Пол Андерсон - Звездный лис

• Название: Звездный лис
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Амбер,Лтд. Сигма-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88358-054-8

В этой книге знаменитого американского писателя-фантаста Пола Андерсона читатель познакомится с новыми увлекательными приключениями в космосе.

---

Солнечный свет уже озарял всю яму, когда появились рорванцы. Торнтон увидел, как они смотрят на него через край ямы. Вначале он не узнал их — сознание было затуманено. Затем пришло понимание, и он с усилием очнулся от забвения.

Фон Остен выкрикнул проклятие и схватился за оружие:

— Собаки-ублюдки!..

Торнтон вовремя выбил у него из рук ружье.

— Идиот! Они пришли нас спасать.

— Неужели? Они пришли посмотреть, как мы умираем!

— Чего вы добьетесь, стреляя в них? Отдайте мне ружья, дьявол!

Они вяло боролись. Три рорванца, стоя на краю ямы, смотрели на них. Ветер раздувал их мех, но лица-маски были совершенно невыразительны. Рорванцы молчали.

Торнтон отобрал у немца ружья и глянул наверх. Чужаков уже не было. Холодная рука сжала сердце.

Так просто, так легко. Если рорванцы хотят всех перебить, они уже их убили. Они просто скажут всем, что не нашли и следа пропавших.

Так просто, так легко… Торнтон почувствовал, Что мысли путаются.

— Великий Боже, — прошептал он сквозь зубы, — уничтожь их. Смети их с лица земли.

А что-то в глубине души безумно хохотало и кричало, что Бог устал от людей, что рорванцы — новый избранный народ, они изгонят грешное человечество прямо в ад.

Торнтон почувствовал в себе смерть, он был обречен замерзнуть и умереть здесь, в тридцати тысячах световых лет от дома. Бог отвернул лицо от Джоаба Торнтона. Он склонил голову, чувствуя на глазах слезы.

— Да будет воля твоя…

Вновь появились рорванцы, на сей раз с веревкой. Они обернули веревку вокруг одного и начали спускать его в яму, чтобы спасти землян.

Глава тринадцатая

Тропа заканчивалась крутым спуском, скалы обрывались к сверкающему далеко внизу морю. Это напоминало Лоренцену часть калифорнийского побережья — суровая красота гор, травы, кустов и низкие темнолистные деревья по склонам. Широкий белый берег внизу… Но здешние горы выше и круче. Лоренцен вспомнил слова Фернандеса о том, что ледниковый период на Троэсе наступил вслед за недавним периодом тектонической активности. Вероятно, огромный спутник делает здесь процесс диастрофизма более быстрым, чем на Земле. Лоренцен подумал о маленьком геологе и его могиле. Они потеряли милого Мигеля.

Хорошо, что спасены Торнтон и фон Остен. Лоренцен вспомнил долгий разговор, который произошел у него с марсианином после этого события. Торнтон рассказывал о своих планах короткими, отрывистыми фразами, чувствуя внутреннюю необходимость убедить себя. Он признал, что был неправ. Если рорванцы замышляли убийство, то почему спасли его? Лоренцен никому не говорил об этом разговоре, но добавил к своему списку еще один вопрос.

Фон Остен по-прежнему враждебно относился к чужакам, но старался не проявлять этого. Торнтон, потрясенный происшедшим, ударился в другую крайность — теперь он доверял рорванцам не меньше Эвери. Марсианин размышлял над теологической проблемой: имеют ли рорванцы душу? Гуммус-луджиль бодро и святотатственно ругал бесконечное путешествие. Лоренцен чувствовал себя в эти дни очень одиноким.

Он делал успехи в языке. Он уже мог следить за разговором Эвери и Джугау и убедился, что это были вовсе не уроки. Психолог, неопределенно улыбаясь, ответил на его вопросы с легкостью, которая заставила Джона Лоренцена заикаться и говорить бессвязно. Да, конечно, он уже хорошо овладел языком, и рорванец рассказывал ему всякие интересные подробности о своей расе. Нет, он не хотел бы терять время и учить Лоренцена тому, что знает сам: позже, Джон, позже, когда мы будем посвободнее.

Лоренцен был рад сбросить с себя эту тяжесть: прекрати, поверь Эвери на слово, перестать размышлять и бояться. В свое время будет дан ответ на все вопросы. Это его не касается.

Лоренцен стискивал зубы и заставлял себя продвигаться в своих исследованиях все дальше. Ему не приходило в голову, что он сильно изменился. Раньше он не был таким угрюмым и агрессивным. В том, что не касалось его исследований, он походил на других людей, склонен был позволять другим думать и решать за себя. Теперь он уже никогда таким не будет.

Спуск к морю был изнурительным, но занял всего несколько дней. Спустившись к ровной береговой линии, Лоренцен почувствовал себя так, словно у него начались каникулы. По словам Эвери, Джугау утверждал, что им осталось до цели лишь несколько дней пути.

В этом месте береговая линия равнины с трудом оправдывала свое название. Она сужалась до полоски километровой ширины, покрытой травой и деревьями, а дальше начинались высокие скалы — подножие гор. Берег походил на калифорнийский — широкая полоса прекрасного песка, собранная в пологие дюны, омываемая соленой водой. Но на Земле никогда не бывает такого яростного прибоя, ревущего и пенящегося у берега, не бывает и такого мощного прилива, который дважды в день заливает весь берег. Никакой добычи здесь не попадалось, и отряд питался травами и кореньями.

Лоренцен чувствовал, как в нем нарастает напряжение по мере того, как позади оставались километры пути. Еще несколько дней и… ответ? Или новые вопросы?

Смерть посетила их, прежде чем они достигли конца пути.

В первый же день, когда они добрались до места, где скалы обрывались прямо в море, их застиг прилив. Скалы и обветренные валуны, наполовину погрузившись в песок, образовывали невысокую стену на их пути. За стеной берег изгибался длинной, узкой петлей, образуя залив, ограниченный десятикилометровой высоты утесом. Вода в заливе была исколота зубьями скал, разрывающих ее поверхность. Устье залива в километре от берега было бело от яростных волн, разбивающихся о линию рифов.

Лоренцен остановился на стене, неуверенно глядя вперед, на узкую полоску песка.

— В прилив песок заливает водой, — сказал он.

— А прилив приближается.

— Но не так уж и быстро, — заметил Гуммус-луджиль. — Нам понадобится не более получаса, чтобы перейти залив. Мы даже не замочим ног. Вперед!

Он спрыгнул на песок. Лоренцен пожал плечами и последовал за ним. Рорванцы шли впереди, двигаясь с грацией, которая стала уже привычна за последнее время.

Они были на полпути, прижимаясь к подножию скалистого берега, когда в залив ворвалось море.

Лоренцен увидел, как над рифами внезапно вырос белый занавес. Гул прибоя превратился в ревущую канонаду. Лоренцен отпрыгнул назад и побежал вдоль берега.

Волна приближалась с бешеной скоростью. Лоренцен закричал, когда ледяные зубы сомкнулись вокруг его колен. Вторая волна шла за первой в зеленой и белой ярости, брызжа пеной в лицо, и море захватило его по горло. Лоренцен упал, вода сомкнулась над головой. Он встал, и ему показалось, что кто-то тут же ударом кулака сбил его с ног.

Барахтаясь в воде, Лоренцен сопротивляйся, но не мог удержаться: его уносило отливом прибоя. Сапоги тянули вниз. Вода поглотила его и тут же выплюнула. Гребнем прибоя его понесло к скалам.

Ухватившись за что-то во вспенившейся воде, Лоренцен осмотрелся полуслепыми глазами. Впереди возвышался утес. Лоренцен старался удержаться на поверхности. Он услышал чей-то короткий предсмертный крик, и море сомкнулось над ним.

Вверх… вниз… попытаться доплыть… По скользкий камень не держался в руках. Лоренцена вновь подхватила волна и понесла назад, а потом вперед на скалу. Лоренцен сомкнул руки и повис на ней.

Вода шумела вокруг него и под ним, но Лоренцен ничего не видел и не слышал, ничего не чувствовал. Он лежал слепой, глухой, полумертвый и немой. Только воля к жизни удерживала его.

Потом все кончилось, вода с ревом отступила. Лоренцен почувствовал, что его тело лишь наполовину погружено в воду, и с большим трудом взобрался на утес. Когда он сделал это, море вернулось, но Лоренцен сумел опередить его. Волна потянулась за ним, но он уже был наверху. Почти в истерике он убежал от волны и упал на траву, где долго лежал неподвижно.

Постепенно к нему вернулись силы и сознание. Ветер бросал в лицо остро пахнущую пену, шум моря заглушал голос. Здесь были и остальные, они безмолвно стояли рядом и смотрели друг на друга. Глаза людей и рорванцев встретились с выражением ужаса.

Наконец, они пересчитали уцелевших. Не хватало Гуммус-луджиля, Аласву и Янусаррана. Силиш застонал, его стон прозвучал как человеческое выражение боли. Лоренцен чувствовал себя разбитым.

— Надо осмотреть все вокруг, — Эвери говорил громко, но в гневном шуме моря его голос казался шепотом. — Может быть, они живы… где-нибудь…

Начался отлив. Фон Остен вскарабкался на стену и осмотрел залив. На противоположной стороне он увидел две фигуры. Они махали руками.

— Гуммус-луджиль и кто-то еще живы! — закричал немец. — Они живы!

Силиш прищурился, пытаясь рассмотреть их при свете закатного солнца, блестевшего на воде.