Степан Калита - Сполохи детства

• Название: Сполохи детства
• Автор: Степан Калита
• Жанр: Современная проза

От автора «Записок социопата».

Детство проходит и остается сполохами в памяти, причудливым оттиском воспоминаний о людях, их судьбах, о твоем собственном восприятии, которое совсем еще юное — и потому порой подводит.

Автор с присущим ему чувством юмора рассказывает серьезную, но чаще полную иронии историю своего взросления и открытий, которые делает каждый из нас, проживающих данную то ли насмешливым богом, то ли печальным чертом жизнь…

При этом на пути маленького Степана встречаются самые разные люди — плохие и хорошие, забавные и страшные, опасные и те, без которых невозможно представить существование.

Эта книга — путь автора к самому себе, и откровенное разоблачение перед читателем.

---

Еще лежа на полу в углу балкона, я ощутил, как сердце упало — понял, что произошло непоправимое. И главное, скрывать следы преступления было бесполезно. По состоянию балкона можно было сразу понять, откуда произведен молоточный выстрел.

Вскоре нас повязала милиция… Затем родители приехали из санатория на неделю раньше срока. Потом началась еще большая катавасия. Из милиции сообщили в школу. Приходил и бешено орал пострадавший от выстрела мужик. Родителям пришлось частично оплатить ему моральные расходы. В конце концов, Ключникова выгнали из школы. А меня оставили доучиваться — объявив строжайший выговор. Впрочем, он никак не повлиял на мою дальнейшую судьбу.

После этой истории интерес к взрывному делу я потерял надолго. Тем более, что мне все равно не удалось бы приготовить столь адскую смесь, как гениальному Валере Ключникову. Он утверждал, что может сделать бомбу даже из печенья. Он мог бы стать отличным взрывотехником (ведь есть же такая профессия). Но семья не позволила — и вылепила из него очередного потомственного патологоанатома. Не знаю, счастлив ли Валера, вскрывая трупы. Но машина у него большая и красивая. Жена тоже. Пожалуй, даже слишком большая. Глядя на нее в первый раз, я, помнится, подумал: «Секс-бомба. Личная собственность подрывника Ключникова».

* * *

Теперь я понимаю, как не повезло ребятишкам, у которых в детстве не было ни дачи, ни пусть даже просто домика в деревне у бабушки. Им приходилось торчать в пыльном городе все летние каникулы и маяться бездельем.

Меня же вывозили на дачу в принудительном порядке, поэтому я очень завидовал тем, кто остался в городе. Почему-то мне казалось, тем, кто остался, всегда есть, чем заняться. И это «что-то» непременно весело и задорно. Во всяком случае, «что-то» куда лучше, чем полоть огород, пилить дрова или закапывать мусор — под него регулярно детскими силами копались в лесу глубокие ямы, поэтому к середине лета мозоли на руках у меня были, как у опытного могильщика.

Впрочем, одними только домашними делами пребывание на даче не ограничивалось. Я гулял по окрестностям со своим дачным другом Лехой (в городе мы никогда не виделись), катался на велосипедах, ловил рыбу, чуть повзрослев, знакомился с девчонками, даже «женой» Полиной обзавелся. В общем, дача — огромный кусок жизни, отделенный от жизни городской стокилометровой дорогой. На даче я превращался в настоящего сельского жителя, так мне во всяком случае казалось — ходил в разнообразной рванине, принадлежавшей моим предкам — потому что «зачем портить хорошую одежду» — старые залатанные брюки, кофта в заплатках, рубаха до колен — если заправить в брюки, то незаметно. Ездил я на взрослом велосипеде с рамой. Поскольку я был очень маленького роста, мне с трудом удавалось на него вскарабкаться. Сначала я вставал на одну педаль, разгонялся, как на самокате, перекидывал ногу — и усаживался на сиденье. До педалей доставал с трудом, но как-то умудрялся ездить, не отставая от остальных. Нас была целая компания — детишек дачников. Все примерно одного возраста. Я, правда, младше всех. Зато и вреднее, безусловно, тоже. Любую проказу я умел превратить в опасную каверзу, грозящую смертью всем, кто в ней участвовал. И это далеко не преувеличение.

К примеру, ребята ходили плющить гвозди и монеты на железную дорогу. Пошел и я с ними. Довольно быстро это занятие мне наскучило. И я положил на рельсы огромный булыжник — из тех, что составляют насыпь. Товарняк промчался с грохотом, мелкие каменные осколки, как пули, просвистели у нас над головами. Раздался крик — и Миша упал, как подкошенный. Один из осколков угодил ему прямо в голову. После этого две недели он ходил с забинтованной башкой, словно раненый на войне фронтовик. Этими же камнями с железной дороги я придумал швыряться по электрическим столбам — нашей целью были белые керамические изоляторы. Они лопались с приятным «дзы-ынь». Попасть по ним было непросто, но мы очень старались. За одно лето мы перебили сотни этих самых изоляторов. Представляю, как потом ругались ответственные товарищи, наблюдая эдакий акт вандализма. Железной дороге наши упражнения на меткость, должно быть, обошлись в копеечку.

Впрочем, в нашем хулиганстве не было злого умысла и даже логики. Так, убежден, действуют и некоторые взрослые преступники. Они совершают свои поступки по недомыслию, будучи уверены, что никому не приносят вреда, и им ничего за это не будет… Мы били в пруду бутылки, а потом сами же резали ноги, когда купались. Ловили сетью рыбу на водохранилище (хотя знали, что это категорически запрещено), а потом отпускали ее. Воровали в местном городке на складе камеры, чтобы плавать на них — и камеры, как правило, оказывались старыми и дырявыми. Причем, хулиганство наше было бесконечно изобретательным, поскольку порождалось моим зловредным разумом. Он не дремал ни секунды, выдавая все новые поводы для того, чтобы влезть в неприятности.

Однажды я стоял и крутил в руках ракетку от бадминтона. А мимо на огромной скорости несся на велосипеде соседский мальчик Вася. Он был на пару лет старше меня. Не раздумывая ни секунды о последствиях, я запустил ракетку в переднее колесо, и она напрочь его застопорила. Надо было видеть, как Вася летел. С громким криком, через руль, велосипед при этом совершил красивый кульбит. Он разбил локти, колени и лицо и весь окровавленный, плача, поспешил домой… Разумеется, через некоторое время к нам на дачу прибежала его мама. Она обзывала меня «негодяем», «хулиганом» и даже «малолетним подонком». Помнится, меня наказали, лишив прогулок на весь следующий день.

Вася, в сущности, был очень хорошим юморным парнем. Зачем я так поступил, я не могу объяснить и поныне. Это был просто рефлекс хулигана, привыкшего действовать абсолютно бездумно… Через многие годы я узнал, что Васю обманули с квартирой — он вложил деньги в строительство, а дом так и не построили — а потом его тело нашли в сгоревшей машине. Убийц так и не нашли…

Однажды мои приятели придумали весьма безобидное развлечение — налепить и расставить на дороге глиняных человечков. Машина проезжала — и давила кого-нибудь из них. Пока она ехала, мальчишки прятались в засаде. Я усовершенствовал затею, подумав, что в человечка запросто можно вмонтировать острый гвоздь. Забава сразу приобрела для меня остроту и интерес… Водитель пострадавшего автомобиля долго гнался за нами, поймал нашего приятеля Мишу и отвел его к родителям. Им пришлось оплатить шиномонтаж…

Однажды на водохранилище мы с Лехой обнаружили прибитый к берегу плот и длинный шест на нем. И немедленно отправились в плаванье. Посреди водохранилища, очень далеко от берега, лежала старая ель. Должно быть, ее повалило во время недавней бури и отнесло к середине водоема. Здесь она зацепилась ветками за дно, все поросшее бурыми водорослями. Леха бесстрашно ступил на древесный ствол и пошел по нему от плота. Когда он обернулся, я, радостно хохоча, уже отчалил, изо всех сил упираясь шестом в дно. Отплыв подальше, я принялся махать своему другу и едва живот не надорвал, корчась от смеха, наблюдая, как он бегает вдоль елки и умоляет меня вернуться. Плавать на водохранилище было категорически запрещено, как и ловить рыбу, к тому же стоял поздний август — и было довольно холодно… Я и не подумал вернуться. Подогнал плот к берегу, еще раз махнул Лехе — его было едва видно — и поехал домой обедать. От радости совершенного вредительства я изрядно проголодался.

Отобедав, в отличном настроении, я вернулся обратно, предвкушая, как будет ругаться мой друг, когда я стану вытаскивать его с елки. Выйдя на берег возле плота, я порядком струхнул. На дереве Лехи не было. Не видно его было и на спокойной водной глади. Меня прошиб холодный пот — неужели решил добираться вплавь, и… утонул?! Я оседлал велосипед и со всей возможной скоростью помчался домой к своему другу. Выяснилось, что он уже там. С ели его снял инспектор рыбнадзора на моторной лодке и, проведя суровую беседу, отпустил на все четыре стороны. Поскольку Леха обладал добрым и покладистым характером, на меня он совсем не обижался…

Долгие годы, точнее — каждое лето — я лелеял ограбление местного сельпо. Но даже для меня в те годы было понятно, что за такое нам обязательно что-нибудь будет. И простой поркой дело не ограничится. К тому же, я вовсе не собирался лезть в магазин сам. Мне нужны были исполнители. Я же готов был представить им фактически безупречный план. И если бы все прошло, как я планировал, мы завладели бы целой горой пива. Всего и нужно было забраться на чердак, окно туда никогда не закрывалось, и через дощатый потолок с помощью «кошки» подтянуть к себе ящик. После чего переложить пиво в сумки — и слезть с крыши. «Кошку» я самолично соорудил из гнутых гвоздей и прочной бечевки… Исполнители нашлись в один из дачных сезонов. Мой приятель по имени Сережка и мой двоюродный брат Гена, который к тому времени уже поступил в университет. Он был старше меня на пару лет, но интеллектуально, как видите, сильно отставал.