Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга 2

• Название: БП. Между прошлым и будущим. Книга 2
• Автор: Александр Половец
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-1-927480-53-3

Во втором томе трилогии «БП. Между прошлым и будущим» читатель встретит имена собеседников автора, определивших целую эпоху культурной и политической жизни нашего времени; в их числе, переводчик Сталина В.Бережков, директор Института США Г.Арбатов и А.Авторханов, за чьими книгам, нелегально попадавшими в СССР, охотился Комитет Госбезопасности. Писатели Б. Окуджава, А.Алексин, В.Аксенов, Ахмадулина, А.Гладилин, И.Губерман, Э.Лимонов и С.Соколов, С.Крамаров, режиссеры М.Розовский и А.Кончаловский, художники М.Шемякин, Б.Месерер… — беседы с многими из них, как и тексты разговоров автора с выдающимися музыкантами Р.Баршаем и О.Лундстремом, перепечатывались в российской и в американской периодике — с согласия автора, а бывало — и без.

Книга представлена вступлением и послесловием ведущих литературных критиков и писателей.

---

— Волкогонов ходил у меня в помощниках многие годы. Учил он одному, а на деле делал другое. И получилось третье. Спросим себя: в настоящее время есть возможность превентивного удара или нет? Чем объяснить, например, что блок НАТО проводит в Норвегии учения — для кого и почему?

— Я, признаться, Виктор Николаевич, не представляю здесь руководство НАТО!

— А я отвечаю: это элемент устрашения и показа силы против Северного флота Ленинградского военного округа. Отсутствие противника — это надуманное понятие. Мы даже не можем ответить на такой вопрос: армия, существующая на Украине, — она наш противник или нет?

— А как вы, Виктор Георгиевич, относитесь к идее добровольческой армии?

— Отрицательно. Я человек, прошедший службу и продолжающий служить, считаю, что каждый гражданин России должен быть готовым защищать свое Отечество. Служба в вооруженных силах является почетной обязанностью. Наиболее сложные по квалификации должности следует занимать высокооплачиваемыми профессионалами. Здесь может быть смешанный подбор. Так что я, в принципе, за обязательную воинскую повинность. Почему? Потому что воюет не армия, которая существует, а мобилизационные ресурсы — если будет большая война.

— Недавно мне довелось прочитать, что идея Рейгана с СОИ на самом деле была блефом, рассчитанным на то, чтобы истощить Советский Союз материально — чего, собственно, и удалось добиться. Причем, никакого противоракетного щита не существует в Америке до сих пор.

— Это, действительно, блеф: никакие средства, летящие в воздухе в большом количестве, никто уничтожить не может. За одной боевой ракетой летит 15–20 ложных, и определить истинную ракету нельзя. У нас по этому вопросу были теоретические проработки, практически же ничего не предпринималось. А цель, действительно, была одна — экономически истощить Советский Союз тратой средств на разработку и производство особых средств поражения ракет.

— Последний на сегодня вопрос: что сейчас с Язовым?

— Язов является маршалом Советского Союза в отставке. Живет он на своей квартире в Москве и пишет мемуары. В политике не участвует, но ругает тех, кто упустил Советскую власть. А мы ему ответим — упустил Советскую власть товарищ Язов!

— То есть вы считаете, что ГКЧП должен был и мог приостановить процесс распада СССР?

— Мы почему-то выделяем ГКЧП в особую категорию; но ведь такого понятия нет, в Комитете практически было все правительство — без Горбачева. Поэтому само правительство и определило дальнейшее существование нашей России. Поверьте, я не завишу ни от кого, я высказал свое личное мнение и мнение товарищей, которые со мной. Спасибо вам, — завершил маршал, кивнув помощнику вставшему в дверях, деликатно оставившему нас во время беседы, и теперь напоминавшему, что время прощаться.

Поблагодарили и мы маршала, пригласив его заходить в редакцию, если останется на то время, пока он гостит в Калифорнии, мало ли еще оставалось тем для наших бесед…

Часть вторая

Спустя десять лет, перечитывая текст нашей тогдашней беседы, я подумал — а как сегодня маршал Куликов прокомментировал бы то, что он назвал «дальнейшим существованием России».

А наше знакомство с Куликовым продолжилось. И на этот раз не ограничилось встречей в редакции. За день до возвращения его в Россию, мы встретились с ним уже в частном доме, где маршал жил эти дни, и теперь в совсем неформальной обстановке. В какой-то момент хозяева оставили нас вдвоем — вот теперь я и счел уместным задать ему личные вопросы, связанные, в частности, с биографией видного военачальника и с обстоятельствами, сопутствующими его военной карьере.

Только, независимо от моего намерения, в числе тем беседы оказались и такие, как Афганистан, убийства пограничниками ГДР беглецов на Запад, складывающаяся ситуация в связи с вызывающими действиями Китая в отношении Тайваня, и, конечно, личные воспоминания Куликова о Брежневе, о Горбачеве…

Я не стану утверждать, что при нашей первой встрече он был сугубо официален — разве что в самом начале приглядывался к участникам встречи, определял тон будущей беседы, ее направленность. В этот раз все было просто и по-домашнему.

Одет он был в легкий спортивный костюм, чувствовал себя совершенно непринужденно, и это ощущение передалось мне сразу же, когда мы уселись вокруг стола, обильно уставленного традиционными русскими яствами — теми, что были в свое время описаны в книге Молоховец и в последние годы советской власти вспоминались лишь в не очень веселых анекдотах. После обеда мы уселись в сторонке от компании, включавшей в себя кроме хозяев дома двух помощников маршала, и продолжили нашу беседу.

— О Брежневе? О Лёне… — заговорил маршал, — я больше всех, наверное, знаю. Дела служебные были связаны с ним…

— Вы непосредственно с ним работали?

— Да. Работа эта была уникальная. Это сейчас, когда упоминают о нем в анекдотическом тоне — говорят те, кто его не знал, или что-то от кого-то слышал. Или что-то видел на закате его жизни — и у всех складывается представление, что он таким всю жизнь был.

— Не только смешное про него говорят. Многие, знавшие его, считают, что он был удивительно добрый человек.

— Да, и он ценил своих соратников. Вот, если посмотреть, кто стоял у руководства с приходом его в Москву? Вы, наверное, знаете, что когда он был секретарем ЦК, первым заместителем председателя КГБ был Синев — это бывший секретарь горкома Днепропетровска, вторым секретарем Днепропетровского обкома (когда Леонид Ильич был третьим) был Грушевой, член Военного Совета Московского военного округа; председателем Совета Министров — В.Тихонов, бывший директор завода в Днепропетровске, которого сняли и хотели судить, а благодаря Л.И.Брежневу он стал работать в Москве.

Цвигун — заместитель председателя КГБ, он учился с Брежневым вместе в институте, да и потом родство какое-то их сближало. Начальником управления торговли был Гольдберг, в Днепропетровске он был председателем организации по обеспечению питанием.

А в войну вместе с Гольдбергом мне довелось воевать в 3-м танковом корпусе, он был начальником вещевого снабжения, и так вот, начиная с 45-го года, сначала он был начальником мастерской по пошиву, потом его перевели начальником торговли. Леонид Ильич ценил трудолюбие этих людей. Я этих людей хорошо знаю, тем более, с Центральным Комитетом у меня, как у начальника Генштаба, всегда поддерживались надежные связи.

Так вот, первое мое знакомство с Брежневым произошло в 1961 году. Был он тогда Председателем Президиума Верховного Совета, а я — генерал-майор, командующий 6-й армией — был направлен к Кваме Нкруме, президенту Ганы, консультантом. Послом был в то время Феденко Д.М. — он потом работал в ООН.

Я был в Гане нашим представителем по военным вопросам. Моя задача состояла в том, чтобы выдавать рекомендации Кваме Нкруме, являющемуся председателем Организации африканского единства. У него была такая мысль — создать по всей Африке единые вооруженные силы, единый промышленный комплекс, единое сельское хозяйство, единую конституцию. Поэтому, по его просьбе, направляли к нему советников по разным отраслям.

И вот, в 1961 году, посещая Гану, Брежнев заслушал мой доклад о работе, которую я выполнял. Что произвело на меня впечатление — спокойный, ровный тон его разговора, знание дела и уважительное отношение ко всем работникам, и к посольским, в частности, к той колонии, которую я возглавлял Прошло время. В 1964 году меня назначают командующим 20-й гвардейской армии — и Брежнев приезжает уже в Германию. Там опять состоялась наша встреча. А к группе советских войск в Германии он проявлял большой интерес, имея в виду, что эта армия была, как говорили в то время, на передовом рубеже, на водоразделе двух систем — капитализма и социализма. Он заслушал всех командармов о состоянии дел — боеготовности, боеспособности, об установлении взаимоотношений с немцами.

Иногда говорят, что Брежнев не обладал конкретными знаниями — но это неправда: он перед нашей аудиторией выступал в течение 4–5 часов без всяких шпаргалок, без всяких записей и произвел на всех сильнейшее впечатление. Он говорил о некоторых вопросах внешней политики, внутренней политики самого государства и государств-участников Варшавского Договора, о задачах вообще вооруженных сил, и, в частности, о задаче группы советских войск в Германии.

Потом случилось так, что, прослужив немного, я был вызван в Москву — меня собирались назначить командующим на самый ответственный военный округ — Киевский. Много было кандидатов на эту должность…

— Почему вы называете Киевский округ самым ответственным? — полюбопытствовал я.

— Потому что по боевому составу и по операционному направлению — он выходил в самую подбрюшину Федеративной Республики Германии. Ну, конечно, география — рядом Турция. И вот, рассматривался этот вопрос после перехода маршала Советского Союза Якубовского в Москву: кого назначить на эту должность? Как сейчас помню, шла очень большая борьба между руководством Украины и Москвы.