Герман Матвеев - Тарантул

• Название: Тарантул
• Автор: Герман Матвеев
• Жанр: Повести
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-08-004593-6

Третья книга трилогии «Тарантул».

Осенью 1943 года началось общее наступление Красной Армии на всем протяжении советско-германского фронта. Фашисты терпели поражение за поражением и чувствовали, что Ленинград окреп и готовится к решающему сражению. Информация о скором приезде в осажденный город опасного шпиона Тарантула потребовала от советской контрразведки разработки серьезной и рискованной операции, участниками которой стали ребята, знакомые читателям по первым двум повестям трилогии – «Зеленые цепочки» и «Тайная схватка».

Для среднего школьного возраста.

---

– Значит, квартира занята?

– Одна комната свободна. Если вам квартира нужна, так у меня хороших сколько угодно.

– Нет. Дело не в этом. Пойдемте посмотрим квартиру Завьялова.

– Можно.

Управхоз достала из шкафа ключи, и они вышли во двор. На улице было уже сравнительно светло, и стало видно, какое разрушение нанесла бомба. Левая половина дома рухнула и завалила обломками весь двор. Стена, примыкавшая к соседнему дому, устояла. Местами на разной высоте к ней прилепились печки. Квадраты комнат были расцвечены обоями, краской и создавали впечатление театральной декорации – дома в разрезе. Правая половина дома уцелела. Вид окон, забитых светлой фанерой, с черневшими форточками, отлетевшая штукатурка действовали угнетающе. Казалось, что дом нежилой, холодный и может в любую минуту обвалиться.

– Много народу погибло? – спросил Иван Васильевич, оглядываясь.

– Не очень. Бомба упала днем, все на работе были. Теперь в Ленинграде бездельников мало…

Они поднялись на площадку третьего этажа и остановились перед дверью, которая была обита черной клеенкой.

5. СЕРГЕЙ ДМИТРИЕВИЧ

Лаборатория помещалась недалеко от конторы. Директор завода приоткрыл низенькие широкие ворота и жестом пригласил спутника войти. По середине длинного коридора были проложены рельсы узкоколейки, по сторонам – много дверей.

– Живет он здесь, – пояснил директор, останавливаясь против одной из дверей, и постучал.

– Войдите! – послышался молодой голос.

Большая комната, бывшая кладовая, имела сейчас вполне приличный и жилой вид. Удобная мебель, письменный стол, кровати, книжные шкафы, картины. В маленькой плите, наскоро сложенной из кирпича, уютно потрескивали дрова, а в кастрюльках что-то варилось. Стены побелены, и только железные решетки на окнах выдавали прежнее назначение комнаты. За письменным столом сидел юноша в матросской тельняшке и что-то чертил.

– Коля, а где Сергей Дмитриевич? – спросил директор.

Юноша встал и, сконфуженно улыбаясь, быстро надел морской китель*.

– Папа в лаборатории.

– С сестрой?

– Да. Они с утра чего-то стряпают.

– Это сын Сергея Дмитриевича, – познакомил директор своего спутника с юношей. – Моряк. В недалеком будущем капитан дальнего плавания.

– Очень рад. Люблю моряков. Сколько же вам лет? – спросил Иван Васильевич.

– Восемнадцатый.

– Вы учитесь?

– Да. В учебном комбинате Балтфлота.

– А вы, случайно, не знаете Мишу Алексеева?

– Знаю. Но мы по разным специальностям. Он на механическом, а я на судоводительском.

– Хороший парень, правда?

– Вообще да, – согласился Коля. – Серьезный. Но я мало его знаю.

В лаборатории стоял туман с удушливо-кислым запахом, от которого першило в горле. Химик возился около электропечи, а на полу сидела дочь и что-то растирала в фарфоровой чашке.

– Папа, имей в виду, если она опять рванет, ты спалишь себе глаза, – предупредила девочка.

– Ни в коем случае. Абсолютно уверен. На сто пять процентов уверен, – говорил ученый, просовывая щипцами в печь маленькую посуду.

Иван Васильевич внимательно следил за работой химика. Это был высокий сухой старик в больших роговых очках. Седые волосы на голове открывали широкий лоб, а узкая бородка удлиняла лицо, и оно было похоже на неправильный треугольник. Старик был в одной рубашке с засученными рукавами выше локтя. Заметив вошедших, он спустил очки на кончик носа и взглянул поверх них.

– A-а, Валерий Кузьмич! Извините, я вас не заметил.

– Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. Я еще не видел сегодня вас. Знакомьтесь. Это товарищ из Ленсовета*, к вам по делу.

– Очень приятно. Очень, очень, – приветливо сказал ученый и крепко пожал руку Ивана Васильевича.

– Как успехи? – спросил директор.

– Нашел, Валерий Кузьмич. Нашел заменитель, но только сильно детонирующий. Что-то надо делать. Да. Надо делать, делать… Вот поставил еще пробу. Это уже триста тридцать пятая.

– Значит, можно считать…

– Нет, нет, подождите считать, – перебил его Завьялов. – Этот считать нельзя. Никак нельзя. Саперы на фронте народ аховый*… Сами могут подорваться. Не могу на свою совесть такую ответственность взять. Да, не могу.

– Ну что ж… Время терпит. Подождем.

– Да, да. Вы лучше подождите, а я потороплюсь.

– Папа, долго еще мешать? – спросила девочка.

– Мешай, Аля. Чем больше, тем лучше.

– Мы, кажется, не вовремя пришли? – спросил Иван Васильевич. – Вы заняты?

– Наоборот. Очень вовремя. Очень, очень. Пойдемте ко мне, а то здесь воздух такой… с непривычки трудновато дышать. Но должен вас предупредить, что весьма полезно… Сильно очищает легкие. Да, да. Очень сильно. Прошу вас. Я здесь и проживаю…

Они вышли в коридор.

– Сергей Дмитриевич, я вас оставлю. Вы поговорите с Иваном Васильевичем. Меня в конторе ждут.

– Пожалуйста, пожалуйста. Ничего не имею против. Проходите, Иван Васильевич. Очень рад видеть у себя гостя, – говорил ученый, входя в комнату. – Ну-ка, Колюша, устрой нам по стакану чайку.

– Мне некогда, папа. Скажи Але.

– А ты уходишь?

– Да.

– Ну, тогда я сам. Вот видите, Иван Васильевич, дети взрослые, спорить бесполезно. Когда росли, думал, на старости помощники будут, – говорил добродушно химик. – А выходит все наоборот. Да, да. Наоборот. Этот в моряки, а дочь в консерваторию метит. Что с ними делать! В химии, говорят, романтики нет. Сухая наука.

С этими словами Завьялов налил два стакана крепкого чая и поставил на стол. Коля надел шинель, взял полевую сумку с учебниками и направился к выходу.

– Я пошел, папа! Приду поздно, – сказал он, закрывая дверь.

– Прошу вас за компанию. Вот сахар, конфеты. А может быть, вы есть хотите? – спохватился старик.

– Нет. Спасибо, Сергей Дмитриевич, я сыт.

– А вы не стесняйтесь. В такое время живем. А? Каши хотите? Овсяная каша. Великолепная вещь, я вам скажу! В мирное время мы ее недооценивали. Положить? А?

– Нет, нет. Стакан чаю выпью с удовольствием.

– Ну, как желаете. А то бы съели? А?

Иван Васильевич решительно отказался и, пользуясь тем, что они остались вдвоем, приступил к разговору.

– Сергей Дмитриевич, знаете, где я сейчас был? На вашей квартире.

– Да что вы говорите! Ну и как? Опять бомба или снаряд?

– Нет. Я думаю, что ремонтировать ее надо.

– Надо, надо… – вздохнул ученый. – Да ведь как сейчас ремонтировать? Рабочих нет, материала нет. А кроме того, боюсь я, что они опять залепят какую-нибудь неприятность. Такой дом у нас хороший! Обидно.

– Вот я главным образом к вам за этим и пришел. Мы решили вам отремонтировать квартиру. Вы много делаете для войны, много работаете…

– Что вы, что вы, Иван Васильевич! Мало делаю. Надо больше, да сил нет. Хочешь не хочешь, а, к сожалению, спать приходится ежедневно… Столько времени зря пропадает! И сон у меня, знаете ли, паршивый. Стыдно сознаться. Как закрою глаза, так и аминь. Обязательно кто-нибудь разбудить должен, – с огорчением признался химик. – Сам не понимаю, как я научился так крепко спать.

– Это хорошо, – с улыбкой сказал Иван Васильевич. – У меня наоборот. Сонные порошки иногда принимаю. Так вы не возражаете, Сергей Дмитриевич? Ремонт мы сделаем в самое ближайшее время.

– Конечно, я рад. Очень рад… Но, может быть, не следует сейчас людей отрывать на такие пустяки? Я здесь обжился, привык.

Ивану Васильевичу нравился Завьялов. В каждой фразе его было много искренней, почти детской непосредственности. Такой человек не мог быть двуличным. Однако письмо Тарантула было адресовано ему и требовало особой осторожности. Поговорив о ремонте и получив согласие Завьялова, подполковник попросил ключ от квартиры.

– Ключ? – переспросил химик. – Одну минутку. Где же у нас ключи? Ах да! Свой ключ я отдал Марии Андреевне. Это наш управхоз и начальник обороны дома. Великолепная женщина! Превосходная! Я напишу ей записку, а вы… если это не затруднит вас, возьмите у нее ключ. Она вам все покажет и расскажет.

– Так уж мы тогда будем хозяйничать в вашей квартире по своему усмотрению, Сергей Дмитриевич. Доверяете?

– Пожалуйста, пожалуйста. Кроме мусора, там ничего и нет. Книги я перевез… Все, что нужно было, тоже здесь. Я бы сам помог, но времени у меня мало.

– Нет, уж вы лучше делайте взрыватель.

– Вот, вот…

Ученый написал записку управхозу и отдал ее гостю. Иван Васильевич подробно расспросил, в какой цвет красить стены в квартире, уточнил план расположения комнат и их назначение и заговорил о детях.

– Значит, дочь ваша тоже не собирается идти по стопам отца? – спросил он.

– Нет, нет. К сожалению, нет… Перед самой войной вдруг надумала в консерваторию. Музыка, музыка… Профессия отцов не увлекает. А может быть, я и сам в этом виноват. Не сумел увлечь…

– Я когда-то собирался учиться на химическом.

– Да что вы говорите! Ну и как?