Льюис Котлоу - Занзабуку

• Название: Занзабуку
• Автор: Льюис Котлоу
• Издательство: Армада-пресс
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00172-7

Льюис Котлоу, американский путешественник и кинорежиссер, член Английского географического общества, трижды обогнул земной шар и трижды побывал в тропиках Африки. Автор снимал львов в саванне, гориллу в тропическом лесу на склонах Лунных гор, бегемотов на речных отмелях... Окончив путешествие, Котлоу меняет киноаппарат на перо очеркиста, садится за стол и начинает увлекательный рассказ о своих африканских путешествиях...

Только в Африке можно «сидеть за чаем» вместе с антилопой куду, обезьяной, зеброй, гиеной и с привлекательной женщиной.

И кроме того, две белые совы будут наблюдать за вами и сопровождать чаепитие кисловатыми комментариями.

Но такое собрание в Африке возможно лишь в одном месте — на большой «звероловной ферме» Кэрра Хартли, раскинувшейся у подножия горы Кения…

Льюис Котлоу

---

Женщины занялись приготовлением жаркого с приправой из различных кореньев и трав, а мужчины и дети окружили их и, наблюдая, как они хлопочут, весело переговаривались в предвкушении пиршества. Но вот мясо готово и разложено на большие листья. Мгновенно наступила полная тишина.

Я с ужасом смотрел, как огромные куски быстро исчезали в желудках пигмеев. Мне пришлось достаточно заниматься стряпней во время путешествий, я могу довольно точно определить на глаз вес мяса, и я уверен, что мужчины съели на этом пиру по семь-восемь футов слонового мяса, а женщины и дети лишь немногим меньше. Кожа на их животах туго натянулась, казалось, она готова лопнуть, и я понял, почему у пигмеев такие отвислые животы.

Когда пигмеи добудут мясо, они наедаются до отвала. Из-за тропической жары они не могут сохранять мясо про запас, и порой им приходится подолгу голодать.

Закончив пир, пигмеи пришли в очень хорошее настроение, но обильная трапеза сделала свое дело, и они один за другим ложились на спину и засыпали. Этой ночью танцев не было, а на следующее утро мы не слышали ни одной перебранки. И никто не пошел на охоту. Они отдыхали, дремали или разговаривали о вчерашнем пире.

Но к полудню пигмеи мало-помалу раскачались, и, так как хорошее настроение не покидало их, начались танцы. Танец должен был воспроизвести охоту на слона.

Мне посчастливилось — солнце стояло в зените, и освещение было превосходное. В глубине леса я не смог бы ничего заснять, ибо там царит постоянный сумрак, но поляну, где находился лагерь пигмеев, два или три часа в день освещали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь небольшую «дыру» в густом пологе листвы. Это напоминало съемки на дне глубокого колодца, и я старался использовать каждый светлый час. Но нередко ничего «киногеничного» в эти часы не происходило. Поэтому можете представить себе мою радость, когда для танца охотников на слонов все необходимое соединилось, подобно тому как отдельные куски конструкторской головоломки соединяются умелой рукой. Полученные мною на этот раз снимки — одни из лучших в моей коллекции.

У меня было достаточно времени для подготовки, потому что пигмеи сначала соорудили модель слона. Любопытно было смотреть, как они делали это. Их «слон» был не выше, чем они сами. Две палки, воткнутые в землю, заменяли ноги «слона», большое бревно между ними — его туловище. Зато хвост приделали настоящий — он принадлежал слону, убитому накануне, и был великоват для бревна и двух палок. Но пигмеев это не смущало, ибо хвост слона имеет для них особое значение.

После убийства слона предводитель охотников всегда спешит, пока к туше кто-нибудь не прикоснулся, отрезать хвост, который затем забрасывает в чащу. Сначала я думал, что это подарок лесным духам, так как знал обычай пигмеев всегда уделять им часть своей добычи. Но позже мне рассказали о вредном магическом действии слонового хвоста: если какая-нибудь пигмейка увидит его, она станет бесплодной. Тем не менее у модели был настоящий слоновый хвост. Оказывается, для пигмеек опасно лишь лицезрение хвоста только что убитого слона.

Большие зеленые листья, прикрепленные к одному концу бревна, заменяли «слону» уши, а изогнутый стебель банана — хобот. Соорудив «слона» в центре поляны, охотники отошли к ее краю. Они вооружились тонкими прямыми копьями из твердой древесины с заостренными железными наконечниками, отшлифованными до блеска «точильными» гладкими камнями. Голову каждого охотника украшало перо попугая, прикрепленное к коротким волосам камедной смолой, или убор из перьев и цветов.

Глухо, в очень медленном темпе зазвучали барабаны. Сначала я даже не мог уловить никакого ритма, а просто слышал редкие приглушенные звуки. Но когда из лесу появились пять охотников во главе с Эдодо, я понял, как прекрасно эта музыка гармонирует со сценой, изображающей крадущихся охотников.

Охотники шли так, как обычно идут в лесу пигмеи, — бесшумно и скрытно. Вот вы смотрите на спокойную и непроницаемую стену из стволов, лиан и листьев. В следующий миг вы видите пигмея, стоящего у этой стены, все такой же неподвижной и сплошной. Пигмей мгновенно проник сквозь нее, не потревожив, как вам кажется, ни одного листа.

«Артисты» двигались осторожно, внимательно прислушиваясь и вглядываясь вперед, и казалось, они уже долго идут перед нашими глазами, хотя они сделали всего несколько шагов. Знаками они поддерживали связь. Затем Эдодо издал два звука, похожие на крик птицы, и все остальные охотники повернулись к нему. Они потеряли след слона и разошлись в разные стороны, осматривая землю и все время «переговариваясь» знаками. Эдодо первым нашел след, показал его остальным, и они возобновили преследование с Эдодо во главе.

Игра пигмеев была не менее выразительной, чем наших лучших актеров немого кино. Они играли настолько правдиво и убедительно, что зрителям невольно передавались их волнение и чувства. Каждый мускул «актеров» участвовал в игре. Их глаза, казалось, буравили воздух в поисках слона или опускались вниз и обследовали каждый миллиметр почвы. Лица их выражали волнение, скрытое желание увидеть слона и в то же время железное самообладание и крайнюю осторожность.

При виде свежего следа на их лицах промелькнули улыбки, выдававшие сдерживаемую радость, и пигмеи двинулись дальше. Барабаны забили быстрее: охотники уже не искали след, а быстро шли вперед.

Пригнувшись с копьями наперевес, охотники прокрались на поляну, сделали полкруга влево, затем вправо, показывая, что они прошли много миль по следу. Когда они направились к центру поляны, где стоял «слон», барабаны застучали чуть быстрее, и я почувствовал, как чаще забилось мое сердце.

Внезапно всех как будто пронзило электрическим током, я вздрогнул и чуть было не перестал крутить ручку аппарата. Барабаны громыхнули «бум», Эдодо резко выпрямился, махнул рукой товарищам и со страхом и ликованием вперил взор в чучело слона, которое в этот момент всем присутствующим казалось настоящим, живым гигантом, спокойно жующим листья и не замечающим маленьких врагов. Охотники замерли и несколько секунд, показавшихся мне бесконечно долгими, смотрели через плечо Эдодо на слона. Затем охотники отошли на семь или восемь шагов и стали взволнованно обсуждать план атаки. Барабаны звучали мягко, но в быстром темпе.

Охотники сгрудились, теснее наклонились друг к другу и оживленно переговаривались, жестикулируя и время от времени бросая взгляды на слона. Затем они растянулись полукругом и стали приближаться к слону с тыла. Эдодо, их предводитель, должен был первым поразить слона копьем, как это и полагалось на настоящей охоте.

Пигмеи убивают слона по-разному. Иногда они перерезают сухожилия задних ног гиганта, но чаще распарывают копьями его живот. Предводитель охотников, обмазанный слоновым навозом, подползает вплотную к животному сзади, с подветренной стороны, вскакивает на ноги, погружает копье в мягкий живот слона, вытаскивает его и убегает. Слон, затрубив от боли, бросается в погоню за обидчиком, но в этот момент сбоку к нему подбегает другой охотник и ранит его копьем. Слон поворачивается к новому врагу, но с другой стороны на него нападает третий, и так продолжается до тех пор, пока живот слона не окажется распоротым.

Гигант спасается от мучителей бегством и уходит в чащу. От ходьбы его внутренности вываливаются через разрезы в стенке живота, слон нечаянно наступает на свои кишки и так «потрошит» себя, пока, обессилев, не падает на землю. Пигмеи, дождавшись этого момента, приканчивают слона копьями.

Это драматическое событие и изображали охотники. Эдодо подкрался сзади к слону, но вдруг его глаза расширились от страха, как будто слон стал поворачиваться, и он стремглав бросился к лесу. Потом он опять начал осторожно, танцующими шагами приближаться к слону. Каждая черточка лица Эдодо и каждый мускул его тела красноречиво говорили о его волнении и опасностях, поджидающих его. И барабаны звучали в унисон с его движениями: громче и быстрее при наступлении, глуше и медленнее при отступлении.

Три раза Эдодо подкрадывался к слону и три раза убегал прочь. На четвертый раз он решился и бросился в атаку. С воинственным кличем он обеими руками погрузил копье в живот слона, выдернул его и бросился к лесу, а второй охотник в это время подкрадывался к слону справа. Один за другим охотники поражали копьями неподвижное чучело, пока зрителям не начало казаться, что оно извивается и поворачивается из стороны в сторону. Барабаны звучали громко, в предельно быстром темпе. Зрители кричали, приветствовали смелых охотников и смеялись.

Затем охотники, изобразив преследование раненого слона, бросились на него, яростно обрушили копья на чучело и опрокинули его. Барабаны громыхнули «бум», и все пигмеи разразились радостными криками. Охотники исполнили вокруг поверженного чучела победный танец. Сначала к ним присоединилось несколько мальчишек, а через пять минут под аккомпанемент барабанов плясали уже все зрители — энергично и весело. Плясали пигмеи не очень организованно и не очень красиво, но зато так самозабвенно, что я с восхищением наблюдал за ними.