Дитмар Нойтатц - Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)

• Название: Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)
• Автор: Дитмар Нойтатц
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-8243-1782-4

В книге немецкого историка Дитмара Нойтатца советское общество 1930-х гг. рассмотрено через призму одного из самых амбициозных проектов советской власти — строительства московского метрополитена. Основываясь на огромном массиве архивного материала, автор всесторонне исследует историю создания метро от самых ранних проектов до сдачи в эксплуатацию его первой линии в 1935 г. и детально описывает механизмы принятия властных решений и развитие техники, устройство пропаганды и повседневную жизнь рабочих. Строительство метрополитена, ставшее символом прорыва в светлое социалистическое будущее и потребовавшее концентрации огромных экономических, технических и человеческих ресурсов, позволяет показать, каким образом сталинский режим стремился увлечь население программой созидания социализма, как люди воспринимали жизнь и труд на стройках метро и как они обходились с «мобилизациями» и лишениями.

---

Менее впечатляющими, но в количественном отношении гораздо более значимыми, чем крупные аварии, были многочисленные заболевания и расстройства здоровья, которые метростроевцы получали в результате чрезмерно напряженной работы в сырости и холоде. Множество рабочих болели ревматизмом, гриппом и простудой{1179}, а также так называемой кессонной болезнью{1180}.

Кессонная болезнь, симптомы которой совпадают с болезнью водолазов, наступает при слишком быстром снижении давления воздуха в шлюзовой камере (скафандре). Азот, который при повышенном давлении остается в тканях тел в связанном состоянии, поступает в кровь в виде пузырьков и может стать причиной эмболии и паралича. Для предотвращения кессонной болезни рабочие, покидающие камеру высокого давления, должны оставаться полчаса в шлюзовой камере, где давление воздуха медленно снижается до нормального уровня. Помимо этого, после работы они должны от 1 до 1,5 часов оставаться в специально отведенном помещении для отдыха. Часто рабочие полагали, что могут сократить срок ожидания в шлюзовой камере, прежде всего, если давление было относительно невелико{1181}, и вскоре падали обессилевшими, испытывая серьезные боли{1182}. При слабом поражении помогало пребывание в лечебной камере с высоким давлением, но нередко пострадавшие от «кессонки» с сильными болями и частичным параличом конечностей вынуждены были неделями оставаться на больничной койке{1183}.

Но и без кессонной болезни многие рабочие не выдерживали работу в кессоне, и после двух или трех месяцев приобретали болезни сердца или легких{1184}. Отдел по охране труда при профкоме Метростроя в январе 1934 г. ввиду участившихся случаев потери трудоспособности постановил тщательнее проводить медицинское обследование вновь принимаемых рабочих, чтобы не допускать на строительные объекты людей с острыми сердечными и легочными заболеваниями{1185}. В годовых отчетах шахт и дистанций за один 1934 г. зафиксирован уход со стройки 2505 рабочих вследствие болезни, расстройства здоровья или инвалидности[111].

Для медицинского обслуживания метростроевцев уже в январе 1932 г. в поселке Лось был устроен медпункт. Вдоль строящейся трассы метро рабочие могли обращаться за помощью в медпункты различных предприятий{1186}. Медпункты предназначались для оказания первой помощи при травмах, здесь не обязательно должен был находиться врач, а часто имелась лишь походная аптечка с перевязочным материалом{1187}.

потери персонала из-за кессонной болезни составляли до 70%, при высоком давлении — только 5%, так как в этом случае инструкции воспринимали всерьез (там же).

Врачебную помощь рабочим оказывали в районных амбулаториях и поликлиниках. В поселке Лось с апреля 1932 г. действовала амбулатория с двумя врачами. На всех строительных объектах были открыты маленькие аптеки. Вновь принимаемые на стройку рабочие «подвергались санитарной обработке», включая прививки от оспы и тифа{1188}. Врачебный персонал амбулатории в пос. Лось в мае 1932 г. был расширен и в июне 1932 г. дополнен зубоврачебным кабинетом{1189}. На некоторых строительных участках теперь были открыты собственные медпункты{1190}.

В связи с резким ростом числа занятых на Метрострое в 1933 г. из нескольких бараков и многоместных палаток был образован карантинный пункт, где новые рабочие обязаны были провести две недели перед приемом на работу{1191}. Амбулатория в пос. Лось, медпункты и городские больницы в 1933 г. не могли больше удовлетворить многие тысячи новых метростроевцев{1192}. Поэтому в ноябре 1933 г. под руководством городской службы здравоохранения (горздравотдел) было создано собственное санитарно-медицинское подразделение Метростроя, со своей поликлиникой на базе лечебного диспансера № 4 в Сокольниках{1193}.

В январе 1934 г. во всех крупных поселениях и на большинстве шахт и дистанций были организованы медпункты, оснащенные телефонами. На каждом строительном объекте обязан был круглосуточно дежурить медицинский персонал, в ночное время даже врач{1194}. Центральная поликлиника Метростроя в Сокольниках в 1934 г. насчитывала свыше 50 лечебных кабинетов и ежедневно обслуживала 1200-1300 пациентов. Ее мощности все же было недостаточно, и перед врачебными кабинетами образовывались длинные очереди. В августе 1934 г. у Большого Каменного моста южнее Кремля открылся филиал поликлиники для обслуживания рабочих, занятых на южной части трассы{1195}.

Квалифицированную врачебную помощь могли оказать все же только в центральной поликлинике в Сокольниках. В течение 1934 г. был отстроен филиал поликлиники № 2, оснащенный среди прочего рентгеновским кабинетом, лабораторией и физиотерапевтическим кабинетом, здесь к тому же трудились специалисты по малярии, травматологии и хирургии, а также по венерическим болезням. Для лечения фурункулов и ожогов применялись кварцевые лампы. Комнаты для кварцевания были оборудованы на двух шахтах, на шахте 12 установлены лечебная камера высокого давления и «световая ванна» для лечения кессонной болезни{1196}.

В конце января 1933 г. профком открыл кассу социального страхования (соцстрах), на средства которой был арендован дом отдыха близ станции «Правда» Северной ж. д. (22 км к северу от пос. Лось). В 1934 г. в доме отдыха ежедневно проводили свое свободное время 300 метростроевцев. Летом 1934 г. после окончания первой очереди строительства многие рабочие за счет профсоюза отправились на курорты и санатории Крыма, Северного Кавказа и других регионов{1197}. В феврале-марте 1935 г. более 7 тыс. метростроевцев смогли таким образом отдохнуть от трудностей и лишений предшествующих месяцев{1198}.

Глава IV. ЖИЗНЕННЫЙ МИР И МОДЕЛИ ПОВЕДЕНИЯ МЕТРОСТРОЕВЦЕВ

«Наша сила, как жизнь, молода.

Наша воля, как сталь, тверда.

Под знаменами борьбы,

Под знаменами труда

Большевик победит всегда.

Мы в борьбе и труде сплочены.

Нам ясна большевистская цель.

Сквозь гранит, сквозь пески,

Сквозь густые плывуны

Мы вели наш бетонный тоннель».

Александр Безыменский{1199},[112]

1. Подходы к изучению моделей поведения людей в сталинскую эпоху

Несмотря на трудности с вербовкой рабочих, крайне сложные условия жизни и труда при строительстве метро, несмотря на долгое прозябание в плохих жилищах и скудное снабжение, режиму без всяких оговорок удалось в 1934 г. побудить тысячи рабочих ударно трудиться и в обескураживающе короткий срок закончить строительство первой очереди метрополитена. Этого нельзя объяснить только описанными выше материальными стимулами или страхом людей попасть в лагерь, — хотя данные факторы и нельзя вовсе приглушать, как это делала до сих пор историография социально-исторического направления.

Мы имеем здесь дело с узловой проблемой исследования сталинизма: этому режиму удивительным образом удалось укрепить свое господство, создать себе поддержку и побудить значительную часть населения к соучастию или по меньшей мере парализовать массовое движение сопротивления, хотя условия жизни людей в то же время резко ухудшились, а сомнительная программа «социалистического» строительства потребовала от народа небывалых жертв. Здесь лежит существенное различие с национал-социализмом, который для легитимации своей власти уже вскоре после прихода Гитлера смог апеллировать к тому факту, что условия жизни широких слоев населения улучшились после нищеты периода экономического кризиса. В сталинском Советском Союзе сложилась противоположная ситуация. Ключевые пункты сталинской политики — коллективизация сельского хозяйства и форсированная индустриализация — ввергли страну в экономический хаос, вызвали массовый голод и стали причиной нужды и лишений для миллионов людей. Успехи, о которых трубила официальная пропаганда, возведение плотин, строительство заводов и других промышленных предприятий, не приносили облегчения отдельному человеку и ничего не изменили в его положении, коль скоро на свою зарплату он мог купить лишь самое необходимое. Эти успехи могли быть использованы для мотивации только ограниченной части населения.

После насильственного и продолжительного подавления крестьянства в ходе коллективизации сельского хозяйства ключевые позиции в обществе заняли рабочие. Именно их поддержка или по крайней мере терпимое отношение к режиму обеспечили его дальнейшее существование и террористическое перерождение, в котором активно участвовали прочие слои населения. В случае массового протеста рабочих Сталину, которому пришлось бы опираться только на репрессивный аппарат, сложнее было бы проводить политику партии и оправдывать свое господство.

Уже достаточно давно ученые занялись исследованием социального базиса сталинской системы. В годы первых двух пятилеток завершился процесс трансформации Советского союза из преимущественно аграрной в индустриально-пролетарскую страну. Доля крестьян-единоличников и ремесленников в составе населения снизилась с 75% в 1928 г. до 5% в 1937 г. За тот же период удельный вес крестьян-колхозников вырос с 1,7 до 46,4%, рабочих — с 12,4 до 31% и служащих — с 5,2 до 14,8%{1200}. Вполне очевидно, что эти сдвиги в профессиональной и экономической структуре оказались на руку политическому режиму. Мелкокрестьянская структура России собственно уже с 1917 г. признавалась негодным базисом для построения социализма. Но то, что трансформацию удастся провести в столь короткое время, напротив, не являлось само собой разумеющимся.