Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия

• Название: Громыко. Война, мир и дипломатия
• Автор: Святослав Рыбас
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03477-8

В книге Святослава Рыбаса представлено первое полное жизнеописание Андрея Громыко, которого справедливо называли «дипломатом № 1» XX века. Его биография включает важнейшие исторические события, главных действующих лиц современной истории, содержит ответы на многие вопросы прошлого и прогнозы будущего. Громыко входил в «Большую тройку» высшего советского руководства (Андропов, Устинов, Громыко), которая в годы «позднего Брежнева» определяла политику Советского Союза. Особое место в книге занимают анализ соперничества сверхдержав, их борьба за энергетические ресурсы и геополитические позиции, необъявленные войны, методы ведения дипломатического противостояния. Показаны внешнеполитическая практика, деятельность крупнейших мировых лидеров — Сталина, Рузвельта, Черчилля, Мао Цзэдуна, Аденауэра, де Голля, Хрущева, Андропова, Брандта, Никсона, Картера, Рейгана, Буша-старшего, а также знаменитых дипломатов Генри Киссинджера, Вальтера Шееля, Анатолия Добрынина, Валентина Фалина, Георгия Корниенко, Эгона Бара и др.

---

Соответственно, Советский Союз не покинул регион. Уже в течение четырех месяцев после окончания войны в Египет было поставлено от 180 до 200 фронтовых истребителей МиГ и примерно 200 танков, в Сирию — 50 МиГов и легкое вооружение{301}. Вооруженная борьба более низкой интенсивности продолжалась еще долгие годы, в Египет и Сирию были переброшены тысячи советских специалистов (авиация, ПВО, средства радиоэлектронной борьбы). Так, с июля 1969-го по начало августа 1970 года «при активном участии советских солдат и офицеров были сбиты 94 израильских самолета, что составляло примерно 50% от имевшихся в Израиле парка боевых машин»{302}.

Президент Насер не простил Вашингтону, что тот не остановил агрессии Израиля, подобно тому как Москва удержала египтян от превентивного удара.

Здесь надо учесть одно обстоятельство: на Специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в июне 1967 года Громыко постоянно общался с арабскими представителями, разъясняя в каждом разговоре: если не будет признания Израиля и его права на безопасное существование, не быть мира в регионе.

Однако никто не мог принести оливковую ветвь туда, где все дышало жаждой мести. Египетский делегат отвечал Громыко, что «если Насер выскажется за признание Израиля, то на следующий же день будет свергнут или убит каким-нибудь фундаменталистом». И слова Громыко повисали в воздухе.

Знал ли Андрей Андреевич, что, призывая арабских союзников к умеренности, он льет воду на американскую мельницу? Ведь в итоге мирного сосуществования, которое, как он полагал, даст Союзу преимущество, Соединенные Штаты щедро раскрывали перед третьим миром свою экономическую и политическую привлекательность, а Москва, лишенная военного влияния, отодвигалась в сторону. Когда в марте 1979 года под нажимом Киссинджера и тогдашнего президента США Б. Картера преемник Насера Анвар Садат подписал с Израилем мирный договор, то американцы гарантировали каждой стороне ежегодную финансовую помощь в размере двух миллиардов долларов{303}.

Главный оппонент советского министра подчеркивал: «Американская стратегия базировалась на предположении, что перед Советским Союзом должен быть поставлен выбор: либо отделить себя от радикальных арабских клиентов, либо смириться с сокращением влияния. В конце концов эта стратегия сократила-таки советское влияние и поместила Соединенные Штаты на передовые рубежи ближневосточной дипломатии»{304}.

А пока на Ближнем Востоке развернулась бесконечная советско-американская борьба, за которой наблюдал весь мир. Причем в европейских странах преобладали симпатии к Израилю, в мусульманских — к арабам; только одна Франция де Голля дистанцировалась от Тель-Авива.

Война 1973 года

В июне 1973 года в последний день встречи Брежнева с Никсоном в его калифорнийской резиденции Сан-Клементе, когда лидеры уже простились и разошлись отдыхать, ночью Брежнев в нарушение всех условностей протокола потребовал встречи с президентом. Очевидно, случилось что-то неожиданное. Никсона разбудили. Охваченный тревогой, он выслушал Брежнева, который сказал, что на Ближнем Востоке может скоро вспыхнуть новая война и следует предотвратить ее совместными усилиями, так как она может ударить по советско-американской разрядке. То, что генеральный секретарь мог знать о планах арабов, не вызывало сомнений. Но что еще? Никсон и Киссинджер решили, что русские таким образом пытаются навязать урегулирование на своих условиях, поэтому предупреждение Брежнева оставили без внимания{305}.

Обратим внимание на то, что в 1972 году по решению президента Садата из Египта были выведены все советские военные советники и специалисты (17 тысяч человек), что, как отметил Киссинджер, было первым успехом никсоновской стратегии. Советские позиции на Ближнем Востоке были поколеблены.

Тем не менее уже к сентябрю 1973 года король Саудовской Аравии, нефть которой являлась для США стратегическим товаром, открыто заявлял, что Штаты, если откажутся от проведения произраильской политики, могут избежать применения «нефтяного оружия».

6 октября 1973 года Египет и Сирия напали на Израиль. Как заметил нефтяной аналитик, «вся обрушившаяся громада внезапности произвела на израильтян такое же воздействие, как тридцать два года назад Пёрл-Харбор на американцев»{306}.

Положение израильтян было критическим: стокилометровую линию Барлева на восточном берегу Суэцкого канала обороняли всего две тысячи военнослужащих и 50 танков. Операция по ее прорыву была проведена молниеносно. Одновременно был нанесен массированный бомбовый удар, за первые 20 минут авиация, которой командовал будущий президент страны Хосни Мубарак, уничтожила все израильские укрепления. После разгрома израильских частей путь на Тель-Авив был открыт. Однако Садат приостановил наступление, решив в обороне перемолоть израильские войска.

На Сирийском фронте израильтяне также терпели поражение. Израиль не смог добиться в Сирии господства в воздухе, так как там была развернута советская система ПВО, а сирийцы хорошо освоили технику пилотирования истребителей МиГ-21.

Советский Союз и США организовали воюющим сторонам поставки оружия по воздушным мостам. Причем американцы пытались сделать это тайно, чтобы сохранить лицо «честного посредника».

Военно-политическая ситуация достигла критической точки, египтяне были в шаге от триумфа. Президенты ведущих американских нефтяных компаний направили Никсону письмо, в котором предупреждали, что если Штаты расширят военную помощь Израилю, то неизбежен кризис нефтяных поставок, а после возможного ухода США с Ближнего Востока вакуум заполнят «интересы европейцев, русских и японцев».

«Израиль разгромил египетские силы и, окружив в районе Суэцкого канала одну из основных армий Египта, угрожал ей уничтожением. Причем сделано это было уже после того, как в соответствии с решением Совета безопасности ООН, где участвовали и СССР, и США, на театре военных действий должен был прекращен огонь. Израильтяне, недовольные “неполными” результатами, достигнутыми на первом этапе войны, рвались в бой и после интенсивных контактов с Вашингтоном развернули новое наступление. Возникла критическая ситуация»{307}.

В Москву прилетел Киссинджер, переговоры с ним Брежнева и Громыко ничего не дали, стало ясно, что американец тянет время, чтобы дать Израилю закрепить успех. Тогда Египет обратился в ООН с просьбой немедленно прислать на Ближний Восток американские и советские войска с миротворческой миссией. Брежнев обратился к Никсону: надо действовать незамедлительно. Особо оговаривалось, что «если вы сочтете невозможным действовать совместно с нами», то СССР примет меры «в одностороннем порядке». Сразу же были приведены в боевую готовность две дивизии ВДВ и направлены в сторону Египта несколько боевых кораблей, В ответ американцы привели в готовность свои стратегические ядерные силы.

Как свидетельствует Корниенко, заявление Брежнева было сделано для острастки, и «никакой предрешенности насчет посылки наших войск в Египет» не было.

«Если судить по мемуарам Киссинджера, Никсон в какой-то момент был даже склонен найти форму сотрудничества в связи с обращением Брежнева. Примирительная акция на Ближнем Востоке могла бы, как ему казалось, быть даже полезной ему, Никсону, лично в разгар развернувшегося “уотергейтского дела”. Но кто пришел в неописуемый ужас, так это ближайший помощник президента, в то время государственный секретарь США Генри Киссинджер, один из многолетних вдохновителей антисоветской политики США на Ближнем Востоке… “Неужели мы годами старались ослабить советское военное присутствие в Египте только для того, чтобы помочь Советскому Союзу еще больше утвердиться там с помощью резолюции ООН?.. В конце концов главной целью нашей политики на Ближнем Востоке является ослабление роли и влияния СССР”.

Поэтому обращение Брежнева к Никсону от 24 октября привело главу американского внешнеполитического ведомства (одновременно теснейшим образом связанного и с военными, и с разведывательными кругами) в настоящую панику. Тем более что он помнил, как несколькими днями ранее Никсон сообщил ему, Киссинджеру, в Москву свою “убежденность… в том, что Советский Союз и США должны вместе использовать завершение войны для установки всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке”»{308}.

На срочном заседании в Вашингтоне госсекретарь представил обращение Брежнева как «вызов».

«Прямого советского вмешательства допустить было нельзя: оно могло перевернуть весь международный порядок. Нельзя было также и допустить, чтобы Брежнев решил, что Советский Союз может добиться преимущества над ослабленной Уотергейтом высшей исполнительной властью»{309}.

Кроме того, Киссинджер заверил посла Израиля, что предложение о совместных действиях отклонено и что США будут бороться «против одностороннего вмешательства, применив, если потребуется, силу». Были приведены в боевую готовность вооруженные силы США. Запад ощутил себя в шаге от мировой войны, а Египет отозвал свое предложение о посылке американских и советских войск, с тем чтобы заменить их международными наблюдателями ООН.