Станислав Михайлов - Эра воды

• Название: Эра воды
• Автор: Станислав Михайлов
• Жанр: Научная Фантастика

Технологическая НФ в антураже покорения Солнечной системы: с элементами мистики, личным героизмом и нетривиально развернувшейся любовной историей.

Места действия: Ганимед, Марс.

Это роман о Поле Джефферсоне.

История парня из недалекого будущего: молодого ученого, судьбою заброшенного на Ганимед.

Мир к тому времени насытился и отошел от материально-денежных мотиваций; основным стимулом развития стало научное любопытство.

Люди приступили к исследованию и преобразованию планет Солнечной системы, создавая на них земные условия для жизни. Ганимед — крупнейший из Галилеевых спутников Юпитера — был одним из первых пробных камней в этой игре. И он же оказался яблоком раздора между двумя социальными группами: преобразователями и натуралистами.

Так все и началось…

Продолжение: в романе «Жемчужина».

---

Выдохнув, сплюнув через плечо и мысленно постучав по деревянной ложечке Маркова, забытой в вездеходе, я запустил реактор. По гениальной задумке конструкторов сделать это можно было только вручную. Подключился к консоли дистанционного контроля и спешно покинул опорный пункт. Спешно — значит, бегом. Шлюз уже работал в автоматическом режиме, но, должен признаться, я немало понервничал, ожидая, когда закроется внутренняя дверь и раскроется наружняя. Забравшись в вездеход и проклиная себя за непредусмотрительность, я отогнал его метров на пятьсот по дороге, так, чтобы скальная гряда прикрыла нас от взрыва, если что-то с реактором пойдет не так. Если он решит вдруг меня убить, как тех спасателей. Я ведь тоже спасатель, хоть и категории «Д».

Шли минуты, но ничего не происходило. Мерно лил дождь, ручьем по-колено оживляя прорезанную в скалах старую дорогу. Вода бурлила и пенилась, стекая к морю. Все дороги на Ганимеде таковы. Местами глубина и по-грудь. Здесь давно летают на аэрокарах, так что не мешает. А моя гусеничная бронемашина, загородив половину пролета, устроила перед собой знатный бурун.

С детства люблю смотреть на текущую воду. Весной много времени проводил у талых ручейков, выбившихся из-под расплавленного солнцем снега. Разглядывал ледники в миниатюре — подмытые сугробы, гроты и пещеры в них. С настоящими ледяными пещерами пришлось познакомиться позже, на Марсе. Только ручьи в них не текли.

Дистанционная панель показывала успешный старт реактора. Процесс шел нормально, в соответствии с моей программой. Через два часа он набрал четверть мощности. На этом я решил остановиться. Мне и столько не понадобится, хотел ведь только зарядиться и проверить, не рванет ли. Теперь могу понизить нагрузку и оставить опорный пункт в законсервированном режиме. Кто знает, может, придется вернуться сюда.

У меня не было четкого плана, как улетать с Ганимеда. Были какие-то фантастические мысли о спаренных водород-кислородных баллонах, которые я взял бы с завода, и которые аки древний химический монстр вывели бы мою капсулу на орбиту. Сильно сомневаюсь, что мне удалось бы осуществить этот план даже при учете полной базы данных и способностей строительных роботов. Если предположить, что мне удалось бы их найти, активировать и запрограммировать. Консультации с орбитой тоже, увы, невозможны, радиосигнал не проходит.

Но теперь появилась надежда. Если меня не разнесло на атомы взрывом реактора скафандра, если нормально запустился значительно более мощный реактор опорного пункта, может быть, удастся убраться с планеты на грузовой ракете? Их много должно остаться в Ганимеде-2, промышленном центре, построенном над крупнейшим в Ожерелье Юпитера месторождением полиметаллических руд. Если Ганимед-2 еще существует, а не тлеет радиоактивной воронкой. Если, если, если. Как и всякую гипотезу, эту надо проверять опытом. Но сначала — достичь нашей станции, любой ценой, ведь там Жанна.

Я запустил двигатель и дал задний ход. Разворачивать неуклюжее бронечудище в узкой горной речке, которую напоминала дорога, мне не улыбалось. На малой скорости я вернулся к опорному пункту и подключился к энергосети. Пусть вездеходина покушает электрончиков. Архаичный скафандр, верного Громадзиллу, с глубочайшим поклоном и словами искренней благодарности оставлю здесь, он слишком большой. Но тоже, на всякий случай, подзаряжу.

Процесс зарядки вездехода — не быстрый. Я успел еще несколько раз внимательно осмотреть здание. Скопировал всю информацию из базы данных в операторской. Просидел несколько часов над стереокартой Ганимеда, обдумывая дальнейшие шаги. Все сходилось, мой путь лежит на станцию Чандлера. А там поглядим.

Кинув очередной взгляд на уровень зарядки вездехода, я удовлетворенно кивнул. Готово. Заурчал двигатель, вскипела вода под гусеницами, пенная волна наползла на лобовое стекло и, рассекаясь, косыми валами встала по обе стороны кабины. Максимальная скорость, мы просто несемся вскачь, километров десять в час. Конечно, древний вездеход мог бы дать и больше, но мешало течение. Уже не особенно боясь, я включил сканер на короткую дистанцию: не хотелось вслепую влететь в свежий тектонический разлом или скальную глыбу, обрушившуюся на дорогу.

Но ничего интересного не приключалось. Скрежеща и дребезжа металлом, вездеход упорно полз к станции Чандлера, толкая перед собой бурлящий водяной вал. Инопланетный монстр в тумане. Обитай на Ганимеде разумные существа, от испуга попрятались бы кто куда.

Наконец уровень воды упал, дорога пошла круче в гору. Плавный поворот, на сканере появились очертания ровной площадки метров двести шириной, и тут же взвыл сигнал радиационной тревоги. Я рефлекторно остановил машину и дал задний ход. Пятясь, вездеход сполз под уклон и замер.

Глухо стукнулась в шлем перчатка. Это я попытался вытереть пот со лба.

Плотный дождь. Вода поглощает гамма-кванты и, особенно, нейтроны, плюс поправка на расстояние. Это значит, в эпицентре может оказаться несколько зивертов в час. Защита моей колымаги должна выдержать, но какой смысл? Станции на площадке нет, все разрушено до основания.

Похоже, реакторы на Ганимеде все-таки взорвались, хотя, почему-то, не все, ведь уцелел же тот, в опорном пункте, только отключился.

Я прокрутил запись сканера. От взрыва должен оставаться кратер, но его не видно. Очень ровная площадка, будто космическая корова слизнула все постройки языком. Тут меня осенило: озеро. Это поверхность озера, образовавшегося в кратере, вот в чем дело.

Выходит, здесь ловить нечего.

Катастрофа.

Действительно, произошла настоящая катастрофа.

Нужно возвращаться на опорный пункт, заряжаться, молясь, чтобы реактор внезапно не превратился в термоядерную бомбу, и ехать на север. Мысленно восстановив в голове карту, я кивнул себе. Да, на север. Только не ехать, а плыть. Пора древнему вездеходу опять трансформироваться в катер. Сканер будет включен, так что пойдем по морю со всеми удобствами. Около двухсот километров до следующей базы, а там, если повезет, пересяду на аэрокар.

Я невесело усмехнулся. Если повезет.

* * *

Опорный пункт номер семьдесят четыре, ставший мне временным домом, как ни в чем не бывало возвышался над пластибетонной площадкой. Дождь поредел, туман стал менее плотным, я даже сумел различить антенну дальней связи, торчащую из крыши. Разумеется, не всю, метра полтора, выше она привычно тонула в серой пелене. Толку от нее не было никакого, связь с орбитой таинственным образом не работала, и на прием она выдавала только шум. Но это пусть потом расследуют спецы.

Проведя здесь два дня, я подготовился к путешествию настолько основательно, насколько это возможно. Одного из двух ботов загнал в шлюз, на место Громадзиллы. Взял бы обоих, но два не влезли. Порывшись как следует, выудил портативный реактор, вполне современную модель, чуть помощнее установленного в моем полевом скафандре, но работающий от тех же дейтериевых батарей. Теперь можно подзаряжать бота, а самогу гулять, не будучи к нему привязанным, раньше-то я планировал заряжать от себя.

В шесть часов «по утру», в той же самой неизменно-серой мгле дождя, мой вездеход загрохотал по пластибетону и с плеском обрушился в покойные воды океана, подняв волну. В принципе, можно плыть и так, но быстрее все же по-другому: трансформируясь, вездеход втянул гусеницы, убрал колеса и превратился в катер. Взвыл водометный двигатель, расступилась клином морская гладь, и доктор планетологии Пол Джефферсон, растерянный, бледный, запуганный, но с упрямо сжатыми зубами, отправился спасать мир. Вернее, то, что от этого мира могло остаться. Судя по станции Чандлера, немного.

На море было спокойно. Обычное безветрие, туман. Дождь барабанил в лобовой обтекатель тяжелыми каплями, размазывался и змейками струился к бортам. Катер шел километров сорок в час, но это же не гоночный глайдер, а тяжелая бронированная посудина, лишь кое-как приспособленная для движения по воде, так что нормально.

Радар-акустическая система весело чертила скан левого берега. Захотись мне вдруг захотелось достичь правого, пришлось бы обогнуть весь Ганимед, Архипелаг ведь один, справа — только Океан. Если, конечно, не образовались новые острова.

Пройдет немного лет, здешние события назовут Ганимедийской Катастрофой и начнут записывать с большой буквы, а меня, пожалуй, снова провозгласят героем. И все идет к тому, что произойдет это посмертно.

Будет ли мне дело до этого? Моим костям, омываемым бесконечным ливнем на каком-нибудь бесвестном базальтовом склоне? Атомам, что останутся после термоядерного взрыва? Мнить себя спасателем намного приятнее, нежели ощущать жертвой, но неприятный холодок в животе надежнее древнего магнитного компаса показывает правду: едва ли мне удастся выжить на злобной каменистой планетке, миллионы лет вращавшейся и продолжающей вертеться вокруг огромного полосатого Юпитера. Планетке, которую высоколобые ученые мужи с Земли решили приспособить под себя, не считаясь с тем, что здесь — чужой мир, и никому неизвестно, что в нем скрывается.