Альетт де Бодар - Космопорт, 2014 № 02 (3)

• Название: Космопорт, 2014 № 02 (3)
• Автор: Альетт де Бодар
• Издательство: Частное торговое унитарное предприятие «Минар»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014
• ISBN: ISSN 2308-894X

Альетт де БОДАР «ПОГРУЖЕНИЕ» — о том, что никак и никогда не изменить

Илья СУХАНОВ «ДРАКОН ИЗ ПАРИЖА» — знакомство с автором Альетт де Бодар

Ника БАТХЕН «КОРАБЕЛЬНАЯ ПРАВДА» — старый космический волк вспоминает…

Виктор ЛУГИНИН «ПЕРВЫЙ ПОСЛЕ БОГА» — о прошлом и будущем одновременно

Алекс ШВАРЦМАН «ЦЕНА ПРЕДАННОСТИ» — вид homo sapiens поставлен перед выбором…

МИКРО-ИНТЕРВЬЮ «ВОПРОС-ОТВЕТ» — Алекс Шварцман рассказывает о себе

Олег МЕЛЬНИКОВ «ПЕРЕПИСКА» — документальная фантастика

Виктория БАЛАШОВА «ЛИФТ»— встречи во сне и наяву

Крис Альбов «ИСТОРИЯ РАЛЬШИ» — о чём нельзя забыть и невозможно вспомнить

К.А. Терина «Я, КРЕЙСЛАУФ» — одно слово, решившее всё

Дмитрий КОЗЛОВ «ПОСЛЕДНИЙ РАССКАЗ ГРИШИНА» — незапланированное интервью в неординарных условиях

Педро КАМАЧО «ЗЕРКАЛО ПАНА ТВАРДОВСКОГО» — некоторые секреты практической магии

---

— Давайте сразу кое-что проясним, — сказал Гришин. Несмотря на тень, писатель явно не собирался снимать очки. Его рука легла на какой-то предмет, лежащий на столе. Мгновением позже Трифонов понял, что это: на прозрачном стекле лежал обрез охотничьего ружья, исцарапанный и тронутый кое-где ржавчиной, столь же чужеродной в этом доме, как портрет на стене. Или он сам.

— Я хочу кое-что рассказать, и, для того, чтобы вы были прилежным слушателем, мне пришлось захватить сюда это милейшее устройство.

Писатель поднял ружье, и положил его на колени. Криво обрезанные стволы уставились на Трифонова чёрными и безразличными глазами рептилии. Журналист оцепенел, но постарался не подать виду. Чёрт возьми, он оказался в гостях у психа. «Нужно сохранять спокойствие», — подумал он, но внутри всё бурлило. Он буквально чувствовал, как в его тело вонзается тысячеглавая сталь. За шиворот Ниагарой стекал пот. В мыслях по кругу носилась фраза Чехова о ружье, и мысль о том, что классик ошибался: ружье выстрелит сразу, не дожидаясь последнего акта.

— Я внимательно слушаю вас, — прошептал Трифонов, стараясь подавить дрожь в голосе. Чтобы скрыть страх, пляшущий в глазах, он уставился на портрет. Написанный явно неумелой рукой, он изображал миловидную светловолосую женщину в воздушном бирюзовом сарафане, мальчугана лет семи и мужчину, в котором легко узнавался писатель. Походило на семейный портрет, но ведь чёртов писака никогда не был женат… Должно быть, одна из любовниц. Или вообще воображаемые люди, которые обычно водят дружбу с психопатами…

— Разумно с вашей стороны, — кивнул Гришин. — У нас мало времени, так что слушайте. Я собираюсь вкратце поведать вам историю своего восхождения на литературный Олимп, поскольку уверен, что именно вы, и никто иной, должны это узнать первым. И если вы будете послушно сидеть и молчать, то гарантирую: вы выйдете отсюда живым, на своих ногах, и без дыр от дроби на вашей выгоревшей футболке.

Трифонов был не против.

— Итак, вот вам сказка. Однажды, много лет назад, мы с женой решили поехать в недельный велопоход по Западному Крыму, — начал Гришин. Чувствовалось, что речь заготовлена давно и хорошо отрепетирована. «Так, вот и жена, — подумал Трифонов, не сводя глаз с темноты в ружейных стволах. — Точно рехнулся».

— Зарабатывали мы тогда не густо. Я работал лаборантом в институте, а Кристина кем-то вроде администратора в йога-центре или чём-то подобном. Денег было мало, зато времени — завались. Достаточно, чтобы недельку покрутить педали под жарким летним солнцем. К нам присоединилась ещё одна пара — Саша Кривицкий, мой хороший друг, и его жена Лера. Они были не в самой лучшей физической форме, но поход планировался не слишком изнурительный, и мы решили, что они выдержат. Я рассчитывал, что Лера всю дорогу будет ныть, но главным нытиком неожиданно оказался Саша. То у него ногу натёрло, то вода во фляге кончилась, то тепловой удар…

Гришин усмехнулся, явно пребывая в мире воспоминаний. Трифонов думал о том, успеет он ли выхватить ружьё из рук сумасшедшего, и принял решение не рисковать: в отличие от кинофильмов, второго дубля тут не будет, а почувствовать лёгкую тяжесть в желудке от заряда проникшей туда дроби ему не слишком хотелось.

— В общем, я отвлёкся. Итак, мы вчетвером погрузились в поезд, запихнули велосипеды на верхние полки, и помчались на Юг. Вышли в Джанкое, поехали на запад… В Межводном остановились в кемпинге. И там нам повстречался человек.

Гришин умолк, а затем медленным движением извлёк из кармана пачку сигарет, выудил одну зубами, и чиркнул зажигалкой. Трифонову отчаянно хотелось последовать его примеру, но он решил не искушать судьбу. Покурит позже. Если выживет.

— Если бы мы были персонажами голливудского фильма, то человек этот — в свете последовавших событий — обязательно должен был быть какой-то зловещей фигурой. Сгорбленным стариком-шаманом, бормочущим предостережения кучке безмозглых подростков… Но на самом деле нам повстречался обыкновенный мужичок, который оказался заядлым туристом, и, прознав о нашем маршруте, совершенно ненавязчиво посоветовал слегка изменить его.

— Вот это место…

Худощавый, узловатый, загоревший дочерна мужчина, ткнул пальцем в карту. Его лицо блестело в отсветах пламени костра.

— Оно называется Деретюш. Что-то вроде Долины Сновидений. Не суйтесь туда: там поганый рельеф, сплошь овраги, с велосипедами придётся туго. Лучше возьмите южнее, вот здесь…

Трифонов ожидал, когда же пойдут истории о проклятиях, призраках, и прочей чертовщине, которую любят персонажи, подобные описанному Гришиным.

— И всё, — помолчав, добавил писатель, и, будто прочитав мысли Трифонова, добавил: — Никаких историй о злобных духах, предостережений и зловещих заклинаний… А жаль. Быть может, они бы оказались как раз кстати.

Конечно же, мы направились именно в Деретюш. И очень обрадовались, когда обнаружили, что рельеф там вполне подходит для горных велосипедов.

— Небось, старикан тут на «Орлёнке» пытался проехать, — бросил Саша, и рассмеялся.

Когда мы добрались, закат уже уступал место сумеркам. Местность, пусть и вполне проходимая, действительно оказалась несколько зубодробительной: каменистые дороги, постоянные перепады высоты, огромные валуны, то и дело преграждающие путь… Но, даже будучи абсолютно выжатыми после штурма этой полосы препятствий, мы были рады хоть какому-то разнообразию после ровных и унылых степей, где вполне можно было заснуть, вращая педали, если бы не чудовищные колдобины и ямы на дороге, вынуждавшие постоянно сохранять бдительность.

Места эти не зря были прозваны Долиной Сновидений. Здесь степь спускалась к морю множеством уступов и скал, многие из которых, благодаря столетиям работы ветра и воды, приняли весьма причудливые формы. Вместе с сохранившимися там руинами древнегреческой усадьбы, Деретюш, особенно в сумерках, приобретал поистине потусторонний вид.

Гришин посмотрел в окно — солнечные блики скользнули по стеклам его очков — и, прикурив очередную сигарету от предыдущей, выдохнул облако дыма и продолжил.

— Стремительно заливающая долину темнота вынуждала нас оперативно выбрать место для лагеря. И, несмотря на мои постоянные попытки вспомнить, мне так и не удалось воскресить в памяти момент, когда выбор пал на руины. Это отвратительно, знаете ли, когда не можешь даже быть уверен в том, что стоит винить себя за превращение своей — и не только своей — жизни в кошмар. Мы поставили палатки прямо посреди развалин, представлявших из себя едва видные прямоугольники каменной кладки, растущей из каменистой земли. Костёр в этих голых, продуваемых всеми ветрами местах разжечь было не из чего, так что, приготовив ужин и чай на горелках, мы молча поели и забрались в спальники. Я вырубился практически мгновенно, лишь перед сном почувствовав, насколько устал: ноги страшно ныли и будто бы даже в покое продолжали вращать педали. Сон навалился на меня тяжелой чернотой.

Девушка за стеклянной стеной — в мире солнца и свободы, мире без полоумных писателей с обрезами — выбралась из бассейна. На бронзовой коже россыпью драгоценных камней искрилась влага. Набросив на плечи халат, она прошла в дом. Трифонов понял, что сейчас она на мгновение окажется между ним и вооружённым безумцем. Шанс вырвать у него ружьё! Шанс спастись! Он приготовился, собрав всю волю и храбрость. Девушка приближалась… Ближе… Ближе…

Замерев между журналистом и Гришиным — и перекрыв последнему сектор обстрела — она взяла у писателя сигарету и, коротко поцеловав его, отправилась куда-то в дом. Трифонов так и не пошевелился. Проклиная себя, он смотрел на влажные следы босых ног, протянувшиеся по полу. Проснувшаяся было робкая надежда на помощь девицы угасла, как окурок в луже: она наверняка не обернётся, даже если Гришин решит не дожидаться конца своей байки и всадит в него свинец сию же секунду!..

— Ночью я вдруг очнулся, — прошептал Гришин неожиданно тихо. В голосе писателя появилась едва уловимая дрожь. — Палатка шелестела на слабом ветру. Любой, кто ночевал в палатке, знает о сходстве этого звука с прикосновением человека или животного: множество начинающих туристов благодаря этому шелесту провели бессонные ночи… Но меня разбудили не звуки, нет. Я просто проснулся и, чувствуя, как поднимается и опускается грудь спящей рядом жены, смотрел в темноту… И почувствовал, как что-то зовёт меня.

Гришин усмехнулся, и этот смешок окончательно убедил журналиста: он в гостях у сумасшедшего. Который продолжал:

— Я имею ввиду не паранормальщину какую-то, в духе «Невероятно, но бред»… Вроде зловещего шёпота во тьме, или… ну не знаю… таинственного смеха или прочих звуков. Не было даже всяких «внутренних голосов», то есть никто в моей башке не вещал загробным голосом «встань и иди». Нет, я просто знал, что должен выйти наружу. И я вышел. Тихо выбрался из спальника, стараясь не разбудить Кристину, и вылез наружу. Было удивительно светло. В небе висел огромный диск луны, заливавший всё вокруг своим бледным светом. В этом призрачном, пепельном свечении не только греческие развалины, но и скалы вокруг, и даже холмики наших палаток походили на древние, обесцвеченные временем руины.