Вильхельм Муберг - Мужняя жена

• Название: Мужняя жена
• Автор: Вильхельм Муберг
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1982

Действие повести развертывается в конце XVIII века в Вэренде — таково старинное название одной из южных областей Швеции, жители которой, вирды, издавна славились смелостью, стойкостью, свободолюбием.

---

Лишь на короткий миг успевает Хокан удивиться.

С лестницы спускается вовсе не чужой. Этот человек поднимался и спускался по чердачной лестнице с^тни раз. Этот человек свой в доме. В свете свечи появляется Повель.

Жена и сосед видят его в один и тот же миг. Мэрит коротко вскрикивает и подавляет крик. А Хокан, присевший, чтобы броситься на пришельца, поспешно отступает, отходит от порога. Когда Повель входит в спальню, он уступает ему дорогу. Ведь с чердака спустился хозяин, а хозяину надо уступать дорогу. Хозяину не преградишь путь, он волен делать здесь что захочет.

Повель идет в чулках, дорожный кафтан он снял. На жилете белые мучные пятна — видно, прислонился на чердаке к мешку с мукой. Может, он лежал там и спал? Да вряд ли… Волосы растрепались и как-то жестко взъерошились у него на голове, глаза таращит, словно ничего не понимая, белки глаз прорезали красные прожилки. Похоже, будто человека только что разбудили и он никак не разберет: ночь стоит или день, вечер или утро.

Широко раскрыв глаза, он пристально уставился на Хокана и на свою жену, что стоит рядом с ним в лифе и исподней юбке. Рыбьи, белесые глаза Повеля сидят неподвижно в глазницах, ничто не может заставить их двигаться. Но желваки на скулах ходят, будто он с трудом что-то жует:

— Она правду сказала!

Он жует и пережевывает эти слова:

— Она правду сказала! Не соврала! Не соврала!

Застигнутые врасплох могли бы, может быть, сказать: «Да вранье все это, никакая не правда!» Хокан мог бы выдумать, что пришел в этот вечер к ним в дом по спешному делу. А полураздетая жена могла бы, верно, сказать, что она как раз собиралась ложиться спать. Но это им не поможет, ложь их больше не спасет, что бы они ни придумывали. Повель лежал и подкарауливал их — они преданы.

Хокан незаметно ставит ружье назад в угол. Он не станет первым хвататься за оружие в чужом доме. Он уступает дорогу хозяину, когда тот возвращается, и ставит ружье в угол. Как быстро все переменилось. Только что он караулил вора. А теперь вдруг его укараулили. Он — вор, ворует женщин, прокрался в дом и украл у Повеля жену. Однажды ночью по весне он влез в окно спальни. Долго он ловчил, но сегодня ночью, когда он собрался караулить дом Повеля, его поймали. Думаешь, что охотишься за кем-то, а на самом деле в тот же час охотятся за тобой.

Мэрит закричала, но в первый миг она ничего не поняла. Она испугалась вора. А это всего лишь Повель, ее муж, что спустился с чердака простоволосый, в одних чулках, перепачканный мукой, будто вымерял зерно в закромах. Но ведь он у своих в Юдере, меряет наследство. Стало быть, он не может сюда прийти. Она застигнута врасплох, растеряна и не успела испугаться.

И надо ли ей бояться? Правда, ей только что было страшно, но ведь Повеля она никогда не боялась. Он никогда не гневался, не бушевал, не бывал с ней груб. Но это, может, оттого, что он не знал про нее ничего худого. А сейчас Повель застал их, и она стоит полураздетая, растерянная. Она застыла, не зная что делать, и вдруг страх начинает сжимать ей горло. Кто знает, что сейчас будет? Вор хочет украсть, это знаешь заведомо. А чего хочет Повель? И как он может быть в двух местах разом? Что он хочет сделать с ней?

Глаза Повеля, широко раскрытые, неподвижные, жадные, уставились на нее, будто хотят ее съесть. До чего же страшные глаза у мужа, она не может выдержать их взгляда. Ей хочется убежать далеко-далеко, спрятаться, лишь бы не видеть, как Повель таращит на нее глаза, не отвечать ему, не бояться его. Мэрит бросается ничком на постель, теперь она ничего не видит.

Но вот Мэрит слышит: Повель снова заговорил, а может, не он, голос-то не его, этот голос она никогда раньше не слышала. Но ведь это уж никак не Хокан — стало быть, все-таки Повель… Вот он шипит:

— Обманывали меня… вы оба! Так это правда! Дьяволы, дьяволы!

Шипение тяжело плывет по комнате. Неужто это Повель?..

Хокан все еще стоит у дверного косяка. Он стоит, не шелохнется. Удивительный блаженный покой нисходит на него. Что бы ни случилось, конец этому всему: утайкам, притворству, лжи, обману. Ему легко и спокойно.

Мэрит лежит, насторожившись, и слушает. В комнате снова раздается шипение:

— Ты ее сманил, ты!

— Да, — коротко отвечает Хокан. Ему кажется странным говорить об этом.

— Разве мы не были добрыми соседями?

— Были.

— Разве я был плохим соседом? Солому дал тебе, и рожь, и тягло, забыл? А ты завлек мою жену?

— Завлек.

— Дьявол, вот ты кто!

— Называй как хочешь.

— Дьявол из преисподней!

Они стоят друг против друга, перебрасываясь словами. Пламя свечей колеблется — из открытой двери тянет холодом.

Хокан не собирается просить прощения. Ему надо было в тот раз прийти к соседу и сказать: <Я беру ее! Так и знай!» Тогда бы не пришлось теперь отвечать. А сейчас остается лишь стоять и ждать. Захочет ли обокраденный кровавой мести или станет жаловаться в суд, что он станет делать?

Повель задыхается, много говорить не хватает воздуха. Он чешет голову, словно от этого станет легче.

Когда он отправился из дому, на склоне холма к нему подошла чернявая женщина. Вроде бы она живет в служанках у Хокана? Она не то перепугана, не то не в себе. Подходит близко к его лошади и шепчет: мол, он едет охранить свое право при дележе наследства, так дома у него тоже есть право, которое нужно охранять. Коли он нынче вечером схоронится дома, то увидит, кто караулит его усадьбу, когда он в отъезде. К его жене придет человек. Она шепчет имя этого человека. Коли Повель останется и спрячется, как она велит, он сам уверится в том.

Что Повелю думать? Может, баба спятила?

Глаза Элин мечут искры ненависти. Сегодня она узнала, что хозяин унес одежду и припасы в лес. Наконец-то она догадалась, что у него на уме: он хочет убежать с женой Повеля. Эта чертовка взяла такую власть над человеком, что одурачила его вовсе и хочет увести с собой. Не может же он уйти по своей воле. Эта ведьма не отпустит его, покуда не погубит его тело и душу. Этого Элин стерпеть не может. Не может она отойти в сторону и позволить этой нечистой твари унести свою добычу. Она не может уйти и оставить его одного с этой проклятой бабой. Элин спасет его от нее. Придется выдать их, иначе делу не поможешь.

Повель не хочет верить ей, а она клянется, что говорит правду. Под конец он отпускает коня пастись на выгон и. крадучись возвращается домой.

— Правду сказала чернявая!

Повель никогда не сомневался в том, что он один владеет женой. Ему и в голову не приходило, что ее вдруг возжелает другой человек, и она ему ответит тем же. Никогда не страшился он, что кто-нибудь украдет усадьбу у него из-под носа, столь же мало он боялся, что у него украдут жену. Стало быть, он никогда не задумывался, как ему поступать с таким цором. И сейчас он ума не приложит, что ему делать с Хоканом. Он знает лишь одно, что его постыдно обманули, ведь он обходился с этим человеком, как с другом.

Вдруг он замечает в углу ружье Хокана… Жар ударяет ему в голову: он взял ружье с собой! И Повель бросается за своим ружьем. Застрелить… Застрелить его… Пусть исчезнет этот дьявол!

— Умри же, сатана окаянный! Сдохни!

— Не-ет! Господи боже милостивый! Не-ет! — несется с кровати крик Мэрит. Она кричит, будто в нее всадили нож. Сама не знает, откуда берется этот пронзительный крик, сотрясающий дом.

Хокан уже схватил свое ружье и взвел курок. Не давать же Повелю застрелить себя, как отжившего свой век пса. Он будет обороняться.

Но выстрел не прозвучал. Повель не нажал пальцем на курок, Хокан тоже.

Это крик жены остановил Повеля и заставил его одуматься. Негоже кричать, шуметь да будить спящих и в этом доме и в соседних домах. Ни к чему созывать народ.

Мэрит подскочила к нему и схватила ружье, но он оттолкнул ее сжатыми кулаками.

— Отпусти ружье! Иди прочь! Сейчас будет твой черед!

Мэрит отпускает ружье, отходит. Она поняла, что ее крик сделал свое дело. Повель Йертссон — мужик разумный, важное решение никогда не принимает, не подумав наперед. И сейчас крик жены пробудил в нем разум. Оттого-то он и не выстрелил, рассудительность в нем взяла верх.

Лучше не глядеть на Хокана. Застрелить бы его, поделом было бы ему. Если б он лишил жизни этого сатану, отомстил бы ему по справедливости. Но тогда здесь в углу лежал бы мертвяк. А раз в доме мертвое тело, приедет ленсман, учинят допрос, люди набьются в избу, станут болтать да шептаться, пустят слухи о том, что здесь видели. Узнают дома в Юдере, и родне придется за него страдать. Может статься, его не засудят, коли он убьет Хокана, однако поди знай, как оно выйдет. Может, штраф-то все-таки заставят платить. И имя его станет притчей во языцех. На него и на родню его ляжет пятно, а ему охота, чтоб в деревне его уважали.

Нет, он не станет сгоряча делать то, в чем после придется каяться. Делать все надо втихую.