Алексей Пантелеев - Республика ШКИД (большой сборник)

• Название: Республика ШКИД (большой сборник)
• Автор: Алексей Пантелеев
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014

В этот сборник вошли все произведения о "Республике ШКИД".

Начинается книга с двух повестей о жизни и приключениях авторов Шкиды до попадания в нее: "Ленька Пантелеев" и "Дом веселых нищих".

Затем следуют "Республика ШКИД", "Шкидские рассказы" и повесть о Шкиде после ухода Пантелеева и Янкеля - "Последняя гимназия", которую также написали воспитанники школы.

В заключение предлагается очерк самого ВикНикСора "Школа Достоевского", к сожалению, не законченный.

Читайте одну из самых лучших детских книг!

---

Он не знал, что делать, чем ей помочь. Как на грех, не было дома Нонны Иеронимовны. Старуха с утра ушла в город и до сих пор не возвратилась.

Через некоторое время начался сильный обстрел района. Опять все вокруг содрогалось и ходило ходуном.

Ленька прилег рядом с матерью на кровать. Уткнувшись лицом в подушку, мать тихо стонала. Он обнял ее, нащупал рукой щеку, погладил ее.

— Мамуся, бедненькая... Дать тебе еще валерьянки?

— Не надо, мальчик. Уйди. Помолчим давай. Сейчас все пройдет...

Он лежал, молчал, поглаживал ее щеку.

Вдруг его со страшной силой подбросило на кровати. Что-то рухнуло в самом конце коридора, и яркий, кроваво-красный свет хлынул в открывшуюся пробоину. Все вокруг повскакали.

— Что еще? Что там такое?

— Снаряд пробил стену.

— Ну, слава богу!.. Не было бы счастья... Хоть посветлей будет.

Багровый отсвет гигантского пожара заливал коридор. Стало еще больше похоже на цыганский табор.

Внезапно Ленька увидел в конце коридора женскую фигуру. Этот высокий черный силуэт словно вынырнул прямо из огня.

— Мама, смотри! Это же Нонна Иеронимовна идет...

Старуха была, как всегда, бодра, спокойна и даже весела. В руке она держала свой неизменный зонт...

— Ну и погодка! — сказала она, присаживаясь на краешек постели и обмахиваясь, как веером, зонтом. — Так и пуляют, так и пуляют... А вы что это разнюнились, голубушка?

— У мамы зубы болят, — объяснил Ленька.

— Ну? Сквозняком небось надуло?

— Вы где были, Нонна Иеронимовна? — не открывая глаз, простонала Александра Сергеевна. — Я страшно беспокоилась.

— Где была? Не за пустяками ходила, матушка. Важные новости узнала.

Учительница оглянулась и, хотя поблизости никого, кроме Леньки, не было, шепотом сказала:

— Бежать хотите?

— Куда?

— На волю.

— А разве можно?

— В том и дело, что можно. Мы тут с вами сидим, а в городе, оказывается, уже который день эвакуация идет. Красные обещали мирному населению беспрепятственный выход из города. А эти мерзавцы, представьте, не только не известили об этом жителей, но еще и всячески скрывают это...

— Мама, бежим! — всполошился Ленька.

— Да, да, — проговорила она, не открывая глаз. — Бежать, бежать без оглядки!..

— А силенок-то у вас хватит, бабонька?

— Нонна Иеронимовна, вы бы знали!.. Я готова ползти... готова на костылях идти, — только подальше от этого ада...

— Ну, что ж. Тогда не будем откладывать. Завтра утречком и двинемся. Через Волгу-матушку перемахнем и...

Александра Сергеевна повернулась и открыла глаза.

— Как? Через Волгу? На ту сторону? По воде?

Ленька знал, что мать всю жизнь смертельно боялась воды. Она даже дачи никогда не снимала в местах, где поблизости была река или озеро.

— Мама... ничего, — забормотал он, заметив, как побледнела мать. Бежим давай! Не бойся... не утонем...

— Ну, что ж, — сказала она, помолчав. — Как хотите... Я готова.

В эту ночь Ленька долго не мог заснуть. Задремал он только под утро, и почти сразу же, как ему показалось, его разбудили.

Мать и Нонна Иеронимовна стояли уже совсем готовые к путешествию. За плечами у Тиросидонской висел плотненький, ладно пригнанный, застегнутый на все пуговки и ремешки рюкзак.

— Ну, батенька, и мастак ты спать, — сказала она Леньке.

— Какой мастак? Я и не спал вовсе, — обиделся Ленька.

— Не спал? Вы слыхали?! Полчаса минимум будили мужичка... А ну, живо сбегай умойся, и — в добрый путь.

Ленька побрызгал на себя остатками теплой и не очень чистой воды, привел, насколько это было возможно, в порядок свой окончательно обтрепавшийся костюм и уже направился к выходу, как вдруг вспомнил что-то и повернул обратно.

— Куда? — окликнула его Тиросидонская.

— Идите... идите... я сейчас... я догоню вас.

В углу под кроватью стоял жестяной бидончик. Отыскав обрывок газеты, Ленька тщательно завернул в него свое сокровище, сунул под мышку и побежал к лестнице.

— Что это? — удивилась учительница. — А! Знаменитая барселонская жидкость?!

— Леша!! — взмолилась Александра Сергеевна. — Умоляю тебя: оставь ты ее, пожалуйста! Ну куда ты с ней будешь таскаться?

— Нет, не оставлю, — сказал Ленька, сжимая под мышкой бидончик. — А во-вторых, — повернулся он к Тиросидонской, — это не барселонская жидкость, а бордосская.

— Ну, знаешь, — хрен редьки не слаще. Разница не велика. Гляди, батенька, намучаешься.

— Не намучаюсь, не бойтесь, — храбро ответил Ленька.

На улицах было еще совсем тихо, когда они вышли из подъезда гостиницы. Утро только-только занималось. На засыпанных стеклом и кирпичом мостовых хозяйничали воробьи. Где-то за бульваром привычно и даже приятно для слуха постукивал пулемет. Сквозь густую пелену черного и серого дыма, висевшую над развалинами домов, пробивались первые лучи солнца. Было похоже на солнечное затмение.

У театра какие-то люди в черных затрепанных куртках и в круглых фуражках без козырьков сидели на корточках и чистили песком медные котелки.

— Это же немцы, — сказал, останавливаясь, Ленька. — Мама, откуда здесь немцы?

— Идем, детка. Не оглядывайся, — сказала мать.

— Нет, правда... Нонна Иеронимовна, это ведь немцы?

— Это пленные, — объяснила учительница. — Говорят, белогвардейцы хотели заставить этих несчастных воевать на своей стороне, а когда немцы отказались, — загнали их сюда — в самое пекло — в центр города.

"Значит, это они пели третьего дня", — подумал Ленька. И вспомнил, что именно здесь начались тогда его мытарства.

У входа на бульвар беглецов остановил патруль.

— Куда?

— Да вот перебираемся в более безопасное место, — с улыбкой ответила Тиросидонская.

— Бежите?

— Зачем же бежать? Идем, как видите...

Пикетчики мрачно переглянулись, ничего не сказали, перекинули на плечах винтовки и пошли дальше.

— Завидуют, голубчики, — усмехнулась Тиросидонская.

На бульваре тоже никого не было. Стояли пустые скамейки. Празднично, по-летнему пахли зацветающие липы, и сильный медвяный аромат их не заглушали даже угарные запахи пожара.

Через турникет вышли на улицу, и вдруг под ногами у Леньки что-то хрустнуло. Он оглянулся. Что это? Неужели он не ошибается? На булыжниках мостовой, раскиданные в разные стороны, радужно блестели на солнце большие и маленькие осколки стекла.

"А где же пуля?" — успел подумать Ленька и даже поискал глазами: не видно ли где-нибудь сплющенного кусочка свинца?

— Леша, что ты там разглядываешь? Иди, не задерживайся, пожалуйста! окликнула его мать.

"Знала бы она", — подумал мальчик, прибавляя шагу.

Миновали бульвар, свернули в переулок, и вдруг над головами засвистело, защелкало, заулюлюкало, и на глазах у Леньки от высокого белого забора отскочил и рассыпался, упав на тротуар, большой кусок штукатурки.

— А ну, быстренько сюда! — скомандовала Нонна Иеронимовна, перебегая улицу.

Пули свистели на разные голоса.

— Александра Сергеевна, барыня, вы что же ковыряетесь? — рассердилась учительница. — Это вам не дождик и не серпантин-конфетти. Или вам жизнь надоела?

— Не знаю, но мне почему-то ничуть не страшно, — сказала Александра Сергеевна, без особой поспешности переходя мостовую. — Ведь мы в Петрограде к пулям успели привыкнуть.

— Вы-то к ним привыкли и даже, может быть, успели полюбить их, а вот любят ли они вас, — это вопрос...

Ленька поежился. Ему вспомнился убитый матрос на тротуаре, у развалин фабрики.

— Мама, правда, ты поосторожней! — крикнул он.

— Ты что, мальчик, — боишься?

— Я-то не боюсь...

— Ну, а я тем паче... Нонна Иеронимовна... скажите... а на чем нам придется плыть?

— Куда плыть? Ах, через Волгу-то? На плотах, матушка, на плотах.

Александра Сергеевна остановилась.

— Нет, вы шутите!..

— Шучу, шучу... Не бледнейте, сударыня. Пароходы специальные ходят через Волгу. Соглашение будто бы такое есть между воюющими сторонами... А вот — легка на помине! — и сама Волга-матушка.

Где-то очень-очень далеко внизу, за чугунной решеткой ограды, за белыми лестничными ступенями, за каменными площадками, за крышами, трубами и зелеными садами, Ленька увидел ослепительно сверкающую широкую ленту реки.

"Господи, как это близко, оказывается, — подумал он, — а я-то, дурачина, бегал, искал!"

Через несколько минут путники шагали уже по набережной, где толпилось и шумело много таких же, как они, беглецов. За голубым плавучим домиком пристани покачивался и дымил маленький белый пароходик.

Тиросидонская ушла узнавать о посадке, а Ленька с матерью остались на набережной.

У парапета лестницы, ведущей в город, расположилось бивуаком какое-то белогвардейское подразделение. Собранные в козлы, поблескивали штыками винтовки. Маленький серо-зеленый ручной пулемет угрожающе уставился черным глазом в сторону Волги. Из цинковых ящиков с нерусскими надписями аппетитно выглядывала красная медь патронов.