Евгений Спангенберг - Заповедными тропами

• Название: Заповедными тропами
• Автор: Евгений Спангенберг
• Издательство: Армада
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0067-5

Автор — ученый и путешественник — посвятил животным всю свою жизнь.

Его увлекательная книга, написанная простым языком и рассказывающая о впечатлениях, чувствах и событиях, знакомых каждому с самого детства, никого не оставит равнодушным.

---

Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Стою я в тамбуре, нервничаю, никак не соображу, что же мне делать, — совсем растерялся.

Сколько я там простоял — не знаю, только слышу шепот: «Дорогой товарищ, ваш безбилетный пассажир у меня в купе, ловите его скорей, а то выйдет большая неприятность».

Сказал это начальник поезда. Симпатичный человек оказался. Поспешил я к начальнику в купе, и мы с ним, предварительно заткнув все щели, молча, с каким-то деловитым озлоблением стали гонять полчка по купе. Обезумевший от испуга, он по занавескам мгновенно вскарабкивался к потолку и оттуда срывался на пол.

Наконец мы все-таки поймали беглеца. Закрутив полчка в носовой платок, я поспешил в жесткий вагон к своим приятелям. Я так торопился, что не догадался пожать руку начальнику поезда и сказать ему спасибо. А было за что поблагодарить этого славного человека.

На другое утро, лежа у себя на полке, я притворился спящим и из разговоров пострадавших пассажиров выяснил все детали происшествия.

Вот как было дело.

Отогревшись в теплом вагоне, от толчков при движении поезда полчок проснулся, прогрыз в мешочке дырку и вылез наружу. Видимо, он вообразил, что пришло лето.

Но обстановка спального вагона не походила на родной лес. Сорвавшись с верхней полки, полчок шлепнулся на столик и зазвенел посудой. В этот момент в купе как раз собралась целая компания пассажиров, любителей поиграть в карты. Играющие сидели вокруг объемистого чемодана, заменяющего им карточный стол; другие пассажиры с интересом следили за игрой.

Звон посуды заставил всех обернуться: на столике у окна копошился юркий серый зверек. Раздался пронзительный женский крик: «Крыса!» — и началось настоящее столпотворение.

Кто выскочил в коридор, кто вскарабкался на верхнюю полку.

Один из пассажиров, не сводя глаз с мечущегося по столику зверька, ощупью отыскивал какой-либо тяжелый предмет. Еще мгновение, и длинная трость в его неумелых руках обрушилась на столик, и все, что стояло на нем, со звоном полетело на пол.

Будь то действительно крыса, она как наземный обитатель искала бы спасения внизу под полками. Но соня-полчок — древесный зверек, привыкший укрываться от беды на деревьях. Перепуганный полчок взметнулся вверх, зацепился когтями за оконную занавеску и очутился на верхней полке. Она в ту же секунду очистилась от пассажиров. Спотыкаясь о перевернутые предметы, оступаясь и толкая друг друга, часть игроков и зрителей кинулась к двери.

Тут всполошился весь вагон. Одни хотели помочь пострадавшим, тщетно пытаясь выяснить, в чем дело, другие с тревогой проверяли, целы ли их чемоданы.

Через открытую дверь купе соня выскочила в коридор и начала метаться из конца в конец по вагону. В каждом купе, где появлялся ошалевший от страха зверек, поднималась страшная суматоха. Мой полчок произвел такое сильное впечатление, что на другое утро в моем купе, да и во всем вагоне, только и было разговору, что о «крысе».

— Я едва не умерла от страха, — в десятый раз повторяла сидевшая на нижней полке дама. — Вы представьте, эта крыса прыгнула мне прямо в лицо. Вот наш сосед на верхней полке — счастливец. Он ничего этого не испытал, его в это время в купе не было. Правильно я говорю, сосед?

Не отвечая, я только плотнее сощурил глаза, делая вид, что сплю крепким сном.

Вот как удружил мне несвоевременно проснувшийся зверек называемый соней-полчком. Но понятно ли читателю, почему это произошло? Вероятно, не вполне понятно, и поэтому я расскажу немного о спячке ряда наших животных.

С наступлением холодного времени года многие птицы улетают от нас на юг. К югу их гонит не зимняя стужа, а отсутствие пищи. Птицы, умеющие находить пищу зимой, остаются у нас.

Как же ведут себя млекопитающие — ведь некоторые из них также попадают в неблагоприятные условия вследствие обилия снега и бескормицы? Ведут они себя по-разному. Многие хищники, зайцы, белки на зиму остаются на тех же местах, где жили летом, или перекочевывают в места, где пищи больше.

Некоторые грызуны, как, например, полевой зверек — хомяк, в своих глубоких норах делают большие запасы зерна. Всю зиму он бодрствует, живя в своем подземном жилище, и крайне редко показывается на поверхности земли.

Летучие мыши улетают к югу, но не все. Часть летучих мышей впадает в зимнюю спячку в дуплах деревьев.

Другие грызуны — суслики, сурки, сони — спят всю зиму.

Спячка у этих животных начинается с наступлением холодной осени, а пробуждение от долгого сна — с момента некоторого потепления. Однако есть и такие зверьки, которые спят не только зимой, но и летом. Степной и пустынный зверек желтый суслик местами впадает в спячку в мае — июне, как только наступает жара и высыхают сочные растения.

Соня-полчок, забившись в дупло или под корни деревьев, продолжает спать под Ленкоранью и в теплое время весны, когда деревья уже покрыты листвой, но плоды еще не созрели. Разбудить спящее животное можно, согревая и беспокоя его.

Вот это и произошло с тем полчком, о котором я здесь рассказал.

Глава седьмая ДВЕ ЗИМЫ

Когда кончается первое полугодие и наступают зимние каникулы у студентов, а у меня выкраиваются две-три недели, свободные от занятий, мне не сидится в Москве.

Настоящая зима под Москвой, стоят морозы. Скованы льдом водоемы, надолго прикрыта снегом земля. «А там, на далеком юге, вероятно, совсем тепло, греет солнце. Как хорошо побывать сейчас в Закавказье! — мечтаю я. — Увидеть зеленую травку, журчащие ручейки, нашу летнюю птичку зарянку, стаи крикливых гусей и уток». И вот уже четыре года подряд, хотя бы на самое короткое время, я прощаюсь с шумной столицей и уезжаю на юг, в Закавказье, где зимуют птицы нашего севера. Но пусть помнит читатель, что в мечтах все ярче и краше.

Не каждый год природа щедро дарит наш юг теплом и солнцем. Иной раз в Закавказье выдаются на редкость снежные и холодные зимы. Вот мне и хочется сейчас рассказать о двух зимах, проведенных мной в Закавказье, так непохожих одна на другую.

Я вспоминаю зиму 1950 года. 21 января я стою по колено в снегу на берегу знакомой неширокой протоки. Кругом, насколько хватает глаз, болота, поля и прибрежные камыши — все заметено снегом. Необычно крупные снежные хлопья бесшумно падают сверху, толстым слоем ложатся на колючие заросли ежевичника, на мои шапку и плечи. Извиваясь среди снежных сугробов, далеко вперед от меня уходит узкая студеная полынья. Ее тусклая вода на всем протяжении покрыта стаями плавающих лысух и уток, табунами уток насыщен и воздух. Почти беспрерывно они летят мимо меня вдоль незамерзшей протоки, быстро скрываясь из виду в мутном горизонте.

Ведь настоящая зима. И где же? В теплом Закавказье, куда улетают зимовать птицы, куда и я стремлюсь в самое холодное время года, чтобы погреться на южном солнце и сократить долгую зиму нашего севера. И я вновь осматриваюсь кругом, гляжу на белую пелену, на хлопья падающего снега. Но тут мои мысли обрываются самым неожиданным образом. «Что это такое?» — ничего не понимая, смотрю я вперед. Мимо меня в воздухе скользят какие-то странные длинные черные ноги…

«Да это птица, это большая белая цапля!» — соображаю наконец я. Сквозь хлопья падающего снега она спешит от холода, от бескормицы в том направлении, куда летят и утиные стаи. Но, в отличие от уток, на фоне мутно-белого неба она почти незаметна; видны только ее длинные черные ноги.

Тяжело переживают пернатые странники такие суровые зимы. Мелкие птички становятся необычно доверчивы. В надежде найти тепло и пищу они жмутся к жилью человека, залетают в конюшни. Из водяных птиц те, которые еще не потеряли от бескормицы силы, поднимаются в воздух и летят к югу; ослабевшие остаются на месте.

Вот перед вами небольшая полынья; на ней лысухи и нырковые утки. Вы подходите к самой воде, но истощенные птицы не обращают на вас никакого внимания. Они заняты своим делом и, ныряя, пытаются с большой глубины достать пищу. Мороз крепчает; участок чистой воды с каждым часом становится меньше. Дня два, не больше, продержится здесь птица, и когда вода сплошь покроется ледяной коркой, хромая и падая, лысухи и утки доберутся до тростников и спрячутся среди снежных сугробов и кочек. Следы дикой кошки или шакала, перья и кровь на снегу расскажут вам о их гибели.

Мало после суровых зим возвращается птиц на свою родину, и в такие годы они нуждаются в бережном отношении со стороны человека, и особенно со стороны наших охотников.

А вот другая зима.

Январь 1951 года. Я вновь в Закавказье, в крошечном рыбацком поселке на берегу одного из крупных местных озер. Это озеро, а вместе с ним и рыбный промысел, приютившийся на его берегу, называют Мегман.

Шофер, доставивший меня на автомашине на промысел, торопился обратно. Он помог выгрузить мои вещи, забежал к знакомому рыбаку и, вернувшись оттуда со связкой крупных сазанов, простился со мной и уселся в кабину. «Удачной охоты!» — крикнул он мне на прощанье. Несколько секунд спустя машина, поднимая за собой веселое облачко дорожной пыли, быстро катилась к лесу.