Сергей Нефедов - История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

• Название: История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции
• Автор: Сергей Нефедов
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91129-064-1

Монография посвящена анализу российского исторического процесса в свете современных историко-социологических теорий. Конечная цель исследования – дать ответ на вопрос: можем ли мы на сегодняшнем уровне знаний объяснить российскую историю?

Книга адресована специалистам-историкам, аспирантам и студентам вузов, а также всем любителям истории.

---

Таким образом, реформа Петра III означала новую трансформацию общественной структуры. Освобождение дворянства означало ликвидацию государства, господствовавшего над обществом и регламентирующего положения сословий, – то есть ликвидацию этатистской монархии. Новая монархия уже не могла приказывать дворянству: как только Петр III попытался навести дисциплину в дворянской гвардии, он был сразу же свергнут. Однако характерно, что социальный конфликт снова принял форму традиционалистской реакции: во главе мятежных гвардейских полков рядом с недовольными отягчением службы офицерами шли православные священники, поднявшие бунт против секуляризации. Петра III обвиняли в измене православию, в союзе с Фридрихом II и в предательстве интересов России.

3.3. Екатерина II: падение этатистской монархии

Орудием дворянской гвардии на этот раз стала жена Петра III Екатерина. Немка, воспитанная на произведениях французских философов, она тем не менее была вынуждена проводить политику русского дворянства. Посаженная на престол гвардейцами, как пишет В. О. Ключевский, «Екатерина чувствовала себя на угольях». В разговоре с иностранным послом она сравнивала себя с зайцем, которого поднимают и травят со всех сторон.[561] Заговоры следовали один за другим. В 1772 году (после девяти лет правления), узнав об очередном заговоре в гвардии, императрица перепугалась до такой степени, что бежала из столицы в Финляндию, а когда заговорщики были арестованы, не посмела казнить никого из них.[562]

В начале правления Екатерины II был момент, когда она была готова согласиться на формальное ограничение самодержавной власти путем создания постоянного Императорского совета. Инициатором этого проекта был граф Н. И. Панин, бывший одно время послом в Стокгольме, и образцом для Императорского совета должен был стать шведский аристократический Государственный совет. Императрица уже подписала соответствующий манифест, но потом одумалась и надорвала свою подпись.[563] Однако это не меняло сути дела: в течение всего своего правления Екатерина была вынуждена подчиняться требованиям дворянства.

Политика русской дворянской партии заключалась в следующем: брать от вестернизации то, что ей выгодно, и отторгать то, что невыгодно. В угоду дворянству Екатерина II отменила все военные нововведения Петра III – прежде всего, те, которые касались наведения дисциплины и порядка в армии и введения прусской системы обучения.[564] Но многие реформы низложенного императора были подтверждены новой властью – отвергнута была лишь та государственная дисциплина, которую пытался восстановить Петр III. Роль Екатерины II в значительной мере была сведена к тому, чтобы ублажать дворянство землями, деньгами и привилегиями. При вступлении Екатерины на престол помещикам было роздано 18 тыс. крестьян, а всего за время царствования – более 850 тыс.[565] Манифест о Генеральном межевании 1765 года объявил помещикам, что им «всемилостивейше жалуются и утверждаются» самовольно захваченные ими государственные земли, если они «полюбовно только между соседями своими разберутся».[566] В 1763 году были введены новые административные штаты, предусматривавшие специализацию служащих и резкое увеличение окладов; жалование стали платить и тем служащим, которые прежде питались «от дел». В итоге расходы на содержание администрации в начале правления Екатерины увеличились до 8 млн. руб. (40 % расходов бюджета); они продолжали расти и далее, так что к концу правления содержание чиновничества обходилось дороже содержания армии.[567] В 1775 году административная реформа была продолжена, было установлено новое административное деление и учреждена губернская администрация с отдельными финансовыми и судебными учреждениями; новые суды были сословными: отныне дворяне имели свой суд с выборными заседателями. Власть на нижнем, уездном уровне была передана в руки дворян, которые получили право выбирать уездного капитана-исправника. «Жалованная грамота дворянству» 1785 года оформила существование дворянских губернских корпораций, органами которых были дворянские собрания, избиравшие губернских и уездных предводителей дворянства, капитан-исправников и судебных заседателей. Статьи 11 и 24 «Жалованной грамоты» запрещали практиковавшие в рамках поместной системы произвольные конфискации поместий, и устанавливали принцип, по которому дворяне получали право свободного распоряжения своими имениями. Это означало признание частной собственности дворян на землю. Незадолго до этого Екатерина II ввела в российское законодательство сам термин «собственность», сразу же принявший частноправовой характер. Таким образом, вслед за освобождением дворян от службы была юридически оформлена приватизация дворянских имений, земли которых при существовании поместной системы считались государственными. Сравнивая «Жалованную грамоту» с дворянской политической программой времен Елизаветы, можно сделать вывод, что к 1785 году все основные требования дворянства были удовлетворены Екатериной II и Петром III.[568]

Таким образом, в результате трансформации структуры, совершившейся в 1760-х годах, дворянство в значительной мере подчинило себе государственную власть. Как отмечалось выше, одной из причин этого конфликта был демографический дисбаланс, повлекший за собой оскудение дворянства, – та же причина, что толкала дворянство к «рокошам» 1640-х годов. Этот дисбаланс продолжал ухудшаться и далее, по данным В. М. Кабузана, удельный вес дворянства в населении страны постоянно рос: в 1744 году он составлял на территориях, вошедших в первую ревизию, 0,50 %, в 1762 году – 0,59 %, в 1795 году – 0,68 %.[569] Число крепостных крестьян, приходившихся на одного дворянина, постоянно уменьшалось, а число обедневших дворян – росло, что подталкивало их к попыткам увеличить ренту.

рис. 3.1. Доходы и расходы государственного бюджета в 1680–1794 годах (в пересчете на хлеб, млн. пуд.)[570]

рис. 3.2. Доходы и расходы бюджета в расчете на душу населения (в пудах хлеба).

Но помимо демографического фактора, действовал и диффузионный фактор, проявлявшийся в подражании русского дворянства европейским, и в частности, немецким порядкам. Пруссия и Австрия в этот период были странами, где дворянство формально было свободно от служебной повинности, где оно обладало собственностью на свои земли, где господствовали крепостное право и барщинная система. Очевидно, некоторую роль сыграл и случайный фактор, проявившийся в династических кризисах, наступивших после смерти Петра Великого, а затем – после смерти императрицы Анны. Династический кризис способствовал ослаблению самодержавия и в конечном счете привел на русский престол немецкого принца Карла Петера, стремившегося ввести в России порядки Пруссии. Однако стеснявшая русское дворянство прусская государственная дисциплина была отвергнута, и в итоге было заимствовано не то, что составляло силу прусского государства, а то, что было средневековыми пережитками – принцип сословности, привилегированное положение дворянства, вотчинная власть помещиков – то, с чем пытались бороться Фридрих Великий и Иосиф II.

Трансформация структуры означала радикальное перераспределение ресурсов в пользу дворянства. Государство было вынуждено поступиться в пользу дворянства значительной частью ренты, которую оно собирало с помещичьих крестьян в виде подушного налога. Как отмечалось выше, огромная эмиссия медных денег во время Семилетней войны вызвала инфляцию и двойной рост цен. Соответственно, реальная величина подушной подати уменьшилась в 2 раза, и государственный бюджет понес большие потери. Однако Екатерина не осмелилась увеличить подать, чтобы компенсировать потери – в результате государственная доля ренты с крестьян сократилась, и это дало возможность помещикам увеличить свою долю – произошло то, чего давно добивались помещики (см. рисунок 3.4). Но инфляция продолжалась и далее, к 1794 году подушная подать уменьшилась по сравнению с 1750-ми годами более, чем в 4 раза. Государственные доходы с крепостных крестьян были отданы помещикам. График на рисунке 3.4 иллюстрирует этот кардинальный результат совершившейся социальной революции: до 1750-х годов кривые государственной и частной ренты с крепостных крестьян идут параллельно, но затем они расходятся: государственная рента убывает, а помещичья растет, поглощая те ресурсы, которые раньше принадлежали государству.

Таким же образом обстояло дело и в сфере косвенных налогов. Сразу же после захвата власти Екатерина в демагогических целях понизила цену на соль с 50 до 40 копеек; после восстания Пугачева последовало новое понижение – до 35 копеек. В условиях инфляции это привело к тому, что продажа соли стала убыточной, то есть соляная пошлина прекратила существование, и деньги, которые крестьяне платили за соль, достались помещикам.