Борис Сидненко - Человек из чужого времени

• Название: Человек из чужого времени
• Автор: Борис Сидненко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-93682-942-0

Весна 1991 года. Ленинград. Из закрытого медицинского учреждения, находящегося под патронажем КГБ, исчезает пациент. У беглеца находится секретная информация, и однажды она попадает в руки человека из чужого времени – Михаила. Драки, погони, слежка – все это впереди. Героям предстоит сделать выбор – в том числе продать секретную информацию за огромные деньги. Но для того и существует историческая культура и традиция русской нации, чтобы противостоять соблазнам подлости и предательства, сохранять достоинство и благородство, честь и веру… И все же главным во всех этих перипетиях остается любовь. Ею переполнена вся жизнь. Она является источником и питающей силой для героев романа от первой его страницы до последней.

---

Михаил отчетливо вспомнил тот момент, когда, прогуливаясь по Смоленскому кладбищу, он неожиданно увидел на черном гранитном камне портрет девушки и даты ее рождения и смерти: 08.08.1964 – 21.08.1991. Вчера это показалось ему странным. Он невольно подумал о том, что кто-то с горя ошибся в датах ровно на один век. Более всего его поразила надпись: «В этот день всероссийской смуты никто не погиб, кроме тебя, любимая».

Сегодня, то есть сейчас, он не видел той могилы, да и отсутствие листьев, набухающие почки, пронизывающий холод указывали скорее на апрель, чем на август. Одежда на нем была того времени, в котором он жил, а люди вон там, вдалеке, одеты иначе. В день похорон было холодно, и Михаил надел теплый суконный сюртук, шарф и шляпу. Сейчас такая предусмотрительность хоть как-то спасала его от простуды.

«Так, где я нахожусь? В каком времени и что со мной происходит? Это явь или сон? Если это сон или что-то сиюминутное, то это подарок судьбы и им надо воспользоваться. Попасть “туда – не знаю куда” и сделать “то – не знаю что” мало кому удавалось. Заглянуть в будущее хотя бы одним глазком – это сказочное везение, несбыточная мечта. И вот она сбылась! Но к чему может привести воплощение фантазий в реальную жизнь? Насколько опасным станет для него исполнение желаний? А если это нечто сатанинское и колдовское? Есть ли из желанного будущего обратный путь домой, в свое время, в свое настоящее? Что, если это навсегда? О ужас! Будущее уже не кажется таким уж и прекрасным. Кто я здесь? Человек без рода и племени. Я даже не знаю, живу ли я там, где жил еще вчера. В новом времени у меня нет ни денег, ни друзей, ни связей, ни родственников. Я нищий и бездомный. Я даже не представляю себе, какой образ жизни считается правилом. Если я появлюсь дома, на Мойке, не посадят ли меня в тюрьму, как взломщика и самозванца? Я не знаю новых норм и порядков. У меня нет документов. Кто я здесь? О, Боже! Я уже не хочу быть в этом времени. Я даже не знаю, какое оно, это нынешнее время. Я не знаю толком, какой сейчас день, месяц и год. Вон там могила с датой кончины 1937 год, а вон там – 1969-й. Сколько же в итоге прошло лет, пока я спал? Все, хватит. Я желаю стабильности и своей эпохи. Если вдуматься, то это уже даже и не моя страна. Это уже как бы заграница. И я нахожусь здесь нелегально. Довольно экспериментов, я желаю уснуть и проснуться 21 августа 1891 года».

* * *

19 апреля 1991 года. Восемь часов утра.

В кабинет главврача особой клиники Комитета государственной безопасности, несмотря на ранний час, вошел майор госбезопасности и сразу же с порога резко заявил:

– Вы гарантировали нам стопроцентную эффективность вашего препарата. Да, эффект я видел, но это не эффективность. Ваш пациент сбежал.

– Это нонсенс, такого не может быть.

– Вы что, решили устроить дискуссию? У меня нет времени на пустую болтовню.

– Я отвечаю за действие препарата, но не за охрану ваших подопечных.

– Ваш препарат должен был развязать ему язык и привести нас к нужной информации. Где этот результат? Его нет, так же как нет и самого пациента. Вот эффективность вашего препарата!

– Но ведь за охрану отвечает ваше ведомство.

– Не уводите меня в сторону. Сейчас речь идет о вашей задаче. Где результат? Его нет.

– Мне нечего возразить.

– Это не ответ.

– Что вы от меня хотите?

– Вы даже этого не понимаете?

– Меня арестуют?

– Да кому вы нужны? Пустое место.

– Спасибо и на этом.

– Ответьте лишь на один вопрос. Именно он сейчас является для меня главным. Что сейчас у вашего пациента в голове?

– Он больше не опасен, уверяю вас.

– Да он и не был для нас опасен, это мы для него опасность. Я хочу знать, он воспринял вашу программу или нет.

– Я полагаю…

– Перестаньте заниматься демагогией, мне нужен конкретный ответ!

– Он закодирован и установку получил.

– Вы абсолютно уверены?

– Абсолютно!

– Ну что ж, посмотрим.

– При вашей системе контроля, наблюдения и сбора информации, думаю, он быстро отыщется.

– Надеюсь, что так.

Доктор немного нервничал, затем он стушевался и, чуть ли не промямлив, добавил:

– Хотя, если он симулировал симптомы и сопротивлялся…

– Ну вот, а вы говорите: «абсолютно». Никогда не произносите это слово.

– Ни в чем нельзя быть на сто процентов уверенным.

– И ни в ком.

* * *

«Да нет же, этого не может быть», – с ужасом подумал Михаил. По его спине пробежала струйка холодного пота. Конечно же, он спит, и все это ему только снится. Он устал. Очень много работы, внутренних переживаний, плотских желаний, потрясений и комплексов неудовлетворенности. Во сне так бывает. Иногда сон кажется настолько реальным, что ты даже начинаешь верить, будто это вовсе и не сон, а реальная жизнь. Но в какой-то момент внешнего или внутреннего воздействия сон прекращается, ты пробуждаешься с его приятным или неприятным воспоминанием. Но почему тогда ему так холодно, почему все как наяву, почему он слышит шум, голоса, чувствует прикосновение собственной руки? Он с силой ущипнул себя. «О, черт, мне больно. Ужасно! Это не сон!»

Михаил нервно вытер рукою губы и быстро произнес: «Хорошо, хорошо, хорошо. Главное – успокоиться и не паниковать, надо что-то придумать, надо что-то делать. Вон там трое мужчин наблюдают за мной уже целых полчаса. А что если у них дурные замыслы? Физически я здоров. Я явно сильнее любого из них. Я знаю восточные боевые приемы. Я смогу дать отпор. Однако их трое. Вот один из них направился ко мне. Ага, та дубина, что лежит справа от меня, может быть, мне и сгодится».

– Вот мы тут с приятелями поспорили. Одни говорят, что ты вроде как Боярский, раз уж на тебе черная шляпа, патлатый и с усами. А другие говорят, что просто похож на него.

– Нет, любезный, – стараясь сразу же пресечь фамильярность, нервно произнес Михаил, – я не из боярских, я скорее из посадских.

Мужчина округлил глаза от неожиданного отпора и уставился на Михаила, отразив на лице глуповатую улыбку.

– А понятие «одни и другие» предполагает как минимум четверых, а вас, как я успел заметить, всего трое, – с нервной дрожью в голосе добавил Михаил.

– Круто. Умыл по полной. Слушай, а как ты вообще здесь очутился? Мы сидели, курили. Никого не было, и вдруг раз – ты нарисовался.

– Вы, конечно, извините меня, сударь, но я совершенно не понимаю, о чем идет речь.

– Нет, так дело не пойдет, я с тобой по-людски, а ты мне какую-то лапшу на уши вешаешь.

– Извините, любезный, «лапша» – это такой жаргон?

– Мужик, ты, я вижу, достать меня хочешь?

– Откуда? – не понял Михаил. Его вообще неприятно удивляла такая манера обращения. Фамильярность и хамство!

– От верблюда. А чего ж ты тогда так вырядился? Слушай, не валяй дурака, ты ведь артист, да? Хотел нас разыграть? А может, напугать? Франкенштейн Смоленского кладбища! – мужчина добродушно хохотнул. – Молчишь. Игноришь меня, что ли?

– Вероятно, вы хотели сказать – игнорируешь. У вас большие проблемы с русским языком, любезный, – самообладание постепенно стало возвращаться к Михаилу.

– Вот зараза, умник попался. Думаешь, можешь пальцы загибать, мол, такой я крутой и грамотный. Да мы тут тоже не ботфортом суфле хлебаем. У нас тут тоже у всех высшее. Мы, между прочим, тут тоже интеллигентные люди. Бывшие, но интеллигентные. Ладно, чего там о прошлом, надо думать о настоящем. Так сказать, о насущном. Идем к мужикам. Я вижу, ты прикольный.

– Что-то мне без словаря стало трудно разговаривать.

– Люблю артистов. Забавный вы народ. Как-то, помню, с Хочинским познакомился, в кафешке на Лермонтовском. Супермужик. Только не говори, что не знаешь. Он нам песни из «Бумбараша» пел.

Мужчина сделал глубокий вдох и весьма недурно запел: «Журавль по небу летит, корабль по морю идет, а кто меня куда влечет по белу свету? И где награда для меня, и где засада на меня – гуляй, солдатик, ищи ответу».

После продолжительной паузы он продолжил:

– Короче, идем к мужикам, там у нас кое-что есть. Мы живем тут неподалеку, на 5-й линии, и рано утречком у бани бормотухи купили. Идем, идем. Компания у нас неплохая и приличная. Мужики говорят: «Мы не бабники, а алкоголики», а это как ученая степень.

Мужчина от души рассмеялся.

Тем временем его друзья сами подтянулись к ним и стали за спиной у приятеля. Тот на миг обернулся и снова продолжил:

– Ну вот, гора сама идет к Магомету. Ты, Михаил, не бойся, мы не вурдалаки, пьем хоть и красное, но не кровь.

«Откуда они узнали мое имя?» – с ужасом подумал Михаил.

Все трое громко рассмеялись. Один из них достал из кармана пальто граненый стакан и большую бутыль из зеленого стекла с наклейкой, на которой были нарисованы три большие семерки. Он откупорил бутыль и налил полстакана вина, цвет у которого был не красный, напоминающий кровь, а напротив, приятный – темно-янтарный.

– Ну что, за знакомство? – он протянул Михаилу стакан.