Мэри Хиггинс Кларк - Плач в ночи

• Название: Плач в ночи
• Автор: Мэри Хиггинс Кларк
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-45176-0

Дженни МакПартланд — мать-одиночка из Нью-Йорка, которая растит двух дочерей и едва сводит концы с концами. Однажды, работая в художественной галерее, Дженни встречает богатого и успешного художника Эриха Крюгера. Она моментально влюбляется, бросает всё и выходит за Крюгера замуж. Он удочеряет Бет и Тину — детей Дженни от первого брака. Но с идеальным Эрихом оказывается не все ладно...

Роман знаменитого художника Эриха Крюгера и скромной сотрудницы художественной галереи Дженни Макпартленд развивается бурно и стремительно: уже через неделю они решают пожениться. Дженни с двумя детьми от первого брака переезжает к Эриху, живущему в уединенном поместье. И хотя новый муж окружает их любовью и заботой, Дженни не покидает ощущение, что она - лишь гостья в этом старинном доме, где царит культ давно умершей матери Эриха. И вдруг случается катастрофа: бывшего супруга Дженни, беспутного актера Кевина, находят мертвым неподалеку от поместья.

---

Стены из белой сосны, без сучков, шелковисто-гладкие, увешаны картинами. Ошеломленная Дженни переходила от одного полотна к другому. Хибара оказалась музеем. Даже при тусклом свете была заметна изысканная красота масла и акварелей, рисунков углем и пером. Эрих еще даже не начал показывать свои лучшие работы. Интересно, подумала она, что сказали бы критики, если бы увидели эти шедевры?

Кое-какие из полотен на стенах уже были вставлены в рамы. Должно быть, это следующие, которые он планирует выставить. Навес в снежную бурю. Что же в нем так цепляет? Олениха, склонив голову, прислушивается, вот-вот прянет в лес. Теленок тянется к матери. Синие поля люцерны готовы к сбору урожая. Пресвитерианская церковь, к которой спешат прихожане. Бесконечное спокойствие главной улицы Грэнит-Плейс.

Несмотря на отчаяние Дженни, тонкая красота картин на секунду подарила ей мир и покой.

Наконец она склонилась над холстами без рам на ближайшем стеллаже. И снова ее переполнил восторг. Невероятные измерения таланта Эриха, его способность равно хорошо рисовать пейзажи, людей и животных; игривость летнего сада со старомодной детской коляской...

И тут она разглядела это. Не понимая, стала быстро просматривать другие полотна и наброски.

Подбежала к стене, переходя от одного холста к другому. Глаза ее недоверчиво расширились. Не понимая, что делает, Дженни, спотыкаясь, подскочила к лестнице, ведущей на чердак, и взлетела по ступенькам.

Стены на чердаке были наклонные из-за скоса крыши, и на верхней ступеньке Дженни пришлось наклониться вперед, прежде чем шагнуть в комнату.

Когда она выпрямилась, в глаза бросился кошмарный водоворот цвета на задней стене. Потрясенная, она уставилась на собственный образ. Зеркало?

Нет. Нарисованное лицо, когда она подошла, не шевельнулось. Тусклый свет от узкого окна играл на холсте, полосами затеняя его, точно указывая призрачным пальцем.

Она долго смотрела на холст, не могла оторвать от него глаз, впитывая каждую гротескную деталь, чувствуя, как дрожат губы от безнадежной муки, и слышала ноющий звук, исходящий из ее собственного горла.

Наконец Дженни заставила свои оцепеневшие, непослушные пальцы схватить холст и сорвать его со стены.

Несколько секунд спустя, зажав картину под мышкой, она катила на лыжах прочь от хижины. Усилившийся ветер душил ее, не давал вздохнуть, глушил ее отчаянный крик.

— Помогите! — кричала она. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!

Ветер сорвал крик с ее губ и разнес его по темнеющему лесу.

Глава 1

Было ясно, что выставка картин Эриха Крюгера, недавно открытого художника со Среднего Запада, - потрясающий успех. Прием для критиков и особых гостей начался в четыре, но весь день галерею наводняли посетители, привлеченные «Воспоминанием о Каролине», великолепной картиной маслом, стоящей на витрине.

Дженни ловко переходила от критика к критику, представляя Эриха, беседовала с коллекционерами, следила за тем, чтобы официанты без остановки разносили подносы с закусками и заново наполняли бокалы шампанским.

День был трудным с самого утра, как только она открыла глаза. Бет, обычно такая послушная, не хотела идти в детский сад. Тина, у которой резались зубы, просыпалась раз шесть за ночь и капризно плакала. Новогодний буран превратил Нью-Йорк в кошмарный город с сумасшедшим движением и скользкими грязными сугробами на обочинах. Когда Дженни наконец оставила детей в детском саду и добралась до работы, она опоздала почти на час. Мистер Хартли рвал и метал.

— Дженни, все идет наперекосяк. Ничего не готово. Я тебя предупреждаю. Мне нужно на кого-то рассчитывать.

— Простите, ради бога, — Дженни закинула пальто в шкаф. — Во сколько должен появиться мистер Крюгер?

— Около часа. Представь, три картины доставили всего несколько минут назад.

Дженни всегда казалось, что когда этот невысокий шестидесятилетний мужчина расстраивается, то возвращается примерно в семилетний возраст. Сейчас он хмурился и у него дрожали губы.

— Все картины здесь, ведь так? — успокаивающе спросила она.

— Да, да, но когда вчера вечером звонил мистер Крюгер, я спросил его, отправил ли он эти три полотна. При мысли о том, что они потерялись, он ужасно разозлился. И он настаивает на том, чтобы в витрине выставили портрет его матери, хотя тот и не продается. Дженни, я тебе говорю, ты могла бы позировать для этой картины.

— Ну, это была не я. — Она подавила желание потрепать мистера Хартли по плечу. — У нас все есть. Давайте развесим полотна.

Она быстро разместила картины, собрав вместе полотна маслом, акварели, наброски пером и углем.

— Дженни, у тебя хороший глаз, — отметил мистер Хартли, заметно оживившись после того, как повесили последний холст. — Я знал, что у нас все получится.

«Уж конечно, ты знал!» — подумала она, подавив вздох.

Галерея открылась в одиннадцать. Без пяти одиннадцать портрет был на витрине, а рядом с ним - красивое объявление в бархатной рамке: «ПЕРВАЯ ВЫСТАВКА В НЬЮ-ЙОРКЕ, ЭРИХ КРЮГЕР». Картина сразу же привлекла внимание прохожих на 57-й улице. Сидя за своим рабочим столом, Дженни наблюдала, как люди останавливаются, чтобы рассмотреть полотно. Многие заходили в галерею посмотреть всю выставку. Немало было и тех, кто спрашивал:

— Вы позировали для того портрета на витрине?

Дженни раздавала брошюры с биографией Эриха Крюгера:

«Два года назад Эрих Крюгер добился мгновенной славы в мире искусства. Уроженец Грэнит-Плейс, штат Ми, он с пятнадцати лет занимался живописью как хобби. Его дом - это ферма, принадлежащая его семье уже четыре поколения, где он выращивает призовой скот. Также он является президентом «Крюгер Лаймстоун Воркс». Первым талант Эриха открыл агент из Миннеаполиса. С тех пор художник выставлялся в Миннеаполисе, Чикаго, Вашингтоне и Сан-Франциско. Мистеру Крюгеру тридцать четыре года, и он не женат».

Дженни изучила его фотографию на обложке брошюры.

А еще он потрясающе выглядит, подумала она.

В половине двенадцатого к ней подошел Хартли. Озабоченно-капризное выражение почти исчезло с его лица.

— Все в порядке?

— Все отлично, — успокоила она. И, предупреждая следующий вопрос, добавила: — С поставщиком провизии я договорилась. Критики из «Тайме», «Нью-Йоркер», «Ньюсуик», «Тайм» и «Арт Ньюс» придут точно. На прием можно ждать, по меньшей мере, восемь человек, и примерно сотня людей явится без приглашения. В три часа закроемся для посетителей. Тогда у поставщика будет достаточно времени на подготовку.

— Ты молодчина, Дженни.

Теперь, когда все устроилось, Хартли расслабился и подобрел. Погодите, пока она не скажет ему, что не сможет остаться до конца приема!

— Только что пришел Ли, — продолжала Дженни, говоря о своем помощнике, — так что у нас все путем. — И улыбнулась ему: — А теперь перестаньте беспокоиться, пожалуйста.

— Постараюсь. Скажи Ли, что я вернусь до часа, чтобы пообедать с мистером Крюгером. А сейчас, Дженни, иди перекуси.

Она смотрела, как Хартли бодро выходит. Наступило затишье, новые посетители не появлялись, и ей захотелось получше разглядеть портрет на витрине. Не надевая пальто, она выскользнула на улицу. Чтобы рассмотреть картину как следует, Дженни на несколько футов отошла от витрины. Прохожий, взглянув на нее и на полотно, вежливо обошел ее стороной.

Молодая женщина, изображенная на картине, сидела на качелях на веранде, лицом к заходящему солнцу. Косо падали лучи, красные, пурпурные и розовато-лиловые. Стройная фигура, темно-зеленая накидка. Лицо, уже наполовину затененное, обрамляли крошечные завитки иссиня-черных волос. «Понятно, о чем говорил мистер Хартли», — подумала Дженни. Высокий лоб, густые брови, большие глаза, тонкий прямой нос и крупный рот очень напоминали ее собственные черты. Деревянное крыльцо с тонкой угловой колонной - белые. На заднем плане едва намечена кирпичная стена дома. Через поле к женщине бежит маленький мальчик, темный силуэт на фоне солнца. Судя по насту, грядущая ночь будет пронизывающе холодной. Фигура на качелях неподвижна, взгляд прикован к закату.

Дженни показалось, что в этой фигуре есть нечто странно одинокое, несмотря на бегущего к ней мальчика, солидный дом и всеобъемлющее ощущение простора. Почему? Может, потому, что у женщины такие грустные глаза. Или дело в том, что вся картина говорит о сильном холоде? Зачем кому-то сидеть на улице в такой мороз? Почему не полюбоваться закатом из окна?

Дженни поежилась. Ее свитер с высоким воротом был рождественским подарком от бывшего мужа Кевина. В сочельник он неожиданно заявился к Дженни домой со свитером для нее и куклами для девочек. Ни слова о том, что он не присылает алименты и к тому же должен ей больше двухсот долларов, которые занял. Свитер был дешевый и почти не согревал. Но, по крайней мере, он новый, и бирюзовый цвет - хороший фон для золотой цепочки и медальона Наны. Конечно, мир искусства хорош тем, что люди одеваются как душе угодно, и длинная шерстяная юбка Дженни и широкие сапоги вовсе не обязательно говорят о бедности. Все же лучше вернуться в галерею. Меньше всего ей нужно подхватить грипп, что гуляет по Нью-Йорку.