Эль Море - Нити Жизни

• Название: Нити Жизни
• Автор: Эль Море
• Жанр: Современные любовные романы

Правдивое откровение, наполненное реальными событиями, надеюсь, что оно найдет отклик в каждом сердце. Ведь, это стало её историей. Историей для многих из нас, где каждый что-то извлек для себя. В этом переменчивом мире она та, кто знает цену времени. Она не заводит часы, они и так у нее в груди. Для неё жизнь — это короткий саундтрек. В перспективе — за один раз. Впереди мнимое будущее и она идет по краю. Всегда в погоне за тенями, далека от бога, скорбит болью, заточена в ядре одиночества, с багажом противоречивых мыслей и с желанием скорейшей смерти. Найдет ли она мир у своих ног, получит ответы на собственные вопросы, выложит дорогу в бескрайнюю сокровищницу? Да. И это её актуальное руководство по выживанию. Начав с себя, она построит мост в завтрашний день, камушек за камушком, для каждого рядом с ней. Сомневаетесь? Почитайте.

Одни пишут ради денег, другие ради славы, третьи от души и фантазии. Я же начала писать от того, что просто не смогла отпустить этого человека. Никто не смог.

---

6 Побег

Стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда его не ожидали. В узком проеме показалась беззаботная мордашка и робко спросила:

— Можно?

«А вот и мой ангел-спаситель» — пронеслось в голове. Я не смогла скрыть радости и улыбнулась. Гнетущая атмосфера сама собой растаяла в воздухе.

— Почему ты не в школе? — заметила я, указав на часы, играя роль мамочки.

— Ты мне не рада? — возмутилась она. — Да, я пришла к тебе прямиком оттуда! Занятия закончились раньше, — отпиралась она.

— Раньше? И это в десять-то часов утра!?

— Ну да. — Она расплылась в улыбке.

— Нахалка!

— Вся в тебя, се-стрен-ка! — исковеркала она.

Я смотрю, как она снимает сумку и небрежно кидает её на пол, тут же рядом скрещивая ноги, опускается сама.

— Ты мне что-нибудь принесла? — спрашиваю я.

— Да, себя! — без капли сожаления отвечает она. — И… задание по географии, ты же в этом спец! Посмотришь? Пожалуйста, — проскулила жалобно она. — Меня эта старая грымза уже достала этими проектами. Вечно к чему-то придирается. На костре ее надо сжечь. Жаль, что времена инквизиции уже прошли. А то бы она со своими рыжими волосами хорошо бы подошла на роль ведьмы.

— Ха-ха-ха… Ой, ты меня до коликов доведешь.

— Ну, так как?

— Хорошо, я гляну. Положи куда-нибудь. Отказываться было бесполезно, если она решительно настраивалась добиться своего.

Не проходит и секунды, как я обозреваю горку тетрадок, выложенных на столе. Вот, это скоромность, я понимаю! У этого ребенка большое будущее.

— Ну, раз пришла, то грех упускать такую возможность, — начинаю я, с энтузиазмом потирая ладони. — Услуга за услугу! Пойдем, перекусим?

Сестра смотрит на меня с колоссальным подозрением и спрашивает:

— Тебе принести что-то из кафетерия?

— Не угадала! — мотаю я указательным пальцем.

После этого ее недоверие лишь усиливается. Она сверлит меня взглядом и осторожно спрашивает:

— Ты ведь не собираешься…

— Именно! — восклицаю я.

Спрыгиваю с кровати и прямиком к шкафу, но в нём естественно не обнаружилось подходящих вещей. Но где уж тут рассчитывать на выбор, сойдут и заурядные джинсы, и мятая клетчатая рубашка, и потрепанные кроссовки, каким-то чудом завалявшиеся здесь. В самом деле, не идти же мне в спортивном костюме? Хватит и того, что это и так мой повседневный стиль наряду с пижамой.

— Слушай… — продолжила я, попутно освобождаясь от привычного скафандра и меняя его на джинсы. Но, застегнув последнюю пуговицу, удивленно провозгласила: — да, неужели!? Влезла!

Я развернулась к сестре всем телом.

— Миленько, — пролепетала она. А в глазах у нее мелкой дробью отражалась неуверенность и замешательство, а потом заодно и всепоглощающее изумление настигло. Я не могла этого не замечать.

— Ну, как, сестренка? Потерпишь выкрутасы своей безумной старшей сестры еще немножко? — сказала я, обрядившись в рубашку, и невинно улыбнулась самой открытой и обаятельной улыбкой, что видела в кинофильмах.

— Пожалуй, я потерплю, — её ответная улыбка расширилась до безобразия.

В этот момент я расправилась со шнурками на кедах, завязав их. Словами не описать, как бил из меня фонтан жизнерадостного потока внутренней энергии. Такой живой, такой знакомой, такой забытой и все же ощутимой.

— Ну, я готова! Теперь надо выбираться из этого места, — я обвела глазами ненавистную палату. — Идем! — кивнула я, вышагивая в сторону двери. — У меня еще миллион жутких предложений!

— Это обнадеживает, — пробормотала сестра, шествуя за мной. — Чувствую, папиной кредитке придется похудеть на пару сотен долларов, — заметила она. — Первый пункт назначения — магазины!?

Я, молча, проглотила ворох смешинок, подползающих к горлу. Столько идей носится у меня в голове! Они, как стадо слонов: розовые, голубые, белые… Не знаю, с чего и начать. Я в каком-то неудержимом, сладком, воодушевленном восторге!

Решительно водрузив идею смыться отсюда поскорее, я расправила плечи, вдохнула-выдохнула и, открыв дверь, повела нас из этого чертога. Пройдя по коридору с вереницей палат, мы быстро преодолели крыло, отведенное для тяжелобольных. В холле, на разветвлении архитектурных туннелей-лабиринтов, за стойкой, сонно зевала дежурная. «Наверно, смена выдалась не из легких, — подумалось мне. — Еще ночью я слышала тревожные звуки кареты скорой помощи». Но, момент был, не подходящий для поиска истины. Меня заботило иное. Поэтому, по-тихому обогнув этот пост, чтобы не быть обнаруженными, двинулись дальше в конец больничного крыла. Добравшись до лифта и вызвав его, забираемся в его утробу.

Лифт добирается до первого этажа. И с грохотом открывается — наша остановка. Мы выбираемся. Шагаем.

У выхода нас поджидают ничего неподозревающие охранники. Ведь план моей миссии только у меня в голове, поэтому мы смело проходим мимо них. Нас не тормозят, не принуждают к досмотру. Замечательно, что пищащие терминалы, рассчитанные для обнаружения металлических предметов, не могут улавливать мысли людей.

Пару минут спустя я уже гордо вытаптывала пыль с асфальта. Напрочь забыв, что похоронила себя в склепе, без надежды покинуть его. Там, глубоко внутри осталось то, что так не хочет отступать, пока я не знаю, за что оно сражается, чего оно желает, но я хочу его поддержать. Я не нашла ответ, ради чего бороться за жизнь, но почему-то мне так хочется еще немножко, совсем чуть-чуть…

Бруклин рос не в высоту, а в ширину — сегодня он напоминает среднестатистический городок, с множеством районов, в каждом из которых кипит своя, особенная жизнь.

Светофоры тут, как блюстители порядка. Вот они на перекрестке — стоят, мигают и грозят. Горит красный свет — стой, горит зеленый — переходи. Улицы наполнены зеваками, с кофейными стаканчиками в клешнях; ходячими «смокингами» от разных домов моды, с персональной гарнитурой на ушах, вооруженные по последнему слову техники — айподами; роботами с кодовыми кейсами из крокодильей кожи, с зелеными фантиками в зрачках и отсчетом биржевых акций в головах. Толкотня и суета всюду. Время, тикая — летит. Бесконечная игра в догонялки в разгаре дня. Люди всех рас и социальных статусов двигаются в шахматном порядке, сокращая расстояния натоптанными тропами. Мчатся на конях железных авто-узники, слева и направо плетутся по дорогам переполненные автобусы, и от каждого случайного прикосновения кажется, что судьбоносный день оттягивается.

В небе самолеты чертят полосы. Даже там без свободы, без сожаления крестовыми рейсами заштриховано все воздушное пространство.

Все мы в западне и нет путей для отступления.

Вливаемся в толпу, как в бегущую строку. И затаив дыхание, в ожидании подходящего момента, вырываем себя из этого неуправляемого эшелона — тормозя на остановке. Дождавшись подходящего транспорта, запихиваемся в автобус. Ему присвоен номер — «В36». Отправляемся. Мест нет. Стоим, болтаемся, качаемся, продолжая движенье по Шипсхед-Бей Авеню. Затем выходим и удачно застаем старшего брата нашего предшественника, на котором красуется номер — «В44». Он куда радушнее своего мелкого родственника и предоставляет нам два пассажирских места, на которых мы и располагались всю продолжительность пути его следования. Миновав самое сердце Бруклина, мы проехали прямо по его середине, располосовав надвое.

Особых пробок, несмотря на многолюдность, нет, да и проблем с автобусными пересадками у нас не возникло. Мы не потерялись, как это происходило изначально, после переезда. Поэтому выбравшись из этой духовой камеры с запахом пота, мы оказались на Ностранд-Авеню. Затем проехав одну остановку в метро, вышли. Примерно через четыреста фунтов пешего хода, мы ступили на главную торговую улицу Бруклина — Фултон-стрит. Ее пешеходная часть — Фултон-молл — рай для любителей покупок. Отлаженная машина для зарабатывания денег, состоящая из невероятного количества универмагов, магазинов и мелких лавочек.

Вот она растянулась вдоль — линией каменных барханов, дремлющих на полуденном солнце. Оглядевшись, забираемся в первый попавшийся магазин, чем-то приглянувшийся мне. Наверно витринами, яркими вывесками и количеством народа.

— Туристы… — фыркает сестра, едва заслышав незнакомую речь.

Меня пробивает взрывной волной.

— Что? — глаза её приобретают форму яблок.

— Боже! — расхохоталась я. — А ты, кто, тогда? Коренной абориген?

— Ой, молчи уже! — шумит она. — Лучше пойдем и подберем тебе «шкурку» поновей.

— «Let's go!» — припеваю я по-английски.

Пока клиенты продолжали осаждать залы с вожделенными шмотками, в поисках скидок и выгодных предложений, обслуживающий персонал подвергался все более и более жестоким атакам. Я же, как заправский шопоголик, иду напролом, острым взглядом приметив понравившиеся вещицы, выкопав подходящий размерчик, хватаю и накидываю их на руку, как на кронштейн. Мне никогда не требовалось много времени на выбор. В чем, в чем, а в одежде я разбиралась прекрасно. У меня был на неё великолепный «нюх» от рождения, и я им могла запросто гордиться. Чувство стиля у меня было, сродни дыханию, такое же естественное.