Сергей Степанов - Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»

• Название: Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия»
• Автор: Сергей Степанов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58704-9

Ему нужны были «не великие потрясения, а Великая Россия». Он пожертвовал всем ради грандиозных реформ, которые могли спасти Отечество от революции и братоубийственной бойни, – если бы не пуля провокатора, оборвавшая жизнь величайшего государственного деятеля Российской империи, гения власти Петра Аркадьевича Столыпина.

Кто стоял за этим убийством, сломавшим нашу историю? Революционеры, ненавидевшие премьера за деятельный патриотизм, бесстрашную борьбу с террором и «столыпинские галстуки»? Придворная камарилья, для которой его неподкупность и кристальная честность были как кость в горле? Царская охранка, давно пытавшаяся отстранить Столыпина от власти? Или та зловещая и беспощадная сила, стыдливо именуемая «Мировой закулисой», о которой предпочитают не вспоминать?

Отвечая на самые сложные и болезненные вопросы, эта книга воздает должное великому реформатору и государственнику, чей бесценный опыт по модернизации страны особенно актуален сегодня.

---

Переписка П.А. Столыпина со своей женой Ольгой Борисовной рисует портрет заботливого отца и мужа. Ненадолго покидая пределы Колноберже, Столыпин писал жене почти каждый день. Свои письма на русском языке с вкраплениями французских фраз (когда речь шла о светских делах) или английских (когда это касалось денежных вопросов) он адресовал «Дуте» – так ласково он обращался к жене Ольге, а сам подписывался «Твой Петя». Он нежно перечислял имена и домашние прозвища своих дочерей: «Мысленно я с вами в Колноберже и постоянно думаю и о милой, добренькой Матиньке, и о двух пичушках: Наташе и Елене, которые, наверное, без меня пай и не подражают Marthe et Christine, и о маленькой Олечке и о херувиме Арочке. А надо всем царит мысль о моей ненаглядной, бесценной, о той, которая составляет для меня смысл и красу жизни». Он хлопочет об устройстве дома и советуется с женой: «Не взять ли мне буфетчика в Москве, Алеша очень советует; он говорит, что у него прекрасный буфетчик из Москвы, не вор и отлично уживется в провинции. Ведь наш sournois (обманщик) подает лимон в руке, или суп в умывальнике, не моргнувши»[105].

П.А. Столыпин был помещиком. Состав имений, принадлежавших чете Столыпиных, менялся. Столыпин и его супруга получили несколько родовых поместий в качестве наследства. Некоторые земли были проданы, другие, наоборот, приобретены. Например, они купили одно имение для дочери и через несколько лет отдали ей в приданое. В наиболее благоприятный для семьи момент Столыпину и его супруге принадлежало свыше 7 тысяч десятин земли в разных губерниях. Они не были такими земельными магнатами, как князья Абамелек-Лазаревы, которым принадлежало свыше 800 тысяч десятин земли, или их соседи по Ковенской губернии князья Радзивиллы, владевшие поместьями площадью 250 тысяч десятин. Тем не менее Столыпин считался довольно крупным землевладельцем. Для сравнения скажем, что в конце XX в. размер среднего крестьянского надела составлял 3,5 десятины на душу, а к 1905 г. эта цифра даже уменьшилась и составляла 2,6 десятины на душу.

Правительство поддерживало поместное дворянство, видя в нем оплот монархической власти. В основном помещичьи хозяйства были нерентабельными и паразитировали на обломках крепостнической системы. Отчасти это проявлялось во владениях Столыпиных. Глава семьи был добросовестным хозяином, лично управлявшим ковенским имением. Он имел специальные агротехнические знания и старался применить их на практике. В Колноберже велась хозяйственная деятельность. Были выстроены конюшня, амбар, овин. Для обработки полей нанимались работники, для которых по окончании страды устраивалось угощение. На одной из семейных фотографий Столыпины запечатлены на таком празднике в окружении работников. Однако большая часть земли в Колноберже отдавалась в аренду, то есть доход приносила феодальная по сути рента. Не следует думать, что так было только в Прибалтике. На рубеже двух столетий так называемая комиссия Центра провела статистическое обследование благосостояния сельского населения 45 центральных губерний России. Выяснилось, что только 21% владельцев имений сами вели сельское хозяйство, 47% сдавали землю в аренду, 32% вели хозяйство смешанным способом[106].

Если в Прибалтике Столыпины относились к помещикам, которые вели хозяйство смешанным способом, то свои владения в центральной части страны они сдавали в аренду, следуя, согласно приведенным выше данным, примеру почти половины помещиков. О.Б. Столыпина унаследовала половину родового имения Нейдгардтов в Чистопольском уезде Казанской губернии. На ее долю пришлось 4845 десятин земли. Таким образом жена Столыпина была значительно богаче мужа, являвшегося владельцем чуть более 2 тыс. десятин земли. Столыпин горячо взялся за приведение в порядок запущенного имения супруги. Он съездил в Казанскую губернию, откуда писал жене: «Насколько я теперь ознакомился с Твоим имением, мне сдается, что Ты со временем будешь богатой женщиной, особенно если проведут железную дорогу». При чтении переписки Столыпина складывается впечатление, что перед его мысленным взором стояло Середниково, где земля многократно подорожала после строительства железной дороги. Вероятно, он помнил о том, как купец Фирсанов нажил капитал от продажи леса, и деловито писал жене: «Я питаю вообще надежду продать лес значительно дороже, il fautpatienter (надо запастись терпением) и годика два еще попоститься, а потом, даст Бог, разговеемся». Разговеться не получилось. В итоге почти пять тысяч десятин приносили очень скромный доход в две тысячи рублей в год.

Ничего не вышло из планов Столыпина выгодно реализовать четыре дачи близ станции Крюково Московского уезда Московской губернии. И опять кажется, что он помнил про то, как купец Фирсанов разделил их имение на дачные участки и продал их за огромные деньги. Столыпин оптимистично писал: «Дачи надо будет продать, но, конечно, не теперь, так как дадут полцены, а со временем. Начальник станции в Крюково говорил мне, что можно будет получить до 45 тыс.»… На самом деле дачи потом удалось продать лишь за 30 тысяч.

Отдельного рассмотрения заслуживает письмо Столыпина из Акшино, родового имения князей Горчаковых в Пензенской губернии, унаследованного им после смерти матери в 1889 г. Имение площадью в 950 десятин сдавалось в аренду некоему Шаталову за 4 тыс. рублей в год. Арендатор вел хищническое хозяйство, стараясь выжать из имения последнее и не вкладывая ни копейки. О результатах такого хозяйствования Столыпин сообщал жене: «Отправился с Шаталовым в Акшино осматривать постройки. Они в ужасном виде. Шаталов говорит, что подновит их к сдаче, но верно только подмажет…» Местные крестьяне были страшно озлоблены на арендатора и ждали точно по Некрасову: «Вот приедет барин. Барин нас рассудит». Барина встречали хлебом-солью, многие крестьяне еще помнили крепостное право: «Старики становились перед мною на колени». Барин дал им три рубля на водку и посетовал: «Мужики, кажется, большие лодыри. К несчастию мордва богаче и честнее». Слова «к несчастию» не свидетельствуют о предвзятом отношении Столыпина к мордве, скорее он выражал сожаление, что русские крестьяне не добились такого же благосостояния, как их соседи из мордовской деревни. «Эти последние пришли ко мне после обеда торговать Еникеевку, которую я и не думаю продавать. Это отдельный кусок в 262 десятины. Чтобы отделаться от них, я назначил 50 тыс. рублей. Они давали 30 тысяч, а потом 35. Их аппетит так разгорелся и они без этой земли так сжаты, что я начинаю допускать возможность уплаты им со временем и 50 тысяч. Против этого я не устоял бы, так как это дало бы нам возможность выкупить все наши имения из банка»[107].

Пред нами как будто классический пример из учебника истории, изданного в советский период, когда школьникам рассказывали о полуфеодальном характере царской России. «Отдельный кусок в 262 десятины» – это типичный «отрезок», отрезанный от крестьянских наделов при отмене крепостного права. Площадь отрезков была не столь велика, но они представляли собой важные для сельскохозяйственной деятельности угодья – луга, подходы к водопою, угодья, вклинивавшиеся в крестьянские владения, и т.п. Крестьяне вынуждены были арендовать отрезки за большие деньги, что помогало держаться на плаву помещичьим хозяйствам. Столыпин прекрасно понимал ценность Еникеевки и не собирался ее продавать, надеясь на высокую арендную плату. Продать он соглашался только по непомерной цене. Для сравнения скажем, что за участок в глухом углу Пензенской губернии, куда можно было добраться только на лошадях – «утомился я от непрерывной езды», он запросил почти такую же цену за десятину, по какой были проданы подмосковные дачи около станции Крюково. Зная сложное положение крестьян – «они без этой земли так сжаты», он допускал, что они из последних сил соберут деньги. В этом случае (на самом деле сделка не состоялась) он собирался «выкупить все наши имения из банка». В этом Столыпины не отличались от большинства помещиков. Заложенные и перезаложенные в Дворянском банке имения являлись нормой. Гораздо сложнее было найти дворянское имение, свободное от долгов.

Уместно коснуться вопроса о доходах Столыпина в его бытность предводителем дворянства. Борис Федоров, бывший министр финансов Российской Федерации, специально исследовал вопрос о финансовом состоянии семьи Столыпина. Составленная им таблица доходов Столыпина показывает, что жалованье не могло покрыть расходов предводителя дворянства. Доходов от имений также не хватало. Архивные данные свидетельствуют о непрерывных заимствованиях у банков. В 1896 г. удельный вес кредитов в доходах составлял 15%, в 1897 – 28%, в 1898 – 35%, в 1899 – 50%. Столыпин брал новые кредиты, чтобы расплатиться по старым. Общий вывод, сделанный Борисом Федоровым, заключался в следующем: «Поскольку расходы Столыпиных непрерывно росли, а заниматься имениями времени у него не было, то в будущем семью могли бы ожидать крупные финансовые неприятности»[108].