Леонид Филатов - Еще раз о голом короле (сборник)

• Название: Еще раз о голом короле (сборник)
• Автор: Леонид Филатов
• Жанр: Драматургия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056342-5,978-5-94663-735-0

Вашему вниманию предлагается сборник произведений Леонида Алексеевича Филатова.

---

Евпатий молчал. Но Толика не пугало его молчание, и он и не ждал от Евпатия никаких проявлений энтузиазма, достаточно и того, что Евпатий не сказал «нет».

– И еще одно!.. Ты говорил, что у тебя есть приятель в Париже… Ну из наших, эмигрант… Художник он там или кто… Может, ты ему отзвонишь?.. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь меня там встретил и как-то помог в первые дни…

Евпатий молчал. Потом буркнул только одно слово: «Хорошо!» Толик не понял, к чему конкретно относилось это «хорошо» – к последней его просьбе или ко всему разговору в целом, но это было уже неважно. Главное, что Евпатий поддержал разговор. А кроме того, даже в самом слове «хорошо» изначально не может быть ничего плохого…

* * *

…В последний вечер Толиковы соседи на удивление долго не расползались по комнатам. Все старательно имитировали какие-то кухонные процессы, хотя должны были, по обыкновению, давно уже сидеть у телевизоров.

Толик не ожидал застать здесь столь представительную аудиторию. Он заскочил в кухню на минутку, чтобы сделать себе чашку кофе, но по острой и мгновенной переглядке женщин понял, что его здесь ждали и что «пресс-конференции» не избежать…

– Толечка, вы не обидетесь, если я вас спрошу?.. – у Эммы Григорьевны сдали нервы, и она кинулась напролом: – Мне все-таки непонятно, как это вы решились?.. Жили вы жили, и вдруг срываетесь куда-то на край света!..

– Ну Париж – не самый край… – осторожно возразил Толик. – И не самое дикое место с точки зрения цивилизации…

– Да, я понимаю… – заторопилась Эмма Григорьевна. – Там, конечно, и еда получше, и одежда поприличней… Но чужой язык, чужие нравы… Вас это не пугает?..

– Это вас должно пугать!.. – хихикнула Нина. – Вот Толик уедет – кто будет Ивана Васильевича на толчок сажать?.. Колька-то целыми днями на работе!..

– Погодите, Нина!.. – поморщилась Эмма Григорьевна. – Это же психологически интересно!.. Человек бросает насиженное место и едет в чужую страну!.. Должны же быть мотивы!..

– Мотив один, Эмма Григорьевна!., – усмехнулся Толик. – Свобода!.. Не колбаса, не джинсы, а свобода!..

– Ну свободу каждый понимает по-разному!.. – Эмма Григорьевна раскраснелась от полемического задора. – Не знаю, что вы имеете в виду под свободой, но лично я, например… Я, например, свободна!..

– Ой!.. – Зинаида Михайловна аж задохнулась от возмущения. – Синичка ты моя вольная!.. Она свободна!.. Говно из-под больного мужа выгребать – вот вся твоя свобода!..

– Фу, Зина!.. – застрадала Эмма Григорьевна. – Неужели нельзя без жлобства?..

– А что, не так, что ли? – не смутилась Зинаида Михайловна. – Ну что ты в жизни видела, кроме своего тромбофлебита?.. А тоже мне – рассуждает о загранице!..

– Потому что я бывала за границей!.. – запальчиво отпарировала Эмма Григорьевна. – В Болгарии. По турпутевке. И представь себе, не потрясена!..

– Правильно!.. – согласилась Зинаида Михайловна. – Ты бы еще в Пензу съездила!.. Болгария – это ж соцлагерь!.. Братская страна!.. Что ты там увидишь?..

– Не будем спорить!.. – примирительно сказала Эмма Григорьевна, хотя по всему было видно, что ей хочется именно спорить. – Но почему нужно покидать родину?.. Человек должен жить там, где он родился!..

– А почему бы не допустить простую мысль, Эмма Григорьевна? – Толик отхлебнул из кофейной чашки. – Что никто никому ничего не должен?.. Человек живет однажды!.. Так пусть он живет, как ему нравится!..

– Это опасная доктрина, Толечка! – Эмма Григорьевна заполыхала, как печка, в которую плеснули керосину. – А вдруг все захотят уехать на Запад?.. Кто же тогда останется?!

– Умные уедут, дураки останутся… – мрачно отозвалась Зинаида Михайловна. – Вроде нас с тобой. Чтобы было на ком воду возить!..

– Все не уедут!.. – меланхолически сказала Нина. – Да и на черта мы там нужны?.. Мы и здесь-то никому не нужны, а уж там…

– Ладно, пусть у нас плохо!.. – Эмма Григорьевна сделала тактический маневр. – Но тогда тем более грешно уезжать!.. Надо не бежать от трудностей, а преодолевать их!..

– Вот и преодолевайте!.. – миролюбиво сказал Толик. – Ходите на собрания, на демонстрации, на субботники!.. Славьте, пойте, стройте!.. А я не хочу преодолевать трудности!.. Не хочу, и все!..

* * *

…В толчее шереметьевского аэропорта Толик совершенно растерялся – он то подолгу торчал у центрального табло, мучительно пытаясь сообразить, почему там нет нужного ему рейса, то, путаясь в сумках и чемоданах, панически метался по залу, выспрашивая встречных, где ему следует проходить таможенный контроль…

Тут была другая, незнакомая Толику Москва, страшно далекая от той, в которой он худо-бедно, но чувствовал себя хозяином. Эта другая Москва говорила по-английски, по-французски и по-немецки, она шуршала декларациями, загранпаспортами и валютой, она пахла духами, ликерами и виргинским табаком…

Вот октябрятской поступью протопала японская делегация. Они шли слаженно и организованно, держась строго в затылок друг другу, и у Толика осталось впечатление, будто мимо пронесли глянцевую групповую фотографию…

Вот величаво проплыли два арабских шейха. Гордые, надменные и молчаливые, они отрешенно смотрели вдаль и покачивали в такт ходьбе головами, словно передвигались не с помощью собственных ног, а ехали на верблюдах…

А вот веселым разноцветным табунком проскакала скандинавская семья. Папа, мама и двое ребятишек – все в чем-то немыслимо ярком, все ослепительно беловолосые и все неправдоподобно синеглазые, – ну прямо сказка Андерсена, настоящий игрушечный набор!..

На фоне этих красивых, нарядных и беспечных людей взмыленный Толик, навьюченный сумками и чемоданами, чувствовал себя, как лимитчица из Караганды, случайно попавшая на Гегелевские чтения…

Толику сделалось тоскливо. Еще совсем недавно собственный отъезд представлялся ему событием исключительным и трогательным, пикантно украшенным завистью приятелей и слезами приятельниц…

А вот теперь выясняется, что есть люди, для которых перелет через границу – дело пустячное и будничное, что-то вроде того, как сделать укол или пройти флюорографию…

Евпатий с Аглаей, конечно же, не приедут. И правильно сделают… Было бы глупо рассчитывать на их дружбу после всего, что произошло в тот ужасный вечер в мастерской…

Правда, Евпатий пообещал дозвониться в Париж… Но пообещать он мог и просто так, для проформы, чтобы отвязаться…

Евпатий появился в самую последнюю минуту, когда Толик уже стоял возле таможенного контроля. Он настырно пробирался через толпу, победительно выставив животик и растопырив коротенькие ручки, похожий на пожилого, но уверенного в себе пингвина…

– Здорово, Евпатий! – у Толика сжалось сердце от благодарной нежности к старому приятелю. – Я уж и не ждал! Оказывается, это очень гнусная вещь – уезжать, когда тебя никто не провожает!.. А где Аглая?..

Толик даже не успел испугаться. Вопрос выскочил сам собой. Это был вопрос из того недавнего, счастливого и безмятежного прошлого, где все казалось простым и ясным, где говорили то, что думали, и где не надо было бояться неосторожных слов…

– Мы с Аглаей расстались, – буднично сказал Евпатий. – Да ты не бери в голову… Нормальная житейская ситуация… Сошлись, разошлись…

– Ты бросил Аглаю?.. – почти искренне возмутился Толик. – Но Аглая тут ни при чем!.. Я же все наврал!.. Ты не должен был мне верить!..

– А я тебе и не поверил, – Евпатий избегал смотреть на Толика. – Я поверил Аглае. Она сказала, что все это правда…

Толик не нашел в себе смелости длить этот мучительный разговор. Евпатий поставил в нем слишком жирную точку. Таможенник уже пропустил арабского шейха, стоявшего в очереди перед Толиком, сзади обеспокоенно чирикали японцы, времени оставалось в обрез…

– Я позвонил в Париж… – Евпатий решил наконец сменить тему. – Андрей встретит тебя в «Шарле де Голле»… Ну и поможет как-то устроиться на первое время…

– А как он меня узнает?.. – Толик с простодушием ребенка уцепился за спасательный круг, брошенный ему Евпатием. – Нужен какой-то пароль!.. Или опознавательный знак!..

– Узнает!.. – Евпатий без стеснения задрал свитер и вытащил из-под ремня журнал в голубой обложке. – Держи в руках последний номер «Нового мира». Это и будет твой опознавательный знак!..

* * *

Таможенник уже взял Толиков паспорт и даже успел раскрыть его, когда Толик вдруг с силой рванулся назад. Толпа отъезжающих смятенно всколыхнулась. Пожилая дама испуганно прижала к груди белого пекинеса. Японцы, не готовые к отступлению, валились друг на друга, как доминошки…

Отчаянно работая локтями, Толик добрался наконец до Евпатия, крепко прижал к себе его голову и лихорадочно зашептал ему в ухо:

– Ты думаешь, я стукач?.. Ты думаешь, что если мне разрешили выезд, то это как-то связано с тем допросом?.. Но это неправда, неправда!.. Я ничего им не сказал!..