Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия

• Название: Громыко. Война, мир и дипломатия
• Автор: Святослав Рыбас
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03477-8

В книге Святослава Рыбаса представлено первое полное жизнеописание Андрея Громыко, которого справедливо называли «дипломатом № 1» XX века. Его биография включает важнейшие исторические события, главных действующих лиц современной истории, содержит ответы на многие вопросы прошлого и прогнозы будущего. Громыко входил в «Большую тройку» высшего советского руководства (Андропов, Устинов, Громыко), которая в годы «позднего Брежнева» определяла политику Советского Союза. Особое место в книге занимают анализ соперничества сверхдержав, их борьба за энергетические ресурсы и геополитические позиции, необъявленные войны, методы ведения дипломатического противостояния. Показаны внешнеполитическая практика, деятельность крупнейших мировых лидеров — Сталина, Рузвельта, Черчилля, Мао Цзэдуна, Аденауэра, де Голля, Хрущева, Андропова, Брандта, Никсона, Картера, Рейгана, Буша-старшего, а также знаменитых дипломатов Генри Киссинджера, Вальтера Шееля, Анатолия Добрынина, Валентина Фалина, Георгия Корниенко, Эгона Бара и др.

---

На срочном заседании в Вашингтоне госсекретарь представил обращение Брежнева как «вызов».

«Прямого советского вмешательства допустить было нельзя: оно могло перевернуть весь международный порядок. Нельзя было также и допустить, чтобы Брежнев решил, что Советский Союз может добиться преимущества над ослабленной Уотергейтом высшей исполнительной властью»{309}.

Кроме того, Киссинджер заверил посла Израиля, что предложение о совместных действиях отклонено и что США будут бороться «против одностороннего вмешательства, применив, если потребуется, силу». Были приведены в боевую готовность вооруженные силы США. Запад ощутил себя в шаге от мировой войны, а Египет отозвал свое предложение о посылке американских и советских войск, с тем чтобы заменить их международными наблюдателями ООН.

На следующий день после ночного заседания в Вашингтоне военные действия закончились. Еще через два дня, впервые за 25 лет, военные представители Израиля и Египта встретились для прямых переговоров.

3-я египетская армия избежала разгрома, а Советский Союз пока еще сохранил позиции на Ближнем Востоке.

Подчеркнем, что именно в это время советские спецслужбы стали на учебном полигоне в Туркмении готовить операцию по уничтожению израильского атомного центра Димона в пустыне Негев, через месяц она была отменена.

Итак, война закончилась победой израильтян. Почему это произошло, стало известно далеко не сразу. Только в конце 1975 года Садат в разговоре с журналистом Игорем Беляевым и востоковедом Евгением Примаковым признал, что египтяне могли уничтожить израильскую группировку на западном берегу Суэцкого канала, у них для этого было все необходимое и двойной перевес в артиллерии и танках. Однако Садат прислушался к предупреждению Киссинджера: «Если советское оружие одержит победу над американским, то Пентагон этого никогда не простит, и наша игра с вами (по возможному урегулированию арабо-израильского конфликта) будет окончена»{310}.

«Спору нет, самое негативное воздействие на политику разрядки, отношение США и других стран НАТО к Советскому Союзу имел новый вооруженный конфликт на Ближнем Востоке. В Белом доме отлично знали, что советское руководство сделало все от него зависящее, дабы удержать А. Садата от прыжка через Суэц. Оно не убоялось даже поставить на карту сотрудничество с Египтом. А что в Вашингтоне? Нагнетали в прессе антисоветскую истерию, как если бы за всем случившимся стояла Москва, и выжидали, будучи (как и мы) уверены, что садамовская авантюра лопнет и рассчитывая на фоне омрачившихся отношений Египта с СССР разыграть гамбит с Каиром»{311}.

Вот загадки дипломатии! Германист Фалин оценивал только что закончившуюся войну чуть ли не как катастрофу разрядки: «Соглашение о предотвращении ядерной войны испустило дух при первом же перегоне»{312}.

А американист Корниенко высказывал прямо противоположное: «В целом можно говорить, что разрядка выдержала испытание ближневосточным кризисом 1973 года. Подтверждением тому были положительные итоги и визита Никсона летом 1974 года, и владивостокской встречи Брежнева и Форда в ноябре того же года»{313}.

В ЦК КПСС была иная точка зрения. «Замирение Египет — Израиль на основе Киссинджера. Нас обдурили. И немудрено: нельзя строить политику в расчете на то, что Садат и проч. представляют “национально-освободительное” движение (вернее, на то, что он будет считаться с тем, что мы его рассматриваем как представителя этого движения. На самом деле он лишь спекулирует на этом нашем “обязательстве”). Они представляют национализм, который очень легко, при обстоятельствах, может оборачиваться фашизмом. Впрочем, может, и хорошо, что так вышло: будем постепенно привыкать к тому, что действуют в мире категории, которые уже нельзя мерить аршином сталинской внешней политики. А в этом районе мы пока действуем именно так: имперская стратегия под прикрытием идеологии»{314}.

Конечно, США объявили Ближний Восток зоной своих жизненных интересов и пригрозили применить ядерное оружие против арабских стран, если будет перекрыт «нефтяной кран», однако это был такой же блеф, как и заявление Брежнева прислать в Египет советские войска.

Более существенным было другое.

По поводу энергетического кризиса 1973 года и его последствий, подтолкнувших цены на углеводороды на невиданную высоту, можно сказать, что именно тогда мир стал переворачиваться.

Из-за больших потерь, в результате которых Израиль вчетверо увеличил свою территорию, арабы свое негодование обратили против Соединенных Штатов. Союзник Египта Саудовская Аравия применила «нефтяное оружие»: 16 октября при поддержке еще четырех государств Персидского залива король Фейсал объявил о 70-процентном повышении цены на нефть. К этому решению присоединились Иран и все арабские страны.

Но далее последовало что-то неожиданное. 19 октября по запросу президента Никсона конгресс выделил 2,2 миллиарда долларов для помощи Израилю. Арабы ответили полным эмбарго на поставки нефти за океан. В Штатах разразился топливный кризис, цены на нефть выросли в семь раз.

Что же было дальше? Недавно стала известной экономическая подоплека тайной стратегии Вашингтона.

«Никсон и его советники хорошо понимали, что решение выделить более двух миллиардов долларов помощи Израилю непременно спровоцирует арабские страны на крутые ответные меры. Поддерживая Израиль, американская администрация целенаправленно создавала условия, породившие то, что теперь считается самой что ни на есть искусной и значимой операцией экономических убийц за весь XX век»{315}.

В Вашингтоне была принята программа действий, которая должна была вынудить страны ОПЕК переправлять свои многомиллиардные дивиденды от продажи нефти обратно в Соединенные Штаты и укрепить падающий доллар. (В 1971 году США отказались от золотого стандарта, и их валюта осталась фактически без обеспечения.)

Главные пункты этой новой «нефтяной стратегии» касались Саудовской Аравии как основного производителя нефти. Вот они: «1) вкладывать значительную часть нефтедолларов в ценные бумаги США; 2) разрешить министерству финансов США за счет многомиллиардных процентов по указанным ценным бумагам привлекать американские корпорации к европеизации страны; 3) поддерживать цены на нефть на приемлемом для корпоратократии (то есть транснациональным корпорациям. — С. Р.) уровне. Взамен правительство США гарантировало, что королевская семья Сауд сохранит свою власть»{316}.

В итоге произошли события вселенского масштаба. Американская валюта, надежно привязанная к нефти, стала «королем международных финансов», а Соединенные Штаты подняли свою экономическую мощь, пошатнувшуюся было после Вьетнама.

Что же касается Советского Союза, то его позиции на Ближнем Востоке стали слабеть. Через двадцать лет, уже при президентстве Рональда Рейгана, Штаты при содействии саудитов нанесут тяжелый удар по экономике Союза.

* * *

А что по этому поводу сказано у Громыко? Сказано очень много. В том числе и то, о чем нет ни слова в исследовании Перкинса.

Среди целей США в Саудовской Аравии, отмечал советский министр, была и такая: постоянная поддержка Эр-Риядом позиции США в том, что «район Персидского залива должен быть свободен от советского, китайского или другого коммунистического влияния»{317}.

И еще. «Суть этого явления хорошо схвачена в высказывании американского политолога Р. Барнета, писавшего, что “с середины 50-х годов возник серьезный конфликт между экономическими интересами государства и интересами корпораций. Коротко говоря, стоимость содержания имперской системы стала превышать извлекаемые из нее выгоды… Исходя исключительно из экономических критериев, руководители корпораций приходят к убеждению, что достижение национальных интересов с помощью военной силы угрожает собственности и прибылям корпораций”»{318}.

То есть Штатам требовалось найти новые методы ведения борьбы. Вьетнамский провал, антивоенные движения в самих США и Европе, экономические проблемы, а кроме того, стремление не допустить случайного возникновения ядерной войны и задача вытеснить Союз с Ближнего Востока — все это диктовало новую тактику.

Возможно, Громыко, как образованный марксист, тогда вспомнил такую мысль Карла Маркса: «Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила…»

«Нефтяной кризис» 1970-х годов, как сказано у Громыко, имел «не природные, а социальные и политические» причины, то есть «закономерным результатом экономической эксплуатации монополиями США людских и природных ресурсов нефтедобывающих стран». И, подчеркнув это, Андрей Андреевич тотчас указал на боевые порядки Москвы: «Именно поэтому СССР и другие братские социалистические страны оказывают поддержку действиям тех стран, которые видят выход из кризиса в последовательном ограничении деятельности иностранных нефтяных компаний, несущих основную долю ответственности за его возникновение»{319}.