Наталья Костина - Верну любовь. С гарантией

• Название: Верну любовь. С гарантией
• Автор: Наталья Костина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-4124-7

На тебе венец безбрачия. Твоего мужа приворожили. Сколько раз мы слышали это от цыганок на улице? Но когда то же самое говорит профессор психиатрии… Две подруги поверили, что за право надеть белое платье нужно платить и что, прибегнув к помощи колдунов, можно победить соперницу. И вот свадьба Даши уже не за горами, а к Оле вернулся супруг, однако теперь ей этого мало — она хочет стереть разлучницу с лица земли!

---

Пригрохотал трамвай, выпустил порцию народа, впустил внутрь всех озябших на холодном ветру, с лязгом закрылись двери, и он тронулся. Люба даже не пошевелилась, пораженная точными, как ей показалось, словами цыганки. Ей стало не до трамвая.

— Где же мне эту бабку найти, тетя Маша? — искательно спросила она у собеседницы. — По объявлению?

— Э, по объявлению! Кругом обманщики одни. Денежки только возьмут с тебя, — цыганка выразительно пошевелила толстыми пальцами, — а ничем и не помогут. Не хотела я, но, видно, придется. Эх, ругать меня будут, да ничего! — Цыганка распахнула шубу, и под ней мелькнули бархатные юбки, поверх которых на выпирающем толстом животе был повязан кокетливый кружевной фартучек с карманом. Цыганка, цепляясь кольцами, запустила руку в карман и выудила оттуда огрызок карандаша и бумажку. — Я сейчас тебе адрес напишу, красавица. Только ты скажи, что, мол, от тети Маши. У нее очередь на два месяца вперед, а тебе, девонька, и дня откладывать нельзя! Ты сейчас езжай, отсюда автобус ходит прямо до ее дома. Баба Вера ее зовут.

— Спасибо… тетя Маша. А сколько она берет, эта баба Вера?

— Ничего она не берет. Божий человек! — Цыганка размашисто перекрестилась. — Настоящая бабка, девонька, денег не берет. Ты ей коробочку конфет купи, и все. Она конфеты хорошие любит. И привет от меня передай. Ну, иди, иди. — Цыганка легко подтолкнула Любу. — Иди с богом!

Люба встала со скамейки и пошла в сторону автобусного круга, надежно спрятав клочок с адресом во внутренний карман, где хранились телефонная карточка и небольшая заначка — НЗ. Сейчас она купит коробку конфет и поедет к этой самой бабке. Действительно, откладывать нельзя. Она чувствовала, как эта самая порча, словно кислота, разъедает ей все изнутри.

* * *

Там, куда Даша так боялась опоздать, было уже открыто. Та же девушка-администратор молча, ничего не спрашивая, взяла у нее плащ и унесла куда-то внутрь. Даша растерянно стояла посреди приемной, не зная, что же делать дальше. Но девушка тут же вернулась и, кивнув, позвала Дашу за собой. Приоткрыв дверь в какую-то комнату, она впустила туда клиентку. Даше, попавшей в комнату из ярко освещенного коридора, сначала показалось, что здесь совершенно темно. Но затем она разглядела маленький огонек — это теплилась лампадка в углу, под иконой Божьей матери, скупо освещая пространство вокруг себя. Вся комната, как показалось Даше, была обита черной тканью. Окон не было. Глаза быстро привыкали к темноте, и она увидела стоящий посередине черный же стул. Она стояла, не зная, сесть на него или этого делать не нужно. Но тут хлынул ослепительный свет из коридора, и возникло что-то белое, со светящимся ореолом волос. Дверь захлопнулась, и Даша вновь ослепла.

— Здравствуйте, — донесся до нее чей-то голос, и Даша в бедном свете лампадки увидела женщину, одетую в белый балахон до пят. Ее светлые волосы свободными прядями свисали вдоль лица. На груди у женщины был деревянный крест на красной нитке, связанный, как показалось Даше, просто из палочек. Опустив случайно глаза, Даша с удивлением заметила, что пришедшая незнакомка босая. Легко перемещаясь по комнате, женщина извлекла из невидимого Даше места белую простыню и набросила ее на стул.

— Садитесь, — пригласила она. — Молитвы знаете? Можете отвечать.

— «Отче наш» знаю, — почему-то шепотом ответила Даша и откашлялась. — Еще «Богородице, Дево, радуйся»…

— Закройте глаза и читайте в течение всего обряда про себя «Отче наш», — велела женщина.

Даша сосредоточенно стала повторять про себя слова молитвы. От волнения она забывала фразы, путала их очередность, но потом они вдруг всплывали в памяти и становились на места. Почему-то перед ее внутренним взором вдруг возникли давно позабытые картины: как они ездили с бабушкой в деревню, в старую церковь, и там тоже была такая же почерневшая икона с чуть видимым ликом, и лампадка так же висела на цепочке. Только здесь лампадка была лиловая, а та, из детства, — зеленая.

Женщина между тем достала две свечи и зажгла их от лампадки. Поставив свечи на пол, она быстро зашептала что-то и начала плавно водить руками над Дашиной головой. У Даши внутри вдруг что-то сжалось, и она почувствовала волнами исходящее от рук женщины в белом не то тепло, не то какую-то другую энергию. Волосы у нее на голове стали медленно подниматься к рукам медиума, как наэлектризованные. Та все шептала, и руки ее двигались все быстрее. Внезапно целительница остановилась прямо перед ее лицом, и Даша распахнула глаза. Женщина уронила руки, и Даша разглядела неизвестно откуда взявшиеся два больших, тускло блестевших ножа с черными ручками и белый венок невесты. Ей вдруг стало жутко.

— Закройте глаза! — повелительным тоном скомандовала она, и Даша, будто загипнотизированная, глубоко вздохнула и сделала то, что от нее требовали.

Она почувствовала, как на нее надели венок и движение воздуха над ее головой усилилось. Острые звенящие звуки сталкивающихся ножей неслись все быстрее и быстрее. Неожиданно холодная сталь коснулась головы, и Даша слегка дернулась. Неужели женщина срезала ей волосы? А если она сейчас ткнет ее ножом в шею?! Паника захлестнула ее. Но она глубоко вдохнула, взяла себя в руки, принявшись вновь повторять слова молитвы. Звон еще продолжался, но был уже слабее и вскоре прекратился совсем. Слегка потянув за волосы, женщина сняла венок.

— Вставайте и перекреститесь три раза. Вот здесь, на икону. Читайте про себя «Богородицу».

Даша торопливо перекрестилась, и ей показалось, что огонек в лампадке вспыхнул сильнее. Прекрасные слова молитвы как бы сами по себе ожили и зазвучали у нее в голове, почему-то сказанные голосом старой троюродной деревенской бабки, медленно, нараспев: «Богородице, Дево, радуйся! Благословенна ты в женах, ибо Спасителя родила еси душ наших…»

— Можете идти. — Неизвестная открыла перед Дашей двери. — Ни с кем не разговаривайте, пока не переоденетесь во все новое. Идите.

Даша вышла в коридор, и обыденность этого выкрашенного кремовой краской помещения поразила ее. Она чувствовала, что в черной комнате вместе с белым венком невесты остался совершенно иной мир. Мир, где с ней происходило нечто таинственное, страшное и волшебное, — так, не видимое глазу, происходит превращение твердой скользкой куколки в воздушную, хрупкую бабочку. Ей захотелось вернуться и еще раз заглянуть в комнату. Но она не посмела. В холле та же девушка молча подала ей плащ. Даша вышла на улицу и с наслаждением вдохнула. Внезапно она поняла, почему нужно снять старые вещи. Это и есть та старая оболочка, которую сбрасывает бабочка. Да здравствует новая жизнь! Даша тихо, почти про себя, счастливо засмеялась.

* * *

— Здравствуйте. Я… от тети Маши. — Лифта в пятиэтажке не было, и Люба, взбираясь наверх, запыхалась. — Мне нужна баба Вера.

— Ну, я баба Вера, — после небольшой паузы, во время которой она бесцеремонно рассматривала визитершу, сказала женщина в приоткрытую щель двери.

— Извините. Тетя Маша сказала, что вы меня примете. Мне очень, очень нужно.

— Да уж, вижу, — неприветливо процедила женщина, с грохотом снимая цепочку и пропуская Любу в тесную прихожую. Была она в вытертом и засаленном на груди и животе вельветовом халате, голова повязана платком, а на носу у нее криво сидели очки в грубой дешевой оправе.

— Раздевайся. — Она кивнула на захламленную вешалку. Люба послушно сняла куртку и пристроила поверх какого-то древнего коричневого пальто. — Проходи, — так же неприветливо пригласила она Любу в комнату.

В комнате стояла убогая полированная мебель — два серванта инсультного вида на хилых ножках, с перекосившимися дверцами и стол, покрытый красной плюшевой скатертью. На том месте в сервантах, где обычно хозяйки расставляют перламутровый сервиз «Мадонна» и хрустальные фужеры, вплотную теснились иконы. Деревянные, с виду очень старые, и новые, бумажные, в окладах и без — большие и маленькие, они заполняли собой все внутреннее пространство. По стенам тоже висели иконы, и под некоторыми теплились огоньки. Пахло воском и церковью. На столе стояли чашка с остатками чая и блюдце с крошками.

— Садись. — Женщина указала Любе на стул.

Люба послушно села. Пакет с конфетами смущал ее, и она пристроила его на край стола.

— У меня… — начала Люба.

— Сама вижу, — перебила Любу хмурая баба Вера. — Порча у тебя. Недавно сделали, два-три дня. Делал сильный мастер, но материал у него был слабый. Потому ты только и жива сейчас. Видно, то, на чем делали, ты недолго в руках держала.

Люба тут же вспомнила тот самый стаканчик, за которым Светка лазила под прилавок, и внутри у нее что-то оборвалось.

— Вижу, сильно ты дорогу кому-то перешла, — продолжила бабка.

У Любы запылали щеки и уши.

— Вы мне поможете?