Александр Панцов - Дэн Сяопин

• Название: Дэн Сяопин
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03602-4

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма. Книга, основанная на ранее недоступных материалах из архивов России, Китая, США, в том числе хранилищ ЦК КПК и ЦК КПСС, написанная в живой и образной повествовательной манере, с экскурсами в историю и мифологию Поднебесной, несомненно, заинтересует как политиков, экономистов, историков, так и самый широкий круг читателей.

---

Прохлада автобуса сменяется обволакивающей жарой улицы. Середина лета — не лучшее время для путешествия по китайскому Юго-Западу; столбик термометра зашкаливает за 30 градусов. К тому же невыносимо душно: влажность почти стопроцентная, так что об освежающем воздухе остается только мечтать. Быстро проходим через красно-белые ворота в парк, но и там нет спасения. К счастью, у входа стоят электрокары с длинными прицепами-вагончиками, и мы, погрузившись в них, едем по выложенной цементной плиткой дорожке в манящую глубь зеленых насаждений. Легкий ветерок начинает приятно обдувать лицо, но уже через пять минут поездка заканчивается. Выбираемся из вагончиков и идем к одноэтажной усадьбе под изогнутой черепичной крышей, выстроенной на невысоком холме в традиционной китайской манере «саньхэюань», с квадратным внутренним двориком и расположенными по трем его сторонам постройками. Это и есть дом клана Дэнов. Довольно большой — более 800 квадратных метров. Прямо перед ним — красивый пруд с лилиями и лотосами, а сразу за главным корпусом — бамбуковая роща, в тени которой находится круглый низкий колодец с чистейшей водой. «Старое подворье семейства Дэнов» — так называют это поместье окрестные жители.

Войдя в дом, ощущаешь наконец долгожданную прохладу. Кирпичная усадьба из семнадцати комнат спасает от жары лучше любого кондиционированного отеля. Но активная девушка-экскурсовод не дает расслабиться: войдя в левое крыло дома и свернув направо, она быстро ведет нас в четвертую комнату, где в правом углу возвышается массивная кровать из лакового дерева. Темно-красное ложе с высоким, под потолок, балдахином, украшенным тончайшей резьбой, стоит на толстых ножках. Оно устлано простой циновкой, сплетенной из бамбуковых нитей. «Господа! — торжественно произносит девушка. — Здесь, на этой кровати, родился товарищ Дэн Сяопин!»

Невольно испытываешь волнение, хотя знаешь точно: девушка кривит душой, настоящая кровать родителей Дэна не сохранилась. После прихода к власти в 1949 году компартии, одним из руководителей которой уже тогда был сам Дэн, все вещи из его богатой семьи раздали крестьянам1. Будущий великий реформатор не возражал: что толку жалеть об утраченной семейной мебели, если в руках оказался весь Китай!

«Неувязка» с кроватью не может ослабить общего впечатления. Ведь сама-то усадьба сохранилась: стены, крыша, пруд, колодец — всё выглядит так, как и почти 110 лет назад, в двенадцатый день седьмого месяца года Дракона по лунному календарю, когда «старое подворье семейства Дэнов» огласил пронзительный крик новорожденного.

Был ли слышен этот крик в окружавших усадьбу террасированных рисовых полях или в бамбуковой роще, мы не знаем, но то, что отец и мать не могли скрыть радости, не вызывает сомнения. У них уже была дочь, но им, как и всем китайцам, страстно хотелось сына. Ведь девочка, повзрослев, должна была выйти замуж, то есть покинуть семью, к тому же за ней следовало давать богатое приданое. А сын оставался в доме — наследником и продолжателем рода, в обязанности которого входило заботиться о родителях в старости, а после их кончины успокаивать души умерших, регулярно совершая на их могилах положенные по традиции обряды.

По официальному династийному летоисчислению, принятому в то время в Китае, год Дракона в начале прошлого века приходился на тридцатый год эры Гуансюй (Светлое начало) маньчжурской династии Цин, правившей Прднебесной с 1644 года. В 1875 году эту эру провозгласила вдовствующая императрица Ехэнара, известная под придворным титулом Цыси (Милосердная и ниспосылающая счастье). Сделала она это от имени своего племянника (сына сестры) четырехлетнего императора Цзайтяня, только что посаженного ею на трон. Эры правления (няньхао) в качестве официальных династийных летоисчислений использовались в Китае с 140 года до н. э. Такой порядок ввел владыка Уди (Воинственный император), величайший правитель династии Хань.

По григорианскому календарю прибавление в семействе Дэнов случилось 22 августа 1904 года. Обуреваемый счастьем отец дал сыну громкое имя — Сяньшэн (Обогнавший мудреца). Догадывался ли он, что поступает нескромно, неизвестно. Скорее всего нет, хотя и должен был. Ведь Мудрецом в Китае именовали великого Конфуция, жившего в VI–V веках до н. э., так что объявлять на весь свет, что младенец Дэн умнее Учителя, политическая философия и этические принципы которого составляли основу всей китайской идеологии, было в высшей степени неосмотрительно. Отец Дэна, правда, не мог не посоветоваться с местным даосом-гадателем, так что вину за выбор «нескромного» имени следует отнести и на счет последнего.

В какой-то степени отца Дэна оправдывает то, что по традиции имя сына должно было отвечать требованиям генеалогической хроники клана, к которому относились все Дэны, жившие в волости, ныне носящей название Сесин (в то время — волость Ванси). Человек в старом Китае не принадлежал себе: он составлял часть единого целого — большой группы близких и дальних родственников, ведших происхождение от какого-либо общего предка. Во всех кланах летописцы год за годом вели записи рождений и смертей родичей, а также фиксировали другие события, связанные с деятельностью своих патронимий. В каждой хронике за очередным поколением мужчин изначально закреплялся свой иероглиф, который следовало использовать в именах. Сами имена составлялись из двух иероглифов, но одному из них надлежало быть родовым. На поколение Дэна (оно было девятнадцатым по счету в роду) приходился иероглиф «сянь» (обгонять, быть впереди), так что у отца выбор в общем-то был ограниченным. Конечно, ставить после иероглифа «сянь» иероглиф «шэн» (мудрец, святой человек) не следовало, но отец Дэна был необычным человеком, который, как говорят в Китае, «не боялся гладить тигра».

Его родовое имя было Дэн Шаочан (Дэн Продолжающий процветать), но все в деревне величали его Дэн Вэньмин (Дэн Цивилизованный). Он родился в 1886 году, став единственным наследником трех представителей клана (у двух его дядюшек не было сыновей). Дэн Сяопин в партийных анкетах скромно называет отца «мелким землевладельцем» (сяо дичжу)[2], а иногда даже «середняком» (чжуннун)2; дочь Дэна, Маомао, отмечает, что ее дед нанимал всего «пару батраков для возделывания [земли] и посадок», а младший брат Дэн Сяопина, Дэн Кэнь (он же Дэн Сяньсю), вспоминает, что у отца было «всего 40 му [1 му равняется шести с половиной соткам] земли»3. Иными словами, два с половиной гектара.

Вряд ли это, однако, соответствовало действительности. В 1967 году хунвэйбины (красные охранники Мао), проводившие расследование «преступной деятельности» Дэн Сяопина, ставшего неугодным «великому кормчему», установили, что «собака Дэн Вэньмин… владел землей, позволявшей ему получать свыше 26 тысяч цзиней [1 цзинь равняется 596 граммам] зерна» и «нанимал батраков-поденщиков, а также держал батраков, работавших длительный срок»4. Для того чтобы собирать 26 тысяч цзиней (то есть 13 тонн) зерна в год, Дэн Вэньмину требовалось по меньшей мере восемь гектаров земли (то есть более 130 му). Иными словами, мелким землевладельцем отца Дэна назвать было нельзя: в период революции коммунисты относили к разряду средних дичжу уже тех, кто владел 50 му, а бедняки и пауперы в ряде мест даже назвали таких богачей тухао — «мироеды».

Было ли у Дэн Вэньмина на самом деле более 130 му земли или несколько меньше, сказать все же трудно. Ведь ненавидевшие Дэн Сяопина хунвэйбины могли не хуже дэновских родственников «навести тень на плетень». Скорее всего, как пишет один из биографов Дэна, «истина… лежит посередине»5: крупным землевладельцем-дичжу Дэн Вэньмин был, но мироедом — нет.

Для своего времени отец Дэна являлся человеком весьма прогрессивным. К тому же неплохо образованным. Он не только учился в местной начальной школе старого типа, где зубрил китайскую классику — книгу изречений Конфуция «Лунь юй» («Суждения и беседы») и другие древние каноны, но и в современном Училище юридических и политических наук города Чэнду, столицы провинции Сычуань6. Здесь он приобщился к националистическим идеям и стал всей душой сочувствовать реформаторам (знаменитым в те времена публицистам Кан Ювэю и Лян Цичао), пытавшимся в конце XIX века с помощью молодого императора Гуансюя перестроить политическую систему архаичной цинской монархии, но поставленным консервативной императрицей Цыси вне закона.

Окончив училище и вернувшись на родину, Дэн Вэньмин стал преподавать в волостной школе, которую сам же и основал на паях с зажиточными соседями, заниматься земледелием и ремеслом, а также политикой. Под влиянием друзей он вступил в тайную ассоциацию Паогэ (Старшие братья в халатах), сычуаньское отделение общенациональной организации Гэлаохуэй (Общество старших братьев), ставившую перед собой благородную цель свержения чужеземной маньчжурской династии Цин и восстановления поверженной китайской династии Мин. В волостном отделении Паогэ он вначале занимал некую должность «третьего отца», но спустя несколько лет стал «старшим отцом, хранителем знамени», то есть по существу возглавил организацию.