Евгений Спангенберг - Заповедными тропами

• Название: Заповедными тропами
• Автор: Евгений Спангенберг
• Издательство: Армада
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0067-5

Автор — ученый и путешественник — посвятил животным всю свою жизнь.

Его увлекательная книга, написанная простым языком и рассказывающая о впечатлениях, чувствах и событиях, знакомых каждому с самого детства, никого не оставит равнодушным.

---

В двадцати километрах от совхоза, где я гостил у своего приятеля, утопал в зелени маленький городок Валки. По четвергам там бывал большой базар, и я, получив ряд поручений, с сыном кладовщика Ваней ранним утром выехал в Валки на беговых дрожках. В задней части дрожек мы тщательно закрепили веревками прикрытую брезентом большую корзину.

К десяти часам мы были на месте и, закончив дела и объехав улицы городка, вскоре нашли, что искали.

На соломенной крыше сарая в глубине двора помещалось гнездо аиста. В нем сидели пять крупных птенцов. Сарай примыкал к лугу, к нему можно было подъехать с этой стороны. Запасшись терпением, мы ждали только того момента, когда жители отправятся на базар.

Но вот все подготовлено, время настало. На дрожках мы приближаемся с задов к сараю, еще несколько минут — и четыре аистенка с нашей помощью перекочевывают с гнезда в нашу корзину.

— Марийка, — слышится крик с противоположной стороны улицы, — смотри, у тебя по крыше кто-то лазает!

Этот крик был сигналом к нашему спешному отступлению.

Дрожки, прыгая по кочкам, пересекают луг, выбираются на торную дорогу и несутся прочь от селения. Как ни странно, но в тот момент я не ощущал ни волнения, ни стыда за свой поступок. Единственное чувство — бесконечная благодарность к нашей лошадке — наполняла мое сердце. Она несла нас с такой быстротой, что по сторонам лишь мелькали предметы, ветер бил в лицо и свистел в ушах.

— Но куда же мы едем? — спохватился я спустя полчаса, когда Валки скрылись на горизонте, а позади никого не было видно. — Ведь нам нужно ехать к западу, а дорога все сильней отклоняется к югу.

Я встал на дроги во весь рост и осмотрелся кругом. Насколько хватает глаз, во все стороны широко раскинулась холмистая степь. Какой необъятный простор, какая красота! Какой воздух! Он как будто напоен запахом созревающего хлеба. Далеко впереди, справа от дороги, я заметил человеческую фигуру. Решив расспросить о нашем пути, мы подъехали возможно ближе. Это был загорелый черноволосый мальчик. Он стоял близ куреня на своей бахче и, заслонившись от солнца ладонью, смотрел на нас.

— Мальчик! — крикнул ему я, не слезая с дрог. — Иди-ка сюда, мне тебя спросить надо.

Но мальчуган не двигался с места.

— Да подойди поближе, чего ты боишься! — повторил я свою просьбу.

— Да, знаю, у тебя змея в кармане, — наконец недоверчиво протянул он.

Я подскочил от этих слов как ужаленный. Вот так репутация! Оказывается, меня и здесь знали, за много километров от моего дома. Действительно, на всякий случай я всегда носил с собой маленькие мешочки, и если мне попадалась змея, интересная мышь, ящерица или другая живность, я сажал ее в мешочек и засовывал в карман своей куртки.

В тот памятный день нам не суждено было добраться домой. Колеся по степи в поисках верной дороги, мы в конце концов наскочили на вкопанный в землю столбик и поломали дрожки. Поневоле мы были вынуждены добраться до ближайшего перелеска и заняться там починкой.

Настала чудная украинская ночь. В хлебах отбивали звонкую дробь перепела; в сырых понижениях балок беспрерывно кричали коростели. Какое удовлетворение я ощущал в этот вечер! После многих неудач и неприятностей я все же наконец достал молодых аистов. Эта забота отпала, и я, казалось, мог отдохнуть и заняться другими делами!

Однако я жестоко ошибся. Долгожданные аистята совершенно связали мне руки, так как нуждались в беспрерывной кормежке. За день они съедали невероятное количество всевозможной пищи. В том году было обилие грызунов-вредителей — мышей и полевок. И вот я с утра отправлялся на поля, где косили пшеницу, и спустя два-три часа наполнял небольшое ведро битыми грызунами. К моему огорчению, этой порции хватало ненадолго. Четыре птенца-обжоры расправлялись с ней в более короткий срок, чем я затрачивал на мышиную ловлю. Они вновь бродили за мной, жадными глазами смотрели мне в руки, просили пищи. Тогда я вооружался палкой, засучивал до колен брюки и бил в болоте лягушек. После этой охоты я возвращался мокрый и грязный, но довольный, что мои птенцы будут накормлены досыта.

Спустя несколько дней кожа на икрах моих ног от постоянного пребывания в воде, на ветру и солнце потрескалась и распухла. И тогда эта охота за лягушками стала для меня истинным мучением, но я не имел возможности от нее отказаться, так как с каждым днем птенцы требовали пищи все больше и больше. В то время как мои товарищи действительно пользовались каникулярным отдыхом, я по горло был занят заботой о добывании пищи моим вечно голодным питомцам. Я вздохнул свободнее, когда однажды погибла старая лошадь совхоза. Я срезал с погибшего животного большие куски мяса и, сохраняя их на льду, кое-как прокормил своих аистят до отъезда в Москву. После этого мне стало ясно, почему аисты редко гнездятся большими колониями, а чаще поселяются парами, выстраивая гнезда на значительном расстоянии друг от друга. Ведь только немногие болота, густо заселенные лягушками и змеями, в состоянии прокормить несколько семей аистов, каждый птенец которых обладает столь неумеренным аппетитом.

Глава третья ПО ГОРЯЧЕМУ СЛЕДУ

После того как я однажды посетил деревеньку Рвеницы, затерянную среди лесов и болот, меня стало тянуть туда постоянно. Совсем недалеко от Москвы, а места глухие и в охотничьем отношении превосходные. Поздно вечером сядешь в поезд в Москве, заснешь, а наутро, не успеешь и дороги почувствовать, как разбудит голос проводника.

— Вышний Волочек! — выкрикивает он, проходя по вагону и всматриваясь в сонные лица пассажиров, как будто на них написаны станции, куда они едут. — Кто до Вышнего Волочка?

Впопыхах выскочишь на платформу и спросонья никак не сообразишь, что же дальше делать? А делать ясно что. До Рвениц не так уж далеко. Есть попутная подвода — ею доедешь, нет — пешком двенадцать километров отшагаешь и, кроме удовольствия, ничего не получишь. Дорога идет сквозь старый сосновый лес и только у самых Рвениц вдруг вырывается на широкий простор лугов и полей, среди которых на берегу речки и стоит деревенька. Совершаешь этот переход ранней весной — над головой беспрерывно поет лесной жаворонок, юла, чуфыкают и бормочут по сторонам тетерева, иногда в болоте громко закричит белая куропатка. Осенью идешь — обязательно подымешь с дороги выводок глухарей или тетеревят, да не один, а в двух-трех местах. Но это только преддверие охотничьего рая; за Рвеницами в болотах, лесах и на озерах еще совсем недавно дичи встречалось очень много, и не только пернатой, но и зверя. Попадались иногда медведь, выдра и очень часто косули. Охота на косуль, правда, запрещена, но зато вволю косуль посмотришь и их рявканья наслушаешься.

Вспоминается мне, однажды заблудился я в лесу — никак не могу к Рвеницам выбраться, а уж вечер. Топтался я по лесу, топтался — все старался выйти к речке, но выйти не удается, хотя и хорошо знаю ее направление. Махнул я рукой и решил переночевать в глухом ельнике. Погода стояла ясная, теплая, я развел костер, испек в золе крякового селезня и, лежа на еловом лапнике и глядя на костер, сначала поужинал, а затем предался отдыху. Ночь выдалась и без того темная, а привыкнув к яркому костру, я не видел даже елей, окружавших мой лагерь со всех сторон. Впрочем, это и не имело никакого значения, все равно надо было ложиться спать.

Только примостился я у костра, укрылся курткой, дремать стал, вдруг слышу — козел рявкнул. Кто не слышал, как косуля рявкает? Заслышав голос в ночное время, никогда не поверишь, что красивое и грациозное животное может издавать такие мощные звуки. Рявкнет косуля, и дикий звериный крик широко разнесется по дремлющему, молчаливому лесу, проникнет в самые глухие чащобы, далеко откликнется эхом. И хотя всему четвероногому населению леса ясно, что это рявкает безобидная косуля, но, заслышав его, замрет робкий заяц, остановится и чутко прислушается вышедшая на охоту лисица.

Минуты две прошло, как закричала первая косуля, и в ответ ей со всех сторон зарявкали звери, их голоса смешались, весь лес заполнился ими. Потом сразу все замолчали, затих лес — только в ушах продолжало звенеть. Тут я и понял, что под Рвеницами косуль очень много, и если этого осторожного зверя встречаешь не так уж часто, то прежде всего по своей вине.

Нет для человека в лесу ничего страшного, вот он, не боясь, и ломится, как медведь, сквозь лесную чащу. То ветку зацепит, то ступит на сухой сучок, и тот на весь лес под ногой хрустнет. Конечно, при таких условиях все лесные обитатели спешат убраться от беспокойного пришельца. Однако о косулях я начал не случайно. Был у меня один замечательный случай, связанный с косулями; о нем я и хочу сейчас рассказать.

Как-то приехал я в Рвеницы в самом начале августа, то есть к открытию осенней охоты, и по старой привычке поселился у одной знакомой семьи, где всегда останавливался. Целые дни брожу по лесу, по болотам, иногда поеду на лодке за утками, а ветром после ужина заберусь на сеновал и до следующей зари сплю как убитый на душистом сене. Для меня такая жизнь — лучший отдых, никакого курорта не надо. Однажды неподалеку от деревеньки нашел я выводок глухарей, но глухарята оказались маленькими, и я, хорошо заметив это место, до поры до времени решил их не тревожить. Мне хотелось добыть несколько подросших глухарят, и не так для мяса, как для шкурки; я решил подобрать молодых петушков со сменяющимся оперением. Для этой цели найденный выводок был вполне подходящ. Хотя иной раз я и сталкивался с охотниками, но у меня была уверенность, что этих глухарят не найдут другие. Уж очень глухое и трудное было место, где держался этот выводок.