Дмитрий Зубов - Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.

• Название: Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.
• Автор: Дмитрий Зубов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-04956-8

16 апреля 1942 года генерал Э. фон Манштейн доложил Гитлеру план операции по разгрому советских войск на Керченском полуострове под названием «Охота на дроф». Тот одобрил все, за исключением предстоящей роли люфтваффе. Фюрер считал, что именно авиации, как и прежде, предстоит сыграть решающую роль в наступлении в Крыму, а затем – и в задуманном им решающем броске на Кавказ. Поэтому на следующий день он объявил, что посылает в Крым командира VIII авиакорпуса барона В. фон Рихтхофена, которого считал своим лучшим специалистом. «Вы единственный человек, который сможет выполнить эту работу», – напутствовал последнего Гитлер. И уже вскоре на советские войска Крымского фронта и корабли Черноморского флота обрушились невиданные по своей мощи удары германских бомбардировщиков. Практически уничтожив советские войска в Крыму и стерев с лица земли Севастополь, Рихтхофен возглавил 4-й воздушный флот, на тот момент самый мощный в составе люфтваффе. «У меня впечатление, что все пойдет гладко», – записал он в дневнике 28 июня 1942 г., в день начала операции «Блау».

На основе многочисленных архивных документов, воспоминаний и рапортов летчиков, а также ранее не публиковавшихся отечественных источников и мемуаров в книге рассказано о неизвестных эпизодах битвы за Крым, Воронеж, Сталинград и Кавказ, впервые приведены подробности боевых действий на Каспийском море. Авторы дают ответ на вопрос, почему «лучший специалист» Гитлера, уничтоживший десятки городов и поселков, так и не смог выполнить приказ фюрера и в итоге оказался «у разбитого корыта».

---

«За март авиация противника произвела 56 налетов на военно-морские базы с участием 245 самолетов, – сообщал с тревогой штаб Черноморского флота 2 апреля. – В результате чего были повреждены два танкера, один транспорт, плавучая база подводных лодок, две подводные лодки и плавучая батарея; потоплены минный заградитель, танкер, две баржи и два сторожевых катера, а также разрушено несколько цехов морского завода № 201; за этот же месяц было произведено 28 налетов на корабли в море с участием 31 бомбардировщика и 17 торпедоносцев, потопивших один и повредивших два транспорта.

Это означает, что скудный тоннаж, которым обладает Черноморский флот, непрерывно уменьшается. Из бывших в эксплуатации на 1 февраля 1942 г. сухогрузных транспортов общей грузоподъемностью в 43 200 т было потеряно шесть транспортов грузоподъемностью в 10 300 т и подлежало ремонту тоже шесть транспортов грузоподъемностью в 6200 т. На 1 апреля оставалось в эксплуатации 16 транспортов общей грузоподъемностью в 27 400 т».

Манштейн над Новороссийском

7 и 8 апреля немцами были проведены два удачных налета на Новороссийск, в результате которых сгорела часть нефтебаз, а также 600 тонн сена, 190 тонн сухарей, 60 тонн томатов и сотни тонн иных грузов, предназначенных для доставки в осажденный Севастополь. Кроме того, было разрушено 150 метров железной дороги, а в порту потоплено два и повреждено одно транспортное судно.

По ночам торпедоносцы летали в районе Новороссийска, Керченского пролива и порта Камыш-Буруна. В первой декаде апреля они заявили о потоплении шести судов общим водоизмещением 22 000 тонн. Фактически же, кроме упомянутого выше «Куйбышева», все атаки оказались безрезультатными. Только 17-го числа II./KG26 удастся добиться нового успеха, отправив на дно санитарный транспорт «Сванетия» водоизмещением 5500 тонн. Вместе с ним погибли 753 человека, в том числе почти все раненые, которых везли из Севастополя в Новороссийск. Атака была выполнена в классическом для немецких торпедоносцев стиле: на судно одновременно справа и слева заходили девять Не-111, сбросивших множество торпед. Теплоход был взят в клещи и не мог уклониться, в результате чего получил сразу два попадания и затонул в течение 18 минут с дифферентом на нос. При этом сами торпедоносцы в течение марта – апреля не понесли никаких потерь, несмотря на то что все потопленные суда прикрывались эсминцами и сторожевыми катерами.

В начале апреля активность некоторых подразделений была парализована нелетной погодой, практически повсеместно захватившей весь южный сектор Восточного фронта. «Мы испытывали большие трудности из-за непостоянной погоды в последние зимние дни и в начале апреля, – вспоминал Ханс Райф. – На земле из-за таяния снега все заливало водой. Тяжелые, низкие облака, мокрый снег, туман и обледенение препятствовали проведению операций. На улицах города Кировоград были построены мостки над огромными потоками воды».

Полеты стали возможны только 10 апреля, когда аэродром в Кировограде чуть-чуть подсох, а погода несколько улучшилась. В тот день «Хейнкели» I./KG27 совершили налеты на порты Керчи и Камыш-Буруна. К этому времени через Керченский пролив было переправлено уже большое количество зенитных орудий, так что противовоздушная оборона этих объектов значительно усилилась. «Хотя мы летели высоко на 5000 метрах, тяжелый зенитный огонь был довольно точен, так что строй подразделения после близких разрывов распадается, – писал в своем рапорте Райф. – Встревоженные истребители преследовали нас около половины Азовского моря, затем отстали. Во всяком случае, мы вернулись без потерь»[24].

Война войной, а досуг по расписанию. Уже вечером Райф и его коллеги сидели в украинском театре, где смотрели, по его словам, сентиментальную комедию про то, как молодые украинцы освобождают из турецкого плена девушку. На немцев произвели большое впечатление цветные национальные костюмы и игра балалаечников, а также веселые танцы.

A Ju-88D «Т5+НК» оберлейтенанта Тишендорфа из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.d.L 10 апреля совершил сверхдальний вылет по маршруту Сочи – Сухуми – Поти – Батуми – Тбилиси – Баку – Махачкала – Грозный – Минеральный Воды – Пятигорск – Армавир. Внизу летчики могли отчетливо видеть вышки на нефтяных полях и большие хранилища черного золота. «Здесь находится огромное количество нефтебаз, – делился впечатлениями бортрадист Макс Лагода. – Огромное богатство, которое было необходимо отнять у русских. Это было одной из целей войны, объявленной Гитлером», – вспоминал потом Лагода[25].

С 12 по 18 апреля «Хейнкели» 3-й эскадрильи занимались вооруженной разведкой в районе восточнее Харькова и к северу от Шахт и наносили удары по железнодорожным линиям. Один из таких полетов стал последним для экипажа Не-111Н-6 «1G+IL». Бортрадист самолета фельдфебель Армии Гоерке попал в плен, остальные летчики погибли.

А 19 апреля Ханс Райф снова участвовал в налете на Камыш-Бурун. На сей раз маршрут полета проходил над горами Яйла, пролетев над которыми «Хейнкели» достигли Черного моря, а затем повернули на северо-восток. Над Керченским проливом самолеты появились с юга на высоте 4400 метров. «Далеко внизу белым серфингом извивается береговая линия, – писал в своем рапорте Райф. – Видимость была отличная, над целью и далее к востоку было безоблачное небо… Густые облака дыма поднимались в небо из района, который мы атаковали. Очевидно, это были последствия налета других подразделений. Теперь наша очередь. Боясь огня зенитных орудий, уже известных нам по предыдущим миссиям, мы внесли некоторые изменения в тактику, но последний отрезок захода на цель все равно нужно было идти по прямой, если мы хотим, чтобы наши бомбы падали там, где надо.

Эскадрилья дисциплинированно держалась на курсе, даже несмотря на сильный и точный зенитный огонь. Бомбы вряд ли легли кучно, потому что мы сильно удалились друг от друга, чтобы избежать массированного огня.

Внезапно сверху и между нами появились русские истребители, прежде чем мы могли бы снова собраться в закрытый оборонительный строй. Я мог видеть только три Як-16, один из которых был сбит Me-109 из нашего эскорта.

Хотя большинство машин уходили курсом на север над Азовским морем, мы решили искать спасение в плотном облачном слое на западе. И в самом деле, нам удалось быстро укрыться невредимыми под «белое одеяло». К сожалению, чуть севернее линии фронта, проходившей в то время на перешейке к северу от Феодосии, облака рассеялись».

Там Не-111 «1G+FL», в котором летел Райф, подстерегал сюрприз. По самолету, внезапно появившемуся из облаков на высоте 2 километра, открыла огонь немецкая зенитная артиллерия. Перед самолетом вспухли характерные черные облака разрывов 88-мм снарядов, а затем и белые облачка малокалиберных снарядов.

«Должны ли мы быть сбиты теперь, после того как с удовольствием избежали русской противовоздушной обороны, причем собственными зенитками?! – возмущался летчик. – В отчаянии я выстрелил из сигнальной ракетницы. Товарищи увидели нас и прекратили огонь… Мы в очередной раз были на волоске от смерти!»[26]

Однако далеко не всем так везло, как Райфу. На следующий день во время налета уже III./KG27 на Керчь зенитным огнем был сбит Не-111Н-6 «1G+HR» лейтенанта Хайнца Швеппе из 7-й эскадрильи. При этом сам пилот, которому незадолго до этого исполнилось 22 года, выпрыгнул с парашютом и попал в плен, а вот остальные члены экипажа пропали без вести.

Попутно с налетами на Керчь и порты Кавказа в апреле бомбардировщики 4-го воздушного флота провели серию стратегических авиаударов по железным дорогам к востоку от Дона, а также совершили налеты на химический завод № 204 в Котовске (рядом с Тамбовом), авиазавод в Воронеже, а 22 апреля командир I./KG27 «Бёльке» получил приказ произвести налет на Сталинград.

Как только стемнело, «Хейнкели» поднялись в воздух и, набрав высоту 5000 метров, направились на восток. Расстояние до города составляло около 900 километров, поэтому операция представлялась довольно сложной. Бомбардировщики шли в легком облачном слое, при этом ясная лунная ночь облегчала ориентирование на местности. При подходе к цели облака рассеялись, и вскоре летчики увидели внизу блестящую ленту реки. Пройдя над большим изгибом Волги и островом Сарпинский, являвшимися основными ориентирами, самолеты повернули в сторону Сталинграда.

Райф, летевший в Не-111 «1G+FL» из III./KG27, впоследствии вспоминал: «Город можно было легко найти и без этой светлой ночи, так как там был сильный зенитный огонь, но разрывы были на дистанции от нашей атакующей машины, к тому же небо освещали более 50 прожекторов. При атаке цели мы использовали тактику бесшумного полета с приглушенными, сильно задросселированными моторами на пониженных оборотах. Благодаря этому мы вводили в заблуждение звукоулавливатели так, что ни зенитки, ни прожекторы не могли нас «прихватить».