Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

— Да. Я забыл представиться. Герберт Дэйл.

Найджел посмотрел на юношу с возросшим интересом. Дэйл опубликовал только два детективных романа, но уже вошел в писательскую элиту: в противном случае он не мог бы быть членом самого престижного клуба — Клуба убийц, так как, за исключением судьи, адвоката и инспектора Скотленд-Ярда, клуб состоял исключительно из аристократов детективной литературы.

В этот момент Найджел заметил две вещи: рука, катавшая хлебные шарики, дрожала, а на глянцевом меню, которое Дэйл только что положил на стол, был жирный след от пальца.

— Вы тоже должны произнести речь? — спросил Найджел.

— Я? Боже упаси, нет. С чего вы взяли?

— Мне показалось, вы нервничаете, — с присущей ему прямотой ответил Найджел.

Юноша засмеялся, даже чересчур громко. И, как это бывает в таких случаях, словно по сигналу, в обеденном зале воцарилось внезапное молчание. Даже на улице все звуки, казалось, были приглушены, как будто кто-то нажал на левую педаль гигантского рояля. Найджел понял, что снегопад, похоже, не прекращался с тех пор, как он пришел в клуб. Его охватило неприятное предчувствие чего-то зловещего. Раздраженный этим ощущением (детектив не может позволить себе ясновидения, подумал он зло, даже в том случае, если этот детектив — знаменитый Найджел Стрэнджуэйз), он заставил себя оглядеть ярко освещенную залу, оживленные, но странно невыразительные лица приглашенных: метрдотеля в белых перчатках, заурядных и гладких, как и его лицо; невозмутимых официантов. Все было в полном порядке, и все же… Что-то, чего он толком не мог впоследствии объяснить, заставило его уронить в воцарившуюся тишину:

— Какая чудная обстановка для убийства!

Если бы Найджел тогда посмотрел в нужном направлении, все могло бы произойти совершенно иначе. Но он даже не заметил, как бокал Дэйла качнулся и на скатерть пролилось несколько капель хереса.

Разом зашумел весь стол. Человек, сидевший справа от Найджела через три места, поднял голову, до того почти целиком погруженную в суп, и сказал:

— Ха! Как раз здесь никакого убийства случиться не может. Мои уважаемые коллеги — мирные люди. Сомневаюсь, достанет ли у кого-нибудь из них смелости прихлопнуть муху. Да, конечно, они хотели бы быть людьми действия, суровыми парнями. Но, прошу, взгляните на них! Вот почему они стали сочинять детективы. Осуществление подсознательных желаний, как говорят психоаналитики, хотя я бы не стал их особенно слушать. Но это довольно-таки безопасно — проливать кровь на бумаге.

Мужчина повернул к Найджелу свое лицо с толстыми губами и маленькими надменными глазами.

— Беда детективов-любителей вроде вас в том, что вы слишком романтичны. Поэтому полиция вас все время и обскакивает.

Коренастый смуглый человек напротив говорившего воскликнул:

— Вы ошибаетесь, мистер Каррузерс. Нам не всегда удается обскакать мистера Стрэнджуэйза.

— Так наш задиристый друг — тот самый Дэвид Каррузерс. Ну-ну… — прошептал Найджел Дэйлу.

— Да, — ответил Дэйл, не понижая голоса. — Мерзкий тип, не правда ли? Это тем не менее не мешает его популярности. Мы продаем тысячи, но Дэвид продает десятки тысяч. Несколько трусоват, я подозреваю, несмотря на всю свою браваду. Жаль, никто его не укокошит на этом ужине, а то он окончательно возомнил себя папой римским.

Каррузерс бросил на Дэйла злой взгляд:

— Почему бы тебе самому не попробовать? В конце концов, добавишь себе дурной славы: может, это даже поможет тебе продать твои книжонки. Хотя, — он похлопал по плечу неприметного человечка между собой и Дэйлом, — я бы поставил на маленького Криппена[136]. Ты жаждешь моей крови, да?

Маленький человечек сухо ответил:

— Угомонитесь, Каррузерс. Вы, должно быть, уже пьяны. И соблаговолите запомнить, что меня зовут Криппс.

Тут вмешался председатель, резко изменив тему беседы, и ужин продолжился в прежней спокойной обстановке. Пока гости поглощали весьма недурственную форель, официант позвал Дэйла к телефону. Молодой человек исчез. Найджел одновременно пытался слушать крайне запутанную историю, которую рассказывал ему председатель, и силился понять, что означало странное выражение лица Криппса, и тут погас свет.

Повисла растерянная тишина. Затем заговорили все разом: это была вымученная веселость, которой успокаивают себя, внезапно оказавшись в темноте. Найджел слышал, как все вокруг него зашевелилось, как отодвигались стулья, слышал быстрые приглушенные шаги по ковру — без сомнения, принадлежавшие официантам. Кто-то на другом конце стола довольно нелепо чиркнул спичкой, отчего темнота показалась еще непроглядней.

— Стивенс, разве нельзя зажечь свечи? — раздраженно воскликнул председатель.

— Простите, сэр, — раздался голос метрдотеля, — свечей нет. Гарри, сбегай к электрическому щитку, посмотри, в чем дело.

Дверь за официантом захлопнулась. Меньше чем через минуту свет вновь зажегся. Моргая, точно пловцы, только что вынырнувшие с глубины, гости посмотрели друг на друга. Найджел заметил, что лицо Каррузерса было еще ближе к еде, чем обычно. Странно — продолжать трапезу, что бы ни случилось… Но нет, его голова покоилась прямо на вершине кушанья, лежала на тарелке, точно голова Иоанна Крестителя. И между лопаток Каррузерса торчала большая белая рукоятка; рукоятка — господи, этого не может быть, это было бы чересчур зловеще — и все же именно так и было — рукоятка рыбного ножа.

Судья Поттинджер издал какой-то кулдыкающий звук. Все повернулись туда, куда указывала его трясущаяся рука, широко раскрыли глаза, а затем глупо посмотрели на судью, словно он вот-вот обратится к присяжным.

— Святой Боже, — было все, что он смог выдавить из себя.

Но кое-кто уже оценил ситуацию. Коренастый человек, сидевший напротив Каррузерса, уже стоял в дверях. Его голос резко приказывал:

— Всем оставаться на своих местах. Произошло убийство. Я немедленно приступаю к расследованию. Мистер Стрэнджуэйз, не могли бы вы позвонить в Скотленд-Ярд: нам нужен судебный медик, криминалист, фотографы — полный джентльменский набор, ну вы знаете.

Найджел вскочил, его блуждающий взгляд отметил, что что-то изменилось, не хватало какой-то детали, но он не мог определить, какой именно. Что ж, может быть, он поймет это позже. Он направился к двери. И в тот же самый момент дверь резко открылась, толкнув коренастого человека. Все ахнули, будто ожидали увидеть убийцу с обагренными кровью руками. Но это был всего лишь юный Дэйл, несколько бледный, но дружелюбно улыбающийся.

— Что, черт возьми… — начал он. А затем увидел…

Через час Найджел и коренастый человек, суперинтендант Бэйтмен, остались в гостиной одни. Аристократы детективной литературы жались в соседней комнате и переговаривалась испуганным шепотом.

— Не по душе им суровая действительность, верно, сэр? — сардонически заметил суперинтендант. — Им полезно будет разочек взглянуть на жертву преступления, так сказать, во плоти. Пусть полюбуются. — Ну что ж, — продолжал он после паузы, — похоже, небольшая потеря для общества этот Каррузерс. Ни у кого не нашлось для него доброго слова. Слишком много ел, слишком много пил, слишком много волочился. Но мотива это нам не дает. Теперь Криппс. Каррузерс сказал, что Криппс жаждал его крови. Почему, вы как думаете?

— Откуда мне знать? Криппс ничего не сказал об этом, когда мы его допрашивали.

— У него было достаточно возможностей. Все, что ему нужно было сделать, когда свет выключился, это встать из-за стола, дойти до буфета, взять первый попавшийся под руку нож — может, он даже думал, что это не рыбный нож, а нож для мяса, — заколоть Каррузерса, сесть на свое место и плевать в потолок.

— Да, он мог обмотать свой носовой платок вокруг рукоятки.

Это объяснило бы отсутствие отпечатков пальцев. И никто не смог бы поклясться, что он выходил из-за стола; Дэйла в комнате не было, а с другой стороны от него сидел Каррузерс, и его спрашивать поздно. Но если Криппс и правда убийца, все сыграло ему на руку.

— Затем, собственно, юный Дэйл, — сказал Бэйтмен, кусая большой палец. — Все эти его пылкие речи о том, что надо было бы укокошить Каррузерса. Возможно, двойной блеф. Видите ли, мистер Стрэнджуэйз, не может быть сомнений в свидетельстве официанта. Плавный рубильник был выключен. И что же у нас получается? Дэйл подстраивает так, что ему звонят во время ужина, он выходит, выключает рубильник — в перчатках, я подозреваю, потому что на рубильнике только отпечатки пальцев официанта, — в темноте возвращается назад, убивает Каррузерса и снова выходит.

— Мм, — пробормотал Найджел, — а каков мотив? И где перчатки? И почему, раз уж убийство было спланировано, такое нелепое орудие?