Джорджетт Хейер - Фредерика

• Название: Фредерика
• Автор: Джорджетт Хейер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88046-029-0

«Фредерика» Джорджет Хейер — сентиментальный роман в хорошем литературном изложении.

---

Спустя несколько дней, в течение которых лорд не упоминал о ней и, конечно же, не нанес ей визита, Тревору стало казаться, что он решил проигнорировать ее просьбу или забыл о ее существовании. Тревор знал, что его долг напомнить ему, но он воздержался, так как момент казался не самым подходящим. Его светлости пришлось вынести три визита — двух старших сестер и матери его наследника, которые навеяли на него такую тоску, что все домочадцы старались не выводить его из себя.

— Знаете, мистер Уикен, — говорил напыщенный камердинер лорда, обращаясь к дворецкому, — говорят, что, когда его светлость сердится, он может дом разнести.

— Мне это хорошо известно, мистер Нэпп, — отвечал ему Уикен, — поскольку знаю его светлость с колыбели. Он похож этим на своего отца, покойного лорда, но вы, конечно, не застали его, — с превосходством оглядел он своего коллегу.

Лорд действительно очень устал. Леди Бакстед, которая никогда не сдавалась сразу, явилась в Алверсток-хауз, болтая без умолку, в сопровождении своей старшей дочери, которая, не сумев смягчить сердце дядюшки с помощью лести, разразилась слезами. Но так как она не принадлежала к тем немногочисленным женщинам, которые не делаются уродливыми от слез, он остался глух к ее рыданиям, как и к жалобам своей сестрицы на стесненные обстоятельства, в которых она оказалась. Только бедность, заявила леди Бакстед, заставила ее обратиться к брату за помощью в таком важнейшем деле, как вывод в свет ее дорогой бедняжки Джейн. Но ее братец с самой дружелюбной улыбкой заметил, что правильнее сказать скупость, а не бедность. Это окончательно вывело ее светлость из себя, и она произнесла такое выражение, которое, как сообщил Джеймс, лакей, ожидавший в холле, редко услышишь от базарной торговки.

Миссис Даунтри была следующей гостьей его светлости. Как и леди Бакстед, она была вдова. Она разделяла мнение своей кузины, что забота о ее отпрысках — долг Алверстока, но на этом сходство между ними кончалось. Леди Бакстед считалась несколько вульгарной, чего никак нельзя было сказать о миссис Даунтри, которая производила впечатление женщины крайне хрупкой, но стойко переносившей все невзгоды. В юности она была признанной красавицей, но частые жалобы на подверженность инфекциям укрепили ее во мнении о своей болезненности, и, выйдя замуж, она стала усиленно (как выражались леди Бакстед и леди Джевингтон) пичкать себя лекарствами. Безвременная кончина мужа также наложила отпечаток на ее слабое здоровье: у нее были бесконечные нервные расстройства, она пробовала различные диеты и курсы лечения, что в конце концов довело ее фигуру до призрачных пропорций. К сорока годам она так увлеклась ролью умирающей, что в перерывах между развлечениями большую часть времени проводила, изящно расположившись на диване, почти никого не принимая, рядом со столиком, уставленным пузырьками и склянками с коричной водой, валерьянкой, лавандовыми и камфорными нюхательными солями и другими болеутоляющими или общеукрепляющими средствами, которые ей советовали ее знакомые или которые рекламировались аптекарями. В отличие от леди Бакстед она не была ни раздражительна, ни скупа. У нее был тихий, жалобный голосок, который, когда ей перечили, становился еще слабее и жалобнее; и она готова была спустить все состояние на детей, как и на саму себя. К сожалению, ее состояние было недостаточным, чтобы обеспечить ей жизнь, к которой, по ее словам, она привыкла, не заботясь об экономии; а, поскольку она была слишком слаба здоровьем, чтобы овладеть искусством управления имуществом, то жила не по средствам. Миссис Даунтри была пенсионеркой Алверстока в течение ряда лет, и хотя небо знает, как страстно она желала быть независимой от его щедрости, она была, хотя и нетвердо, уверена в том, что, раз ее красавец сын является его наследником, то прямой долг маркиза — обеспечить также и ее дочерей.

Старшей из них, Хлое Даунтри, вот-вот должно было исполниться семнадцать, но мысль о выводе ее в свет не занимала миссис Даунтри, пока до нее не дошли сильно искаженные слухи о том, что Алверсток собирается устроить грандиозный бал в честь мисс Джейн Бакстед. Слабая женщина, которой она, может быть, и была, могла стать настоящей львицей, по ее словам, когда речь шла о защите интересов ее любимых чад. В этом образе она и обрушилась на Алверстока, вооружившись своим самым мощным оружием — флаконом с нюхательной солью.

Она ничего не требовала, это было не в ее стиле. Войдя в гостиную, она двинулась к нему, волоча за собой по полу многочисленные шлейфы и шали и вытянув руки, обтянутые изысканными бледно-лиловыми перчатками.

— Дорогой Алверсток! — произнесла она, подняв на него свои огромные, запавшие глаза и награждая его одной из своих задумчивых улыбок. — Мой добрый благодетель! Как мне вас благодарить!

Проигнорировав ее левую руку, он слегка пожал другую, поинтересовавшись:

— За что?

— Какой же вы! — проворчала она. — Но даже если вы сами не помните о своей щедрости, то я не в силах о ней забыть! О, я поссорилась с бедняжкой Генриеттой и девочками из-за того, что вышла в такой холод из дома, но я не могла не увидеть вас! Вы слишком добры ко мне!

— Так, это уже что-то новое, — заметил он. — Сядьте, Лукреция, и дайте мне вставить хоть слово. Что это меня угораздило сделать такого, что я заслужил вашу благодарность?

Но ничто не могло поколебать безмятежность голоса и томной манеры держаться миссис Даунтри, и она ответила, грациозно садясь на стул:

— Притворщик! Я знаю, вы не любите, когда вас благодарят, и я знаю, что, если бы стала благодарить вас за всю вашу доброту ко мне и к моим ненаглядным деткам и за вашу поддержку, боюсь, я бы вам смертельно наскучила! Хлоя, милое дитя, называет вас нашим волшебником.

— Что за чушь! — ответил он.

— О, она говорит, что никто не сравнится с ее замечательным кузеном Алверстоком! — тихо рассмеялась миссис Даунтри. — Уверяю вас, вы — ее кумир.

— Не беспокойтесь на этот счет. Я исправлюсь, — пообещал он.

— Какой вы гадкий! — кокетливо погрозила ему миссис Даунтри. — Хотели обмануть меня, но не выйдет, обещаю вам! Вы знаете, за что я пришла вас благодарить — да, и отругать! — так, что не прийти, увы, я не могла! — за подарок Эндимиону. Какая великолепная лошадь! Он говорит, что она само совершенство. Это слишком великодушно с вашей стороны!

— Так вы пришли благодарить меня за это? — спросил лорд с сардонической усмешкой в глазах. — Вам не следовало так заблуждаться: я же обещал его поддерживать на должном уровне, пока он служит.

— Как великодушно! — вздохнула она. — Он так тронут! Что касается меня, то порой я просто не представляю, что было бы со мной после смерти моего дорогого мужа, если бы не ваша поддержка во всех испытаниях, выпадающих мне в жизни.

— Надеюсь, дорогая кузина, что вы не теряли бы напрасно времени и нашли какой-нибудь другой источник поддержки, — ответил он таким же сладким голосом, как ее.

Он улыбнулся, заметив, как она прикусила губу, и сказал, открывая свою табакерку:

— Какое же испытание выпало вам на этот раз?

Она широко открыла глаза и смущенно произнесла:

— Мой дорогой Алверсток, о чем вы? Кроме моего подорванного здоровья — вы знаете, я не люблю говорить об этом, — больше ничего! Я исполнила свой долг, и мне пора вас покинуть, а то бедная Генриетта подумает, что у меня начались мои дурацкие спазмы. Она ждет меня в экипаже, так как ни за что не хотела отпускать меня одну. Она так заботится обо мне! Вы все меня совершенно избаловали!

Миссис Даунтри поднялась, накидывая шаль, и протянула ему руку. Но перед тем, как он успел бы пожать, она уронила ее, воскликнув:

— Ах да! Я совсем забыла об одной вещи, которую хотела бы обсудить с вами! Посоветуйте мне, Алверсток. Я в растерянности!

— Я восхищен, Лукреция, — произнес он. — Если я постоянно разочаровываю вас, но вы не разочаровываете меня никогда!

— Как вы любите шутить надо мной! Прошу вас, будьте серьезны. Это касается Хлои.

— В таком случае вам придется извинить меня. Я ничего не понимаю в делах этих школьниц и вряд ли смогу дать ценный совет.

— Ах, вы еще принимаете ее за школьницу! В самом деле, трудно себе представить, что она уже выросла. Но увы, ей уже почти семнадцать. И хотя я не собиралась вывозить ее до следующего сезона, все мне советуют не откладывать это на год. Говорят, здоровье нашей дорогой королевы таково, что с ней все может произойти в любой момент; но даже если этого и не случится, она уже вряд ли сможет давать балы в следующем сезоне. Это, конечно, меня беспокоит, поскольку я должна представить там мою девочку — об этом мечтал бедный Генри, — а королева умрет — этих балов уже не будет. А в Карлтон-хаузе я не буду представлять ее ни за что на свете! Не знаю, как и быть. Даже если герцогиня Глостер заменит королеву — чего, конечно, больше всего хотел бы принц-регент, поскольку она всегда была его самой любимой сестрой, — это уже будет совсем не то. И кто знает, вдруг место королевы займет эта невозможная леди Гертфорд?