Лао Шэ - Записки о Кошачьем городе

• Название: Записки о Кошачьем городе
• Автор: Лао Шэ
• Издательство: Муравей
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-89737-078-8

Межпланетный корабль прилетает с Земли на Марс и оказывается в удивительном государстве, где живут люди-кошки… Так начинается роман знаменитого китайского писателя Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе». В этом произведении, близком по духу «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина или «Острову пингвинов» А. Франса, автор остроумно изобразил государственные учреждения, армию, систему хозяйства и образования, схоластическую науку, официальное искусство, основанные на порядках, хотя губительных для страны, но, к сожалению, весьма живучих. Многое в этом романе напомнит читателям и о нашей действительности.

---

Кроме того, чтобы улучшить жизнь, нужно было первым делом изменить экономическую систему, а во-вторых, воспитать в людях желание жить друг для друга. Но наши кошкисты не имели никакого понятия об экономике и тем более о новом воспитании. Кончив убивать, они вытаращили глаза, захотели помочь крестьянам и рабочим, но обнаружили, что ничего не смыслят ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности. Поделили между крестьянами землю, долго думали, сажать ли дурманные листья, и, прежде чем деревья выросли, все голодали. Для рабочих дела вообще не нашлось. Снова начали убивать. Так иногда сдирают шкуру вместо того, чтобы почесаться.

Кошкизм разделил судьбу многих заимствованных нами учений. В других государствах они становятся прекрасным средством лечения общества, а у нас превращаются в сплошное самобичевание. Мы никогда не думаем, не смотрим правде в глаза, поэтому и получаем от переворотов одни разрушения. Другие извлекают из них новые мысли, новые планы, а мы устраиваем революции только ради шумихи, потому что ничего не знаем, ничего не делаем, забываем о том, что революционное дело требует от человека высоких духовных качеств, – только нападаем друг на друга, прибегая к самым подлым приемам. Пока мы занимались убийствами да таращили глаза, вождь кошкистского движения сам стал императором. Кошкизм и император – это ведь совершенно несовместимо, похоже на дурной сон! Но у нас такие вещи не удивительны, потому что мы абсолютно не разбираемся в политике. Кошкизм тоже привел к воцарению Его Величества, и все успокоились. Император благоденствует, по-прежнему зовется «хозяином всех свор», а кошкизм прозябает между этими сворами!

Я впервые увидел на глазах Маленького Скорпиона слезы.

22

Хотя Маленький Скорпион всегда говорил мне правду, его критика вновь показалась мне бесплодной, слишком мрачной. Конечно, я приехал из спокойного, счастливого Китая, поэтому и считал, что не может быть все так безнадежно. Здоровому человеку нелегко понять пессимизм больного. Но надежда обязательно должна быть, это мать усилий, своего рода долг человечества. Я не верил, что люди-кошки не способны ничего добиться. Они все-таки люди, а люди могут преодолеть все.

Я решил пойти к Большому Скорпиону и познакомиться через него с политическими деятелями. Если я встречу среди них здравомыслящих людей, то они должны сообщить мне что-нибудь обнадеживающее. Конечно, еще полезнее было бы поговорить с народом, но простые кошки слишком боятся иностранцев и вряд ли разбираются в политике. Хотя преклонение перед героями мне всегда было чуждо, я решил поискать свой идеал среди политиков, способных что-то сделать для народа.

Как раз в это время Большой Скорпион пригласил меня на званый обед. Он был видной фигурой, среди его гостей должны оказаться политики. Кроме того, я давно уже не выбирался из дому. Улица по-прежнему была заполнена прохожими, которые напоминали муравьев – но только суматошностью, а не трудолюбием. Я не мог понять, какой притягательной силой обладает этот жалкий город, почему люди-кошки так стремятся в него. Видимо, в деревне уже совсем скверно. Единственное изменение к лучшему, которое я заметил, состояло в том, что меньше воняли улицы: в последние дни лил дождь и вместо жителей провел «Движение за чистоту».

Большого Скорпиона не оказалось дома, хотя я пришел вовремя. Встретил меня человек-кошка, который в дурманной роще носил мне еду; мы были знакомы, поэтому он и решился заговорить со мной.

– Если тебе назначают встречу в полдень, приходи вечером или на следующее утро. Можно и через два дня – это наш обычай.

От души поблагодарив его за науку, я спросил, кто еще приглашен. У меня было сильное желание уйти, если гости окажутся неподходящими, но он ответил:

– Все важные персоны. Иначе не пригласили бы тебя, иностранца.

Ладно, останусь. Но что делать до пира, который неизвестно когда начнется? Тут я вспомнил, что в кармане у меня есть несколько национальных престижей, и дал их старому слуге. Все остальное свершилось само собой. Вскоре я уже сидел на помосте и слушал небезынтересные сведения. Деньги – лучший ключ, отмыкающий людям-кошкам рты.

– Чем зарабатывают на жизнь горожане? – первым делом осведомился я.

– Эти? – переспросил слуга, указывая в сторону людского моря за стеной. – Ничем.

– Как так? Что же они едят?

– Известно что: дурманные листья.

– Но ведь их нужно откуда-то брать…

– Достаточно одному служить чиновником, чтобы многие были обеспечены. Чиновник выращивает дурманные листья, торгует ими, а часть дает родственникам и друзьям. Мелкий чиновник, наоборот, покупает листья, но все равно помогает родственникам и друзьям. Остальные ждут, пока у них появится свой чиновник.

– Видимо, чиновников очень много?

– Да, все, кроме безработных, считаются чиновниками. Я тоже чиновник, – улыбнулся слуга. Этой не веселой, а презрительной улыбкой он отплатил за клок шерсти, который я когда-то у него вырвал.

– А чиновники получают жалованье?

– Конечно, от Его Величества.

– Откуда уже у императора деньги, если столько народу бездельничает и ничего не производит?

– От продажи драгоценностей, земель… Ведь вы, иностранцы, любите покупать их! Пока они есть, о деньгах нечего беспокоиться.

– Музеи и библиотеки вам неплохо помогают… Но неужели ты сам не чувствуешь, что лишаться книг и древностей нехорошо?

– Какое это имеет значение. Были бы деньги!

– Выходит, у вас нет никаких экономических затруднений?

Этот вопрос был слишком сложен, и на него слуга ответил не сразу:

– Раньше были, а теперь уже нет.

– Что значит раньше: когда все работали?

– Да. Сейчас деревни почти опустели, в городах торгуют иностранцы, нам незачем работать, поэтому люди и отдыхают.

– Откуда же тогда чиновники? Ведь не могут они все время бездельничать! Зачем становиться чиновником, если дурманные листья и так дают?

– Крупный чиновник получает столько, что, кроме дурманных листьев, может покупать иностранные вещи, заводить себе новых жен, а нечиновному едва на листья хватает. Кроме того, быть чиновником совсем нетрудно: больше привилегий, чем работы. И хотел бы делать что-нибудь, да нечего.

– Скажи, пожалуйста, чем питалась вдова посланника? Ведь она не ела дурманных листьев.

– Можно и другое есть, только дорого очень. Мясо, овощи – все ввозится из-за границы. Когда ты в деревне не хотел есть дурманные листья, мы на тебя немало денег потратили. Вдова посланника тоже была странной женщиной, но ее капризам никто не потакал. Вот и приходилось ей вместе с девками собирать дикие плоды или коренья.

– А мясо они ели?

– Мясо не соберешь, его даже купить трудно. Мы давным-давно перебили всю живность – еще когда ели не только дурманные листья. Ты видел у нас хоть одного зверя или птицу?

Я задумался.

– Зверя действительно нет, а птиц видел – коршунов с белыми хвостами.

– Да, только они и остались, потому что у них мясо ядовитое, иначе и им бы несдобровать.

«Быстро вы действуете! – подумал я. – Муравьи и пчелы тоже не размышляют о своем будущем, но их спасает инстинкт, а у вас и этого нет. Интересно, какой император или бог лишил вас природных инстинктов, не дав взамен разума? Ловко он посмеялся над вами! Школы без образования, политики без головы, люди без человечности, души без стыда. Не слишком ли жестокая шутка?»

И все-таки я решил повидать политиков – может быть, они уже придумали что-то вразумительное. Наверное, есть какой-нибудь простой способ: предположим, разделить поровну дурманные листья, устроить своего рода дурманный кошкизм. Конечно, это уж последнее дело. Чтобы не погибнуть, им надо вернуться к прежним временам, запретить дурманные листья, восстановить сельское хозяйство и промышленность. Но кто все это сделает? Слишком много нужно сил, твердости и решительности, чтобы из животных превратиться в людей! Я стал почти таким же пессимистом, как Маленькая Скорпион.

Пришел Большой Скорпион. Он сильно похудел с тех пор, как приехал в город, но выглядел еще хитрее и подлее. Перед ним я не собирался расточать вежливых слов.

– Зачем позвал?

– Да так просто, поговорить хотелось.

Наверняка что-то задумал! Я снова почувствовал к нему отвращение.

Потом начали прибывать гости – все незнакомые иве и мало походившие на обычных людей-кошек. Каждый называл меня старым другом. Я достаточно бесцеремонно заявил, что прилетел с Земли и не имел чести дружить с ними, но они спокойно проглотили пилюлю и продолжали называть меня старым другом.

Гостей пришло больше десятка. Мне везло – все они оказались политиками.

По моему беглому впечатлению, их можно было разделить на три группы. К первой, самой старшей, принадлежал Большой Скорпион. Они называли меня другом очень непринужденно, но с едва заметным неудовольствием. Это были старые лисы, по определению Маленького Скорпиона. Члены второй группы, помоложе, отнеслись ко мне с особым вниманием, в котором сквозило зазнайство, и все время бессмысленно смеялись. Видно было, что они выучились кое-каким приемам старых лисов, но еще не совсем освоились. Третья, самая младшая, группа произносила слова «старый друг» совсем неестественно, даже несколько смущенно. Именно их особенно рекламировал Большой Скорпион: