Александр Панцов - Дэн Сяопин

• Название: Дэн Сяопин
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03602-4

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма. Книга, основанная на ранее недоступных материалах из архивов России, Китая, США, в том числе хранилищ ЦК КПК и ЦК КПСС, написанная в живой и образной повествовательной манере, с экскурсами в историю и мифологию Поднебесной, несомненно, заинтересует как политиков, экономистов, историков, так и самый широкий круг читателей.

---

Дэн поддержал Мао и тогда, когда в мае 1950 года тот принял решение о проведении проверки и перерегистрации членов компартии, вылившееся в новую «чистку» КПК от «чуждых» элементов. «Этот чжэнфэн [исправление стиля], — разъяснял Дэн коммунистам Чунцина, — главным образом направлен на то, чтобы… посмотреть… действуют ли наши товарищи… в соответствии с идеями Мао Цзэдуна. Его цель заключается в том, чтобы, исправляя стиль и преодолевая путаницу в вопросах идеологии и политики, достичь идеологического и политического единства»52. К 1953 году из партии в целом было «вычищено» 10 процентов состава — результат впечатляющий, к которому приложил руку и Дэн.

Он, кстати, предъявлял высокие требования к моральному облику коммуниста. «Вести себя надо скромно, а жить — просто», — учил он партактив53, хотя сам далеко не всегда следовал этому правилу. В Чунцине, где он прожил все два с половиной года своего пребывания на Юго-Западе, Дэн, как и многие другие партийные руководители и в Пекине, и на местах, не мог не рассслабиться после стольких лет партизанского пуританства. Вместе с семьей он сначала занимал целый этаж двухэтажного особняка, в котором до того размещалось одно из гоминьдановских учреждений. На другом этаже жила семья Лю Бочэна, а после того, как Лю в январе 1951 года перевели в Нанкин, — там поселилась семья Хэ Луна, балагура и весельчака, которого друзья называли «усатый Хэ» за красивые черные усики. С Хэ Луном и его домочадцами у Дэна и Чжо Линь быстро установились самые теплые отношения, но затем Дэн с семьей переехал в только что выстроенное по его же приказу просторное здание канцелярии Юго-Западного бюро, оборудованное редкой по тем временам холодильной установкой. Дэн любил хорошо поесть, а поскольку Чжо Линь, как мы знаем, не была кулинаркой, еду для него и его семьи готовили специальные повара. В свободное от приема пищи и работы время он с увлечением играл на бильярде, и чтобы овладеть тонкостями игры, даже пригласил себе в учителя маркера. «Он питался особой пищей, — негодовали много лет спустя ненавидевшие его хунвэйбины, — жил в специальном помещении, пользовался лучшими вещами»54.

По поводу вещей хунвэйбины, правда, преувеличивали. Кроме швейцарских часов «Ролекс» и шерстяного коричневого свитера на пуговицах, подаренных ему после «освобождения» Шанхая секретарем шанхайского подбюро ЦК, старым коммунистом Лю Сяо, у Дэна не было «предметов роскоши». Во время последней гражданской войны ему как-то в виде трофея досталась паркеровская ручка, но летом 1949 года в Шанхае у него ее украл какой-то жулик, когда он и Чэнь И переходили оживленную улицу, спеша на одно из многочисленных заседаний. До конца жизни Дэн сожалел о ее потере и каждый раз, посещая Шанхай, ворчал: «Ну и жулье же в Шанхае»55.

В одежде Дэн по-прежнему следовал партийной этике. Как и Мао, да и все остальные члены ареопага, одевался скромно: неброского цвета куртка (летом — хлопчатобумажная, зимой — ватная) с застежкой под горло и четырьмя накладными карманами, свободного покроя штаны. Такова была партийная униформа: в подобной куртке ходил еще отец Республики Сунь Ятсен (по его имени она и называлась: «суньятсеновка»). На голове Дэн носил обычную кепку.

Весьма неброско одевалась и его семья: дети не выделялись из среды сверстников, а Чжо Линь тоже предпочитала партийный стиль. С того времени, как они поселились в Чунцине, Чжо директорствовала в школе-интернате, ею же самой организованной. Это учреждение формально называлось «народным», хотя на самом деле предназначалось только для детей ответственных кадровых работников Юго-Западного бюро и Военно-административного комитета. Чжо Линь отвечала там за всё: обучение, воспитание и отдых учеников, которых насчитывалось 90 человек, снабжение их одеждой, питанием и всем остальным. Поскольку преподавателей не хватало, сама вела несколько предметов: китайский язык, арифметику и даже музыку, хотя музыкального слуха не имела. Дэн Линь, Пуфан и даже пятилетняя Дэн Нань были ее учениками.

В Чунцине у Дэна и Чжо родились еще дети. 25 января 1950 года на свет появилась третья дочка, которую за светлые пушистые волосы прозвали Маомао (Волосатик) — так ласково многие китайцы называют новорожденных детей. Официальное же имя придумали, следуя ставшей в их семье традиции называть дочерей именами красивых деревьев, — Дэн Жун (Дэн Фикус). Такое имя имело глубокий смысл: ведь именно сидя под фикусом, Сиддхартха Гаутама стал Буддой, поэтому фикус в буддизме — дерево Бодхи (Просветления). И хотя Дэн и Чжо Линь в Будду не верили, но все-таки были китайцами и буддийская символика кое-что для них значила.

А через полтора года, в августе 1951-го, родился еще один сын — Чжифан. Для его имени Дэн позаимствовал иероглиф «чжи» из парного выражения «чжипу» («простой»), где иероглиф «пу» — тот же самый, что и в имени старшего сына Пуфана. В результате официальное имя мальчика стало также означать «Простой и аккуратный». В семье его, правда, в шутку называли Фэйфэй (Непоседа) — за довольно бойкий характер.

Чжо Линь не хотела его рожать, так как была очень загружена работой. Она начала директорствовать в школе спустя месяц после того, как родила Дэн Жун. А тут опять беременность! Она попросила начальника медчасти 2-й армии сделать ей аборт, но тот сказал: «А вдруг это будет мальчик?» К сыновьям, как мы помним, в Китае всегда относились лучше, чем к дочерям, так что «благодаря этим словам, — пишет Маомао, — Фэйфэю повезло, и он появился на свет»56.

К тому времени в доме Дэна помимо Чжо Линь и детей жила еще и мачеха Дэн Сяопина, вдова отца Ся Богэнь вместе со своей младшей дочерью Сяньцюнь, симпатичной и скромной девушкой, которую Дэн устроил в среднюю школу. Напомним, что мамаша Ся была ненамного старше пасынка: в октябре 1950 года, когда она с небольшим мешком за спиной, держа за руку Сяньцюнь, объявилась перед воротами особняка первого секретаря Юго-Западного бюро ЦК, ей шел всего 52-й год. Добралась она в Чунцин на лодке, на которой когда-то рыбачил ее отец. Была немногословная, добросердечная и работящая. У Чжо Линь с ней сразу установились добрые отношения, и, уходя на работу, Чжо с легким сердцем оставляла на ее попечение весь дом. Именно бабушка Ся и вырастила двух младшеньких — Маомао и Фэйфэя.

В 1950 году «под крыло» Дэна перебрались и некоторые другие его родственники. Живших в Пайфане он сам пригласил, послав к ним нарочного57, другие приехали по собственной инициативе. Всех их Дэн устроил по высшему разряду. Брата Сяньсю (Дэн Кэня), имевшего заслуги перед компартией (как мы помним, он вступил в КПК в 1940 году, а до того работал в коминтерновской организации «Международная помощь борцам революции»), Дэн сделал своим заместителем в городской администрации Чунцина. Сводную сестру Сяньфу направил учиться в Юго-Западное военно-политическое училище при своем бюро[45], а потом взял на работу в партийный аппарат. Брата Сяньчжи, на котором все последние годы лежала основная забота по хозяйству в семье, сначала направил лечиться в наркологический диспансер (тот был заядлым опиекурилыциком), а потом пристроил чиновником в уездное управление провинции Гуйчжоу. Позаботился он и о единокровном брате Сяньцине (сыне отца от третьей жены, урожденной Сяо). Ему он тоже подыскал неплохое место.

В общем, неожиданно проявил горячие родственные чувства по отношению ко всем членам семьи. Казалось, Дэн расплачивался за долгие годы невнимательного отношения к ним. Но дело было совсем не в этом. Он просто выводил семью из-под удара: ведь в ходе начавшейся в 1950 году аграрной реформы пайфанские бедняки должны были неминуемо «свести счеты» с дичжу Дэн Сяньчжи, несмотря на то что тот был братом самого главы Юго-Западного бюро. Заодно досталось бы и Ся Богэнь, и всем остальным Дэнам, жившим на «старом подворье». Рикошетом могло задеть и Дэн Сяопина: кто-нибудь взял бы да сообщил Мао о «неувязочке» в деревне Пайфан. Кстати, отправляя Сяньчжи в наркодиспансер, Дэн заставил его сменить фамилию и имя: ведь тот не только считался в Пайфане крупным дичжу, но при гоминьдановцах служил главой волостной управы Сесина, что, конечно, совсем было нехорошо.

Хунвэйбины, разумеется, все это потом припомнили Дэну. «Свою мачеху-помещицу и свою родню из помещиков Дэн Сяопин перевез на новое местожительство в Чунцин, — возмущались они. — Дэн Сяопин — это поистине потерявший всякий стыд почтительный сын помещичьего класса»58.

Как бы то ни было, но дикая волна погромов, прокатившаяся по деревням Китая в начале 1950-х годов, не коснулась родных Дэна. Он смог ловко решить семейные проблемы.

Между тем 1 июля 1952 года, в день 31-й годовщины образования Коммунистической партии Китая, Дэн принял участие в торжествах по случаю открытия построенной по его инициативе железнодорожной ветки, связавшей Чунцин с Чэнду. Реализация этого проекта наполняла его особой гордостью: ведь об этой железной дороге мечтал еще его отец, покойный Вэньмин. Стоя на перроне только что открытого Чунцинского вокзала, Дэн весело улыбался, приветствуя шедший ему навстречу большой черный паровоз. Он не мог не торжествовать. Его родина начинала постепенно индустриализироваться, вступив на путь глубоких преобразований.