однако попутный ветер заставил себя ждать: никто не брал меня с собой. В конце концов сжалился один тракторист. Хорошо еще, что кто-то из голосующих помог мне взобраться на прицеп, одна я ни за что не справилась бы.

А потом подъехал профессор. Я сразу поняла — это человек особенный: у него было такое умное лицо и необыкновенные карие глаза, совсем как у Иоганна Вольфганга Гёте. Мы очень скоро нашли общий язык. Да и с его собакой Беппо у нас наладились прекрасные отношения. Этот рыже-пегий терьерчик, доверившись мне, лизал мою руку. Из беседы с профессором я поняла, что он долгое время занимался агрохимической наукой. Сказать, что наука эта способна меня заинтересовать, было бы неправдой. Вот для папы, который у нас вечно возится с компостом, знакомство это представляло бы несомненный интерес.

Мы говорили о природе Бранденбургского края. Он сказал:

— Ее не скоро полюбишь. Она раскрывает свою красоту не всякому, как какой-нибудь горный ландшафт или морские просторы. Край этот на первый взгляд суров, красота его сдержанна, ее надо уметь открыть.

Я нашла его слова справедливыми, мне даже показалось, что он высказал мои собственные мысли. И еще профессор сказал, что открытие подобной красоты требует времени, как и вообще большинство открытий — плоды своего времени. Ему стал возражать мальчишка, сидевший на заднем сиденье. Я сначала даже не заметила его, потом подумала, что это внук или племянник профессора — он постоянно называл его дедушкой. Спорили они о скорости; мальчишке хотелось ехать быстрей, но профессор, качая головой, повторял, что скорость вообще-то нужна и порой необходима, однако далеко не всегда. Чтобы наслаждаться, например, чудным воздухом или красотой ландшафта, необходимо время. Но мальчишка все равно спорил. Он мне сразу не понравился.

Под стук колес я сочинила про него стихотворение:

Карлик, карлик ты несчастный.
Ты в саду торчишь весь день.
Ножки — спички, пузо — мячик,
Хлопай все, кому не лень!
Только ты не настоящий,
Ты, как мох от сырости,
Посажу тебя я в ящик,
Поливать начну почаще,
Чтобы тебе вырасти.[6]

Некоторое время спустя профессор остановил свой превосходный мотоцикл и сообщил, что сворачивает с главной дороги — он намеревается навестить свою сестру. Только теперь я поняла, что мальчишка никакого отношения к нему не имеет. На прошение профессор сказал:

— Надеюсь, что ты все же джентльмен.

А когда мальчишка, состроив мрачную физиономию, согласился, профессор заявил:

— Эту очаровательную барышню ты возьмешь под свое покровительство и в полной сохранности доставишь в Альткирх.

Мальчишка надулся и сказал:

— Подумаешь, проблема! Ясное дело, доставлю.

Сейчас я уже не могу сказать, хорошо ли это было отправляться дальше с мальчишкой — его звали Гуннар, — но я так боялась остаться в одиночестве, да и вообще одна я бы в Альткирх не добралась. И на что только человек не оказывается способным, когда им овладевает страх и он впадает в отчаяние! Тогда-то он чаще всего и совершает ошибки.

Мы представились друг другу, то есть он стоял передо мной и смущенно смотрел на меня, я протянула ему руку и назвала свое имя:

— Я Тереза.

— Меня… меня зовут Гуннар, — заикаясь, пробормотал мальчишка.

Желая как-то помочь ему, я сказала:

— Гуннар — очень интересное имя.

А он стал отпускать по моему адресу какие-то неуклюжие комплименты, нашел даже, что у меня хорошенькие ножки, хотя, когда я в брюках, это не просто разглядеть.

Вот так и началось наше совместное путешествие, сопровождавшееся многочисленными приключениями.

Надо поскорей все записать, пока я половины не забыла. Если признаться, то я даже не могу припомнить, как этот Гуннар выглядел. Только вот, что он был немного больше меня… вернее, немного длинней. И тут я вспомнила анекдот, который нам мама любит рассказывать особенно охотно, когда кто-нибудь говорит, что он больше ее. Однажды император Наполеон оставил шляпу на камине. Когда ему надо было уходить, он хотел ее достать. Известно, что император ростом не удался и потому не мог сразу дотянуться до шляпы. Подскочивший адъютант воскликнул: «Сейчас, ваше величество, я больше». Император взглянул на адъютанта своими стальными глазами и ледяным тоном произнес: «Вы длинней, длинней!» А мамочка, когда говорит «длинней», ужасно похожа на Наполеона. Так вот, мой адъютант Гуннар был длинней.