Элис Манро - Беглянка (сборник)

• Название: Беглянка (сборник)
• Автор: Элис Манро
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-08274-8

Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. «Беглянка» – это сборник удивительных историй о любви и предательстве, о неожиданных поворотах судьбы и сложном спектре личных отношений. Здесь нет банальных сюжетов и привычных схем. Из-под пера Элис Манро выходят настолько живые персонажи – женщины всех возрастов и положений, их друзья, возлюбленные, родители, дети, – что они вполне могли бы оказаться нашими соседями.

---

Залатать кровлю еще не успели. Кларк натянул проволоку, чтобы лошади не лезли в грязь, а Карла разметила круг поуже.

Сейчас Кларк выискивал по интернету, где бы прикупить кровельный пластик по сходной цене. Хоть на распродаже, хоть с рук. Ехать в город, на строительную базу к братьям Бакли, он отказывался: на нем висел нешуточный долг, да и расплевался он с владельцами. Звал их теперь не иначе как «Бакланы с Большой Дороги». Кларк умудрялся расплеваться не только с теми, кому задолжал. Сперва не разлей вода, потом склоки начинаются. В какие-то заведения даже заходить отказывался, Карлу отправлял, потому как скандал там учинил. Взять хотя бы аптеку. Однажды какая-то старуха влезла перед ним без очереди, точнее, позабыла что-то купить и вернулась, но очередь по второму разу занимать не стала и оказалась аккурат перед ним. Он – к кассиру с претензиями; кассир объясняет: «У нее эмфизема легких», а Кларк ему: «Фу– ты, ну-ты, а у меня – геморрой задницы»; ну, тут управляющий прибежал и Кларку мозги вправил. А то еще в придорожной кофейне была реклама завтраков со скидкой, а Кларку в скидке отказали: он после одиннадцати пришел – и давай права качать, а потом швырнул картонный стаканчик горячего кофе об пол и, по рассказам, едва не обварил сидевшего в коляске ребенка. Сам же Кларк твердил, что до коляски было полмили, а стаканчик он просто выронил, потому как ему не дали ободок-держатель. Очевидцы говорили: он и не просил. А Кларк отвечал, что не обязан выпрашивать то, что ему и так положено.

– Заводишься с полоборота, – пеняла ему Карла.

– Мужикам простительно.

Она не стала припоминать ему скандал с Джой Такер. Джой Такер, городская библиотекарша, привела к ним на содержание свою каурую лошадь. Кобылка была норовистая, звали ее Лиззи: когда у Джой Такер бывало благодушное настроение, она называла свою любимицу Лиззи Борден[1]. А вчера приехала покататься и совсем неблагодушно высказалась в том смысле, что навес до сих пор не починили и на Лиззи смотреть жалко – не иначе как простудилась.

На самом-то деле ничего с ее Лиззи не сделалось. Кларк – в меру своих способностей – попытался библиотекаршу успокоить. И тут завелась сама Джой Такер, стала кричать, что у них тут бардак, что Лиззи заслуживает лучшего, а Кларк ей и говорит: «Не нравится – забирайте». Вопреки опасениям Карлы, Джой кобылку не забрала (покамест). Но Кларк, успевший прикипеть к Лиззи, отказался к ней подходить. Лиззи захандрила, стала капризничать, когда ее на корде водили, брыкалась, когда ей копыта чистили, а это положено делать ежедневно, чтоб инфекции не было. Да еще и куснуть норовила.

Но хуже всего, по мнению Карлы, была пропажа Флоры, белой козочки, которая прежде не отходила от лошадей – ни в стойле, ни на выпасе. Сгинула два дня назад. Карла боялась, что ее сожрали койоты или одичавшие собаки, а то и медведь задрал.

Прошлой и позапрошлой ночью она видела Флору во сне. Вначале Флора подошла прямиком к ее кровати, с румяным яблоком во рту, а давеча козочка заметила, что к ней идет Карла, и пустилась наутек. Вроде на одну ножку припадала, но все равно умчалась. Завела Карлу в какие-то дебри колючей проволоки, словно на поле боя, а потом она – Флора – проскользнула белым угрем насквозь, даром что с больной ножкой, и пропала.

Лошади увидели, что Карла идет к манежу, и с несчастным видом, хоть и в новозеландских попонах, сгрудились у забора, чтобы она не забыла о них, когда пойдет обратно. Карла тихонько с ними заговорила, повинилась, что пришла с пустыми руками. Потрепала их по холкам, потерла носы, спросила, не знают ли они, где Флора.

Грейс и Можжевельник засопели и подняли морды, как будто узнали это имя и разделили ее тревогу, но потом между ними втерлась Лиззи и оттеснила голову Грейс от ласковой ладони Карлы. Ощутимо куснула, и Карле пришлось ее отчитать.

Года три назад Карла даже не помышляла о мобильных домах. Она и название такое не произносила. По примеру своих родителей, считала, что «мобильный дом» отдает жеманством. Некоторые живут в трейлерах – и точка. Трейлеры все одинаковы. Но когда Карла сама в такой переселилась, выбрав эту жизнь с Кларком, многое стало видеться ей иначе. Теперь она не только не гнушалась говорить «мобильный дом», но и присматривалась, как люди обустраивают передвижные жилища. У кого какие занавески, как наличники покрашены, как выглядят хитрые деревянные крылечки или терраски, как надстраиваются дополнительные помещения. Ей не терпелось самой взяться за такие усовершенствования.

Кларк до поры до времени поддерживал ее затеи. Смастерил новые ступеньки, потом долго подбирал к ним кованые перила. Не ворчал, что материя для штор и краска для кухни и ванной встали им в кругленькую сумму. Покраской Карла занималась самостоятельно, второпях – не знала еще, что с кухонных шкафов положено вначале снимать дверцы. А шторы (которые с тех пор успели выгореть) положено сажать на подкладку.

Взъерепенился он только тогда, когда она стала сдирать ковровое покрытие, которое ей более всего не терпелось заменить. Одно и то же во всех помещениях, расчерченное на коричневые квадратики, и в каждом – одинаково расположенные загогулины с какими-то еще фигурками темно-коричневого, охристого и бежевого цветов. Потом, когда у нее образовалось побольше времени – прорва времени, – чтобы как следует их разглядеть, она усмотрела там орнамент из четырех подогнанных друг к другу квадратиков, образующих одинаковые квадраты побольше. Иногда этот рисунок сам бросался в глаза, а иногда приходилось вглядываться.

Она взялась за эту работу, когда на улице шел дождь, а во всем доме тяжестью висело недовольство Кларка, уткнувшегося в компьютер. Но в такие минуты лучше всего было придумать для себя какое-нибудь дело в конюшне. Когда у нее бывало тяжело на душе, лошади даже не глядели в ее сторону, а Флора, которую никогда не привязывали, подбегала, ласкалась и смотрела на нее снизу вверх – не то чтобы с жалостью, а скорее с дружеской насмешкой в мерцающих желто-зеленых глазах.

Кларк привез Флору подрощенным козленком с фермы, куда ездил сторговать кое-что из конской амуниции. Хозяева решили отойти от сельской жизни или, во всяком случае, от скотоводства: лошадей распродали, а от коз избавиться не смогли. Кларк прослышал, что коза в конюшне создает умиротворенную, комфортную обстановку, и решил проверить это на деле. Со временем они надеялись получить от козочки потомство, но пока никаких признаков течки у нее не было.

Поначалу Флора ходила у Кларка в любимицах, не отставала от него ни на шаг, аж пританцовывала, лишь бы он обратил на нее внимание. Резвая, грациозная, игривая, как котенок, она смахивала на влюбленную девчушку и смешила их обоих до невозможности. Но с возрастом она стала как-то больше тянуться к Карле, и от этой новой привязанности вдруг сделалась гораздо умней, лишилась прежней кокетливости, а взамен приобрела нечто вроде мягкого, ироничного чувства юмора. Если к лошадям Карла относилась ласково и строго, по-матерински, то с Флорой отношения складывались по-другому: та не терпела по отношению к себе никакого превосходства.

– Про Флору ничего не слышно? – спросила Карла, стаскивая рабочие сапоги. Кларк дал в интернете объявление: «Потерялась коза».

– Пока нет, – ответил он деловитым, но не враждебным тоном. Он уже не раз намекал, что Флора отправилась искать себе козла.

О миссис Джеймисон – молчок. Карла поставила чайник. Кларк, не отрываясь от монитора, привычно напевал себе под нос.

Иногда он разговаривал с компьютером. «Фигня», – говорил он в ответ на какое-нибудь непостижимое сообщение. Или смеялся, но потом, когда она спрашивала, в чем была шутка, не мог припомнить.

– Чай будешь? – крикнула ему Карла, и, к ее удивлению, он встал с кресла и пришел в кухню.

– Готовься, – сказал он. – Уже, Карла.

– Что?

– Звонила.

– Кто?

– Ее величество. Королева Сильвия. Только что вернулась.

– Я не слышала ее машину.

– А я и не спрашиваю, слышала ты или нет.

– Что ей понадобилось?

– Хочет, чтобы ты завтра пришла помочь по хозяйству. Так и сказала. Прямо завтра.

– И что ты ей ответил?

– Ответил: будьте уверены. Только ты лучше перезвони сама, подтверди.

Карла ответила:

– Это необязательно, раз ты ей пообещал. – Она разлила по кружкам чай. – Перед ее отъездом я у ней в доме полную уборку сделала. Не понимаю, что еще нужно.

– Может, еноты пролезли в дом и нагадили, пока ее не было. Да мало ли что. Чем скорей, тем лучше.

– Я не собираюсь прямо сейчас бежать ей названивать, – сказала Карла. – Мне надо чаю выпить, надо душ принять.

– Не увиливай, Карла.

Взяв свою кружку, Карла пошла в ванную и оттуда крикнула:

– Пора нам в прачечную съездить. Полотенца хоть и сухие, а плесенью пахнут.

Выходя из душа, она думала: уж не поджидает ли он под дверью? Нет, вернулся за компьютер. Она оделась как для выезда в город: ее не покидала надежда, что стоит им только отсюда выбраться, поехать в прачечную-автомат, взять в кафе капучино на вынос – и разговор, глядишь, пойдет по-другому, хоть какая-то разрядка наступит.