Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

• Название: Странник. Зима Мира
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Амбер, Лтд, Сигма-пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88358-057-2

В межиздательской серии «Англо-американская фантастика XX века»

вышли в свет следующие книги Пола Андерсона:

Вып. 1. Сломанный меч

Вып. 2. Война Крылатых людей

Вып. 3. Мир Сатаны

Вып. 4. Круги Ада

Вып. 7. Танцовщица из Атлантиды

Вып. 8. Патрульный времени

Вып. 12. Нелимитированная орбита

Вып. 13. Звездный лис

Готовятся к печати:

Вып. 9. Щит времен

Вып. 14. Время Огня

Вып. 15. Урожай звезд

Вып. 16. Дети водяного,

а также другие произведения Пола Андерсона.

В данный 11 выпуск вошли романы Странник, Зима мира и рассказы Гений и Луна охотника.

---

Сидир, сын Райеля из клана Чалифа, был выше ростом и шире в груди среднего бароммианца. Его бабку-рахидианку взяли в наложницы, когда орды Скейрада впервые вторглись в эти края. Лишь недавно всадники из Хаамандура перестали думать об Империи, как добыче, и начали считать ее своим наследием. Сидир был мужчиной с развитой мускулатурой, но в свои сорок пять лет он не потерял юношеской упругости мышц. Ноги у него были прямые, не кривые — лишь несколько детских лет он провел на родных высокогорных землях, прежде чем его отправили учиться в более цивилизованные места. Его безбородое лицо имело бронзовый загар, глаза узкие и темные, черные, как угли, волосы, уже тронутые сединой, он стриг на рахидианский манер. На правом бедре он носил эмблему своих имперских полномочий — кинжал в хрустальных ножнах — лезвию работы дамасских мастеров времен второй из трех Великих Династий было не меньше двадцати столетий. На его шее висело золотое Ожерелье Зрелости (что мог он себе позволить), которое мог носить только взрослый бароммианец. Он был одет в облегающие брюки и рубашку из грубой голубой ткани, туфли из тисненой кожи и короткую куртку для верховой езды — привычную одежду кочевников.

— Вот что я вам скажу, Юруссан, — произнес он. «Лучше всего мне говорить сейчас без обиняков, чтобы не допустить возникновения возможной ссоры». — Из исторических хроник вы знаете, каким образом Арваннет впервые принес цивилизацию Рахиду. Но это было давным-давно. Арваннет стал прахом, когда Айянская Империя достигла своего расцвета в Хадрахаде. Ваша раса поняла, что она — цвет многовекового развития. Тогда вы пришли сюда и обнаружили город, достигший величия до наступления на юг ледников, но помнящий свое былое величие, и он презрительно отнесся к вашей нации, как скопищу мужланов, которые, к счастью, вскоре должны впасть в дикость, как и многие до них. Вам приходится терпеть это отношение день за днем, месяц за месяцем. Строения, которые окружали вас, книги, в которых вы познавали мудрость — все показывало вам, что это не пустое бахвальство. Да… Эрсер и остальные быстро поняли, в чем ваша слабость и как можно дразнить вас.

— О чем это вы, Главнокомандующий? — вспыхнул Юруссан.

— Да я сам вырос в такой обстановке, когда на меня смотрели, как на обезьяну из диких лесов. Я привык к этому. Но никто не будет сетовать на судьбу за страдания, что перенес ты в прошлом, если в будущем ты вознесешься на самый верх. Думаю, я не плохо ладил с жителями Арваннета, то же самое можно сказать и об их отношениях с северянами, которые не притворялись особо культурными. Но северяне и выскочки-бароммианцы собираются воевать. И что касается арваннетианцев и рахидианцев…

Он стремительно протянул вперед руку и крепко сжал трость старика. Потом очень осторожно потряс его.

— Юруссан, — начал он, — я уважаю вас… может быть, даже больше после того, как вы наконец показали, что у вас все-таки горячая кровь. Мне нужна ваша помощь, ваши академические знания и умение управлять. Но вы передадите все это мне так, как я этого хочу — либо же я найду кого-нибудь другого. На самом деле мы находимся вовсе не в равном положении, прошу не забывать об этом: Император носит рахидианские одежды, цитирует рахидианских классиков и с усердием молится рахидианским богам, но он остается внуком Скейрада и скорее прислушается к вождю клана из Хаамандура, нежели к принцу из Наиса.

Маска спокойствия опустилась на лицо ученого.

— Главнокомандующий, — сказал он тихим голосом, — в четвертом завете Тола говорится: «Если семя зла брошено, то не поливайте его и не согревайте, а оставьте его небу и уйдите». Давайте и мы пойдем каждый своим путем и будем заниматься своими делами, по вечерам будем встречаться и смотреть, насколько честно каждый из нас служит Славному Престолу и насколько подвержен человеческим слабостям. И, пожалуй, можно начать это с завтрашнего вечера.

— Хорошо, Наместник, — согласился Сидир, немного остыв. Они обменялись поклонами, после чего Юруссан, шаркая ногами, удалился.

Сидир некоторое время провел у окна. Дождь перешел в ливень. Все сверкало и звенело. «Неужели я стыжусь? — вдруг подумал он. — Временами такие, как я, окружают себя зеркалами, которые не могут затуманить никакие мои грубые слова. Например, Недайин».

Его младшая жена была хрупкой и застенчивой женщиной. Ее приданое и принадлежность к знатному рахидианскому роду еще больше упрочили его положение, но не были необходимыми. И все же в ее присутствии он часто чувствовал себя, словно перед трибуналом, он научился манерам, хотя воспитан был иначе. С Анг в Хаамандуре ему было легче, более радостно, он не притворялся, испытывал настоящую страсть… Хотя нет, не совсем так. Мир Анг был миром высокогорья, сплетен, песен и саг пастухов; в Зангазенге, хотя это и был всего лишь небольшой городишко, она страстно мечтала о своих палатках. Поэтому во время своих нечастых встреч он быстро от нее уставал… Наложницы, шлюхи, случайные связи — все они были просто телами для утех.

Он вздрогнул от мысли: «Какого черта я думаю об этом? Откуда этот страх перед Империей?»

Его рахидианская часть ответила ему бароммианскими словами: «Что ж, это цивилизация. В Арваннете есть древние вещи, но теперь это просто высохшие мумии. Одного возраста недостаточно. Необходима и жизнь. Именно это и есть Империя». — Но сразу же ему возразил другой голос: — «Рахид умирал, раздираемый войнами, пока не пришли мы, бароммианцы, со своими сильно действующими лекарствами, и не спасли его. Сегодня… сегодня Рахид обязан нам жизнью. Тогда почему мы так стесняемся этого? Почему берутся эти сны наяву, будто мы понемногу превращаемся в рахидианцев? Мой отец был мудрым человеком, по его велению я половину юности провел учеником в философской школе, а вторую половину — в Хаамандуре. Хотя с тех пор я никогда не чувствовал себя цельным».

Вспыхивали молнии, грохотал гром, дождь бил в стекло, и от буйства стихии по спине бежали мурашки.

«Ну, а жители побережья? Ведь они тоже цивилизованные люди. И машины получше наших. Но они поражены каким-то безумием. Киллимарейч занимает половину Оренстейна, другую половину — дюжина маленьких королевств, да еще не меньше сотни независимых островков и архипелагов. Один лишь всемогущий бог знает, сколько там различных рас и народностей перемешано, и, наверное, только благодаря торговле они и держатся вместе. Как же одиноко чувствуют себя эти люди!»

Сидир поднял голову и бросил взгляд на улицу с жалостью к самому себе, на миг охватившей его. «Нет, они на самом деле не цивилизованные. Просто толпа. Их инженерные уловки просто смехотворны. Мы захватим их, когда решимся на это. А вот он, мой народ. Мой народ. Население Империи составляют усердно работающие крестьяне, торговцы и ремесленники, которые знают свое место, потомственные аристократы, воспитанные в прекрасных традициях. Заветы и общественные законы, которые организуют жизнь людей и дают каждому ощущение принадлежности… ко всему этому, чувство спокойствия под надежной охраной дисциплинированных воинов… моя Империя достигла столь высокого уровня цивилизации, что и не снилось тем флибустьерам».

Он был погружен в свои мысли еще минуты две. Потом отложил обдумывание на некоторое время, когда услышал тихий стук в дверь.

— Входите! — крикнул он.

Мальчик-дворецкий спросил, может ли войти член Гильдии Понсарио эн-Острал, пришедший в назначенный ему час.

— Да-да, — проворчал Сидир. — Но сначала я хочу, чтобы здесь зажгли свет.

Рабы, ждавшие этого распоряжения, внесли свечи и газовые лампы, и зеркала светильников наполнили зал мягким светом.

Сидир не сдвинулся с места, пока они не ушли. Дверь отворилась перед новым посетителем, потом закрылась снова. Он не понимал, почему этот торговец так настойчиво добивался этой аудиенции. Наверное, причина была достаточно веской. На людях Понсарио вел себя как изнеженный сибарит. Спина Сидира напряглась, а желудок сжался в предчувствии какой-то беды. Но это было почти приятным ощущением — он устал от недомолвок, недопонимания, конфликтов, интриг, формальностей, задержек. У него с Понсарио были простые отношения: они оба недружелюбно относились друг к другу, как орел и свинья, и, представься удобный случай, с радостью спустили бы друг с друга шкуру. Но пока они для окружающих казались едва ли не друзьями.

Гость отвесил ему три поклона, как полагается по этикету принцу, а именно к этому титулу — давно забытому в Арваннете — по указу Юруссана приравнивалось его звание вице-короля.

Сидир ответил, так же придерживаясь этикета:

— Главнокомандующий Светлейшего Величества принимает вас.

Все это смахивало на торжественный фарс — но в случае отсутствия подобных формальностей, а иногда и из-за них, умирали люди и гибли целые народы.