Вильхельм Муберг - Мужняя жена

• Название: Мужняя жена
• Автор: Вильхельм Муберг
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1982

Действие повести развертывается в конце XVIII века в Вэренде — таково старинное название одной из южных областей Швеции, жители которой, вирды, издавна славились смелостью, стойкостью, свободолюбием.

---

Приневолили его уйти от той, с кем и будни были праздником. Уйти и оставить ее с человеком, чье сердце не ведает, кто она есть на самом деле. Стоять и смотреть, оборотившись на былую радость.

Конец празднику. Жестокая, холодная пустота простирается перед ним.

А неотвязные видения никогда не покинут его: ее лицо — зеркало жарких любовных утех, ее смех, когда блаженное безумие уносит прочь, ее тело, отданное ему, льнущее к его телу. Видения эти станут отравлять ему дни и ночи. Насмехаясь над ним, станут они рассказывать о том, что было когда-то. Снова и снова будут они являться ему, говорить о былом без пощады. Ведь у видений нет к человеку жалости.

Он будет стоять и глядеть на свои руки, и они скажут ему: «Мы — твои руки, мы ласкали ее тело, нежное, как лепестки цветов. Мы ничего не запамятовали, хочешь расскажем тебе?» И когда он дотронется до своих губ, они скажут ему: «Мы — твои губы, мы погружались в ее губы и тонули в них, словно в горячей волне безумия. Да, мы должны поведать тебе о том блаженстве, кому ж, как не нам, о том рассказать тебе». Так и тело его, и душа будут тосковать по ней. А больнее всего будет ему думать: то, о чем он так тоскует, не сгинуло, а есть где-то на белом свете.

От людей он слышал про мужчин, что убивали женщин, покинувших их. И ему ясно теперь: они хотели стать свободными. Не могли стерпеть, чтоб утраченное ими, то, чего им так недоставало, обитало на земле.

И Хокан снова подходит к окну: целую ночь, что ли, будет гореть свет в этом доме? Наконец-то погасили. Сейчас он вставит ключ в замок и уйдет.

Принадлежащая одному

Коптят сальные свечи в спальной горнице Повеля, летит сажа на доски потолка. Никто не снимает нагар, хотя и муж и жена дома. Муж сидит посреди комнаты за столом, жена скорчилась на припечке. Он сидит хозяином дома, она — бродяжкой-побирушкой.

— Настал твой черед!

Настал черед соблазненной, позабывшей честь и совесть жены. Повель то бормочет что-то тихо себе под нос, будто она недостойна слушать его слова, то орет криком, будто понукает скотину:

— Отхлещу тебя хорошенько! Будешь знать!

Ничего другого она и не ждала; в мыслях ей уже представлялось, как хлыст свистит, хлещет и обжигает ее кожу. Она ждала этого наказания. На его слова у нее лишь один ответ, она бормочет, словно во сне: «И поделом мне!» Она не защищается, не просит прощения, признается во всем.

Однако ничего толком Повель за целый час не успел придумать. Нерешительность сбивает его с толку.

Тяжко и жестоко обманули его. Но обида такова, что мужу неохота, чтоб люди узнали о ней. Не хочет он, чтобы его жалели за то, что не сумел держать жену в узде. Не станет же он плакаться, что жене мало его одного и она нашла себе другого. Какой же мужик захочет срамить себя. Он думает, как бы защитить свою честь. Кабы у Повеля украли добро, так не стыдно было бы поведать людям о пропаже. Но тут пропажа иная, коли это добро не сберег — стало быть, не сберег чести. А у Повеля и года супружества не прошло, как он не сумел сберечь чести.

Он думает, что одна лишь служанка Хокана напала на след и никто больше в деревне и знать не знает про его позор. Он хочет и утаить то, что случилось, и наказать греховодников охота. А как сделать, чтобы одно не помешало другому?

Злодею он грозил ружьем и велел ему убираться из деревни. Жажду мести он вовсе не утолил, но разум велел ему пока на том остановиться. Повстречает он этого дьявола в лесу, так жйзнь его будет немного стоить. В лесу мертвец никому не помеха, пусть себе лежит; в своем же собственном доме мертвого тела ему не надо.

А злодейка, его жена, которая осквернила брачную постель и принуждает его защищать свою честь. Что ему делать с ней? Он не выгонит ее из дому, не велит ленсману забрать ее в темницу — ведь тогда все узнают про его позор. А о его доме должна идти лишь добрая слава. Покуда он отхлещет ее кнутом. Больше ничего не придумаешь. Только как бы это половчее сделать?

Она только что орала, как полоумная, будь она проклята. А он не желает, чтоб из дома слышались крики. Стало быть, здесь он поучить ее не может — она завоет на всю деревню. Коли он хочет наказать ее в тайности, надо увести ее в лес.

— Сейчас возьму воловий кнут!

С ненавистью пережевывает он свои угрозы. До чего же ему досадно, что он не может проучить ее нынче ночью. У нее одна защита — орать станет. А в доме у них служанка, и староста рядом живет.

Да, придется на сей раз удовольствоваться угрозами.

Повель тугодум, но не дурак. Он сидит и смотрит на жену — на ее гладкие голые руки, согнутую спину, подтянутые к подбородку колени. Лицом она повернулась к печке, не глядит на него. Сидит скорчившись, убитая горем, кается, так ей и надо.

И на короткий миг он вспоминает, как тепло и уютно становилось у него на душе, когда он вечером входил в дом и она встречала его. Он глядел на нее, а она двигалась плавно и неторопливо. Чем же это он тешился, стало быть? Ничего не было, кроме притворства и обмана. С ним-то она лишь притворялась. Какой стыд, и как это он позволил провести себя.

Повель никак не возьмет в толк, как это она сумела гулять от мужа, чтобы он этого не узнал. Как могла держать это в себе день и ночь? Как сумела утаить свой грех? Она говорила ему ласковые слова, а тому, поди, то же говорила. Его венчанная жена — срамная девка. Две женщины в ней: одна — его, другая — Хокана. И как только у нее хватало духу на эти дьявольские проделки? Что за человек сидит тут перед ним? Мэрит, его жена, к которой он посватался прошлой весной. Ведь тогда она была робкой и пугливой.

Повель гневается, но его вдруг охватывает странная неуверенность. Слишком трудную загадку загадала ему судьба этой ночью Словно он только что встретил женщину, которую никогда прежде не видал здесь, которая пришла впервые к нему в дом. Да, в нем шевелится смутная догадка, что он не знает Мэрит, что она всегда останется для него чужой и непонятной Он догадывается, что она всегда будет скрывать от него самое сокровенное Чувство бессилия перед женой охватывает его: что же, он не властен над нею? Не баба, а исчадие хитрости бесовской! Неужто нет на нее управы?

Нет, так дело не пойдет. Повель отгоняет прочь неуверенность: он возьмет ее в руки. Он- муж, стало быть, сильнее ее. Она узнает, кто из них сильнее Теперь он видит, что не так обходился с ней, как надо Она не уважала мужа, как должно быть, слишком он был с ней мягок. Думала, раз он сговорчивый да покладистый, можно его без страха одурачивать. Вышел ей соблазн, так ее не остановил страх перед мужем. Так было до сих пор. Но теперь-то уж она будет знать. Теперь он будет обходиться с ней строго и сурово. Покуда она не станет уважать его глядеть на него снизу вверх, покуда не поймет, что она слабее. Да, уж он вобьет ей в голову, кто он такой есть, она узнает, что он не какой-нибудь глупый, трусливый мужичишка!

И Повель отбрасывает свою нерешительность, рубит:

— Узнаешь у меня!

Она у меня сразу узнает. Отхлещу тебя так, что ты вылезешь из своей дьявольской шкуры, обманщица, и заползешь в новую, такую же, как у всякого крещеного человека. Будешь у меня работать вдвое больше прежнего, справлять самую черную работу! Раз не умела ценить хорошее житье! В глазах людей ты будешь мне ровней, женой моей, а на самом деле будешь простой скотницей. На коленях станешь ползать передо мной! Такой урок дам тебе на год для начала. Раз не умела ценить красные деньки — трепещи, теперь настанут черные! Стоит тебе ослушаться, поучу кнутом. Наперед будешь знать, слышала мои слова? Уши есть, не глухая!

Повель так долго грозил жене, что ему самому стало казаться, будто он уже изрядно проучил ее. А с местью он подождет, тогда она покажется еще страшнее.

* * *

Мэрит сидит скорчившись у печки и слушает. Только она, вроде бы, вовсе не внимает словам мужа. Может, она слышит не его гневные слова, а что-то иное. Да, в ушах у нее все еще стоит крик, что раздавался этой ночью. Странный это был крик, она никогда такого не слыхала. Кто же это кричал? Это случилось, когда они подняли ружья? Хокан… Мэрит никак не думала, что она может так кричать. Он вырвался откуда-то из глубины ее души. И душа ее до сих пор дрожит после того.

Жена едва слушает мужа, он — так и сыплет угрозы. Странно, что она вовсе не боится его больше. Ни капельки страха нет в ней. Она поняла, что он беспомощнее ее и боится больше, чем она. Повель связан по рукам и ногам, что скажет родня, что скажут люди. В этот миг он отхлестал бы ее в кровь, до полусмерти, да не смеет, боится всего на свете. Она закричала — он испугался, сам не свой, оглядел все углы и говорить стал тише. Он не смеет дать волю гневу, довольствуется до поры угрозами и посулами. Пройдет время, покуда он соберется с духом. Может, когда они будут одни в глухом лесу…

Он сказал, что пощадит ее, она и впредь будет ему женой. Но сделает это вовсе не из жалости, а оттого, что ему деваться некуда. Не по своей воле щадит он ее, а принужден к тому; как ни горько ему, а приходится терпеть. Но она знает: это дорого ей обойдется. Он станет требовать от нее плату каждый божий день, для начала будет давать ей острастку целый год. Может, ей так никогда и не расплатиться с ним за то, что он пощадил ее. Он потребует свое за то, что принужден смилостивиться.