Кристофер Андерсен - Мик Джаггер. Великий и ужасный

• Название: Мик Джаггер. Великий и ужасный
• Автор: Кристофер Андерсен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905891-06-9

Мик Джаггер – живая легенда, один из столпов современной культуры. Более полувека он – с Rolling Stones и без них – продолжает завораживать, восхищать и шокировать публику. Хотя о Мике писали и пишут чрезвычайно много, до сих пор ему удавалось сохранить в тайне целый ряд эпизодов своей жизни. Несмотря на огромный интерес к своей персоне, легендарный рокер поклялся, что никогда не напишет историю своей жизни. За него это сделал Кристофер Андерсен.

Журналист-биограф раскрыл в своей книге все тайны одной из самых противоречивых и загадочных фигур рок-эпохи. Основанная на многочисленных интервью с членами группы, друзьями, коллегами-музыкантами, персонажами тусовки, женами и бесчисленными подружками, наполненная уникальными фактами и потрясающими откровениями, эта книга – наиболее яркий и полный портрет артиста, само имя которого символизирует рок-н-ролл.

---

Не считая тех случаев, когда пресса рекламировала собственные планы Джаггера, он не особо жаловал Флит-стрит. Но предположение его адвоката о том, что известное издание может заниматься незаконным прослушиванием, он назвал «бредовым». Отмахнувшись от предупреждений, он поехал на выходные в Редландс – загородное поместье Кита Ричардса, окруженное рвом, словно феодальный замок. Среди прочих к Джаггеру с Марианной присоединились повеса из высшего общества Ники Крамер, владелец художественной галереи Роберт Фрейзер, вездесущий Кристофер Гиббс, а также Джордж Харрисон со своей тогдашней женой Патти. Самым же почетным гостем был не «Битл» и не «Роллинг», а молодой калифорниец, который позже в материалах следствия проходил под именем «Доктор Икс» – Дэвид Шнайдерман. «Кислотный король Дэвид», как называли его друзья, привез с собой украшенный личным вензелем чемодан, полный запрещенных веществ, среди которых особо выделялся ДМТ (диметилтриптамин), мощный психоделик, который Мик и Кит еще ни разу не пробовали, но очень хотели.

В субботу «анонимный осведомитель» (бельгиец Патрик, шофер Кита) сообщил в News of the World о том, что в Редландсе проходит психоделическая вакханалия, которая должна продлиться все выходные. И только в воскресенье в восемь вечера, когда все были, по словам Ричардса, «в кислотном угаре и вусмерть обдолбанными», Киту сообщили, что кто-то стучится в парадную дверь. Выглянув из окна, Ричардс увидел «толпу гномов снаружи, и все в одних одеждах!» «Гномами» оказались девятнадцать полицейских с ордером на обыск.

Внутри глазам полицейских предстало сюрреалистическое зрелище. Марианна, едва прикрытая рыжим меховым одеялом, полулежала на диване, а Мик, положив голову ей между ног, кусал батончик «Марс», расположенный в весьма заманчивом месте. Как позже высказался Ричардс, у них всегда были наготове несколько батончиков «Марс», «потому что когда ты на кислоте, то не хватает сахара, и тут тебя пробивает на сладкое».

Обыскав комнаты, полиция каким-то образом не заметила пузырек с героином, незатейливо спрятанный под подушкой дивана в гостиной. Что же до переносной аптечки «Кислотного короля Дэвида», то, когда полицейские открыли чемоданчик и увидели завернутые в фольгу пакеты, Шнайдерман заявил, что это фотопленки. «Пожалуйста, офицеры, закройте чемодан! Вы испортите мои фотографии!» Полицейские послушались, и Шнайдерман спокойно покинул здание, больше его никто никогда не видел. Несколько десятилетий спустя выяснилось, что Шнайдерман согласился помочь полиции в облаве в обмен на обещание снять с него обвинение по другому делу, связанному с наркотиками. Он уехал в Лос-Анджелес, где до самой смерти в 2004 году жил под именем Дэвид Джоув.

Главным уловом полиции в Редландсе оказался героин в подкладке пальто Роберта Фрейзера и четыре таблетки амфетамина в нагрудном кармане зеленого пиджака Мика. Джаггер сказал детективу-констеблю Джону Чаллену, что это «стимулирующие пилюли», которые ему прописал врач. На самом деле они принадлежали Фейтфул, и хотя она решила признаться в этом полиции, Мик благородно взял вину на себя.

На следующий день Кит узнал от своего поставщика наркотиков Санчеса, по прозвищу Испанец Тони, почему о рейде ничего не напечатали в газетах. Полицейские, по его словам, хотели получить взятку. Заявив, что об инциденте забудут за двенадцать тысяч долларов, Санчес взял деньги и отбыл с ними.

Когда прошел месяц, а обвинения так и не были предъявлены, Мик счел, что все улажено, и отправился на отдых в Марокко. В Марракеше они с Марианной (которую он почему-то называл «Мэриан») повстречались с Гиббсом, Фрейзером и легендарным фотографом и модельером Сесилом Битоном.

Мик сразу же очаровал Битона, которому в то время было шестьдесят три года. «Мы сидели рядом, – писал Битон в своем дневнике. – Он пил водку “Коллинз” и курил сигареты, отставив палец. Кожа у него белая, цвета куриной грудки, и восхитительного гладкая. Он обладает врожденной грацией».

Что же касается сексуальной привлекательности, то Битон назвал ее «уникальной». «Он сексуален, и сексуальность его андрогинная. Он вполне мог бы быть евнухом. Как модель он естественен». Особенно воображение Битона поразила одна анатомическая деталь Мика. Однажды сэр Сесил предложил Мику спустить штаны, чтобы сфотографировать Джаггера сзади, а потом запечатлел «портрет» задней части рок-звезды на холсте. Впоследствии эта картина была продана на аукционе «Сотбис» за внушительную по тем временам сумму в четыре тысячи долларов.

18 марта 1967 года Мик узнал из газет, что их с Китом все-таки обвиняют в хранении наркотиков, несмотря на то что Испанец Тони дал взятку в двенадцать тысяч долларов. Слушания должны были начаться не ранее чем через два месяца, а между тем у них были запланированы гастроли по девяти европейским странам. Поскольку Мик с Китом были занесены в список Интерпола, то каждый раз на новом месте им приходилось подвергаться процедуре полного обыска.

Не смутившись неприятными известиями, Мик с «Роллингами» начали свой тур, совершив настоящее вторжение в Польшу. Когда в Варшаве более трех тысяч фанатов прорвались за полицейские заграждения и устремились к сцене, на улицы города вывели танки, чтобы усмирить буйную толпу слезоточивым газом и водой из водяных пушек. Примерно такая же картина повторилась в Милане и Цюрихе, где один безумный фанат взобрался на сцену и повалил Мика на пол, прежде чем полицейские скрутили нарушителя.

Вернувшись в Лондон, Джаггер снова с головой погрузился в другие свои склонности и принялся играть роль кокетливого завсегдатая интеллектуальных кафе. Среди новых поклонников Мика был и поэт-битник Аллен Гинзберг, который однажды в апреле 1967 года заявился к Джаггеру вместе со своим знакомым Томом Дрибергом, скандально известным членом парламента. Оба были открытыми геями, и когда Дриберг, которому тогда исполнился шестьдесят один год, положил руку на бедро Мика, сделав неприличное замечание по поводу его «достоинства», Гинзберг не поверил своим ушам.

«Я и сам положил глаз на Джаггера, – говорил Гинзберг, – но очень осторожно отзывался о его теле. А тут Дриберг выпалил все без обиняков». По всей видимости, самого Джаггера это нисколько не покоробило. Ходили слухи, будто он несколько раз сообщал своему другу Барри Майлзу о том, что провел ночь в одной кровати с Дрибергом и Гинзбергом.

Какие отношения связывали Джаггера и Дриберга в действительности, можно только догадываться, однако они оставались приятелями долгие годы. «Мик знал, что многие из его близких друзей мечтали переспать с ним, – говорил Тони Санчес. – Женская сторона его сложной личности, похоже, восхищалась, когда ему льстили и поклонялись».

Теперь же, когда Мику грозило серьезное обвинение в хранении наркотиков, у него появился влиятельный союзник, который мог выступить – и действительно выступил – с пламенной речью в Палате общин в его защиту. Дриберг восхищался месмерическим талантом Джаггера привлекать к себе молодежь и несколько лет убеждал его выставить свою кандидатуру на одну из должностей в лейбористской партии.

То, что Дриберг перед тем, как стать лейбористом, двадцать лет состоял в Компартии Великобритании, знали все, но только после его смерти стало известно, что он, помимо прочего, являлся и шпионом. Вскоре после избрания Дриберга в парламент в 1942 году он стал двойным агентом, завербованным британской контрразведкой MI5 и грозным советским КГБ, чтобы докладывать о своих коллегах-законодателях. Когда же в 1974 году королева Елизавета удостоила его титула пэра, члены тесно спаянного разведывательного сообщества окрестили близкого друга и учителя Мика «лордом шпионов»[4].

Даже знай Мик, что его друг Том Дриберг войдет в историю Великобритании как предатель, он вряд ли отвернулся бы от него. В мае все обвинения были сняты – с него, Кита и с их знакомого Роберта Фрейзера, и Джаггер понял, что ему еще не раз пригодятся влиятельные друзья. После окончания «Редландского дела» прошли считаные часы, когда в квартиру Брайана Джонса в Челси ворвалась полиция, обвинив его в хранении гашиша, амфетаминов и кокаина, – репортеры без работы не остались. Заголовки вышедших на следующее утро газет не оставляли никаких сомнений: британские власти всерьез взялись за развратителей английской молодежи (а по большому счету, и молодежи всего мира) и решили наказать Rolling Stones в назидание остальным.

«Для Мика Джаггера есть только один авторитет: Мик Джаггер».

Кит Олтхэм, журналист

«Знаете, что для меня величайшая трагедия? То, что этот клоун – великий артист».

Билл Грэм, организатор рок-концертов

Глава четвертая Ангелы и демоны

29 июня 1967 года

Ноги Мика подкашивались, кровь отлила от лица, и на мгновение ему показалось, что он вот-вот отключится. Кита только что приговорили к году тюремного заключения, а теперь судья Лесли Блок в мантии зачитывал приговор, согласно которому Джаггер должен провести за решеткой три месяца. «Я едва не умер, когда вынесли приговор», – вспоминал Мик. До его слуха доносились выкрики восьмисот поклонников, собравшихся у суда Западного Суссекса, в Чичестере, которые скандировали «Позор!» и «Отпустите их!». Мик добавил, что он ощущал себя «как в фильме с Джимом Кэгни. А затем все почернело».