Элайн Кофман - Лишь небеса знают

• Название: Лишь небеса знают
• Автор: Элайн Кофман
• Издательство: БДР-Трейдинг
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7721-0051-3

«Родившись женщиной, надо уметь выстоять в штормовую погоду», — не уставал повторять дед-капитан, старый морской волк, научивший Лиззи Робинсон верить в себя.

Первую жизненную бурю она испытала, влюбившись с первого взгляда в Тэвиса Маккинона. Всем пылом своего юного сердца ощутила она: гордый красавец ниспослан ей Небом. Это мгновение навсегда осталось у Лиззи в памяти. Прошли годы… В изящной и утонченной Элизабет не осталось ничего от той взбалмошной девчонки-подростка. Многое изменилось, но в одном Элизабет осталась постоянна — своей любви к Тэвису, бывшей для нее чем-то вроде путеводной звезды. Наивное детское обожание, пройдя испытание временем, переросло в глубокое трепетное чувство. Она и не предполагает, что этот убежденный и законченный холостяк Маккинон — ее мечта — давно уже пылает бескорыстной страстью и томительным желанием к златовласой прелестнице… лишь Небеса знают об этом…

---

Закрыв за собой дверь, Бекки встала за спиной у подруги, которая смотрела в зеркало, явно довольная тем, что видит. Поймав на себе изумленный, если не перепуганный, взгляд, Лиззи прикинула, а как будет выглядеть черненькая Бекки, если тоже станет рыжей.

— Не представляю, зачем ты это сделала, — недоуменно проговорила Бекки.

— Для разнообразия, разумеется, — Лиззи посмотрела на блестящие темные локоны Бекки, — знаешь, как неинтересно, если у тебя волосы цвета песка. Все блондинки совершенно бесцветные, обыкновенные… как вода, как воздух. Надоело. Смотришься в зеркало, и словно ничего не видишь. Ну скажи, о каком цвете ты думаешь, когда смотришь на блондинок?

Бекки неопределенно пожала плечами.

— Я тебе подскажу. О желтом! Желтый — вот что тут же приходит в голову. Желтый — цвет желчи. Знак ревности, непостоянства, обмана и трусости, — тараторила Лиззи, — а красный, — продолжала она уже спокойнее и даже немного задумчиво, — красный — такой благородный цвет, правда? У меня от него прямо дух захватывает.

Приподняв кверху копну рыжих волос и заколов их шпильками, Лиззи снова посмотрелась в зеркало.

— Не представляю, как я жила столько лет со светлыми волосами, если по сути я настоящая рыжая.

— Но все же не настолько, — неуверенно возразила Бекки.

— Не понимаю, что тебе не нравится.

— Ты жутко рыжая, Лиззи, неужели сама не видишь?

— Нет, то, что надо, — еще решительней, чем всегда, сказала Лиззи.

— Не хотела бы я оказаться сейчас на твоем месте. Зачем тебе это понадобилось? Нет, нет, не объясняй, я сама знаю. Все из-за того, что Маккинон пригласил танцевать Абби Биллингслей.

— Очень мне надо краситься только из-за того, что он пригласил эту мымру Абигайль, — фыркнула Лиззи.

— Надо, она-то ведь рыжая.

Это была чистая правда, и все в городе, включая отца Лиззи, воспринявшего новость именно так, как предсказывала Бекки, это знали.

— Ну все, — сказал Сэмюэль старшему сыну, — мое терпение лопнуло, и я никак не думал, что окажусь столь беспомощным, но я совершенно не знаю, что мне делать с Лиззи, не задушить же ее, в самом деле.

— А что опять случилось? — поинтересовался Мэт.

— Лиззи выкрасилась в рыжий цвет, как настоящая проститутка, подошла к Маккинону на вечеринке у Татинжеров и пригласила его танцевать. При этом она сияла как медный таз, и все матроны чуть не попадали в обморок, а девицы почувствовали себя оскорбленными — часть из них теперь не разговаривает с ней, а остальные просто опасаются за ее психическое здоровье.

— Сестричка действительно ведет себя отвратительно, — вмешался в разговор Стивен, еще один брат Лиззи, — но, по-моему, она не виновата.

— А кто же виноват? Не я же, ей-богу, — возмутился Сэмюэль, стукнув себя кулаком в грудь. — Можно подумать, что это я надоумил ее выкраситься в рыжий цвет!

— Ну что ты, пап, — испугался Стивен, — ты меня неправильно понял. Я хотел сказать, что Лиззи нуждается в женском влиянии, кто-то должен обучить ее тому, что надлежит знать женщине. У нее нет манер воспитанной барышни только потому, что никто не объяснил ей, что это значит. Здесь некому научить ее, потому что характер у Лиззи куда круче, чем у всех, кто ее окружает.

— Спасибо за совет — ты объяснил мне, в чем нуждается Лиззи, зная, что этого-то я ей дать не могу.

— Но я не договорил. На твоем месте я бы отправил Лиззи в Бостон, к тете Фиби.

— К тете Фиби? Той самой? Сестре вашей матери?

Стивен кивнул.

— Тетя Фиби так давно овдовела, что едва ли помнит, чему следует обучать барышень, кроме того, чересчур строга и чопорна. Она пуританка и самодурка, целиком погружена в дела бостонского света, и ей некогда будет заниматься воспитанием Лиззи. А характер у обоих такой, что если сцепятся, придется водой разливать.

— Ты не видел тетю Фиби много лет, может быть, она стала немного помягче, — предположил Мэт.

— Помягче? Тетя Фиби? Ха-ха! Такой крутой нрав, как у нее, с годами мягче не становится. Острые языки от употребления оттачиваются, подобно много раз правленным бритвам.

— Нет, идея, по-моему, хорошая, — не отступал Мэт.

— Согласен, — поддержал брата Стивен.

— Не знаю, — Сэмюэль в раздумье покачал головой, — если я отправлю Лиззи к Фиби, она, пожалуй, убьет меня.

— Кто, Лиззи или Фиби? — спросил Стивен.

— Обе, — тяжело вздохнул Сэмюэль.

Братья дружно рассмеялись.

— Не исключено, но все же, может быть, тете Фиби удастся перевоспитать Лиззи. Так или иначе проблема будет решена. Сестрице лучше уехать отсюда, — заключил Стивен.

— Ну что ж, стоит подумать, — согласился Сэмюэль.

На следующее утро он написал письмо тете Фиби в Бостон.

Через месяц от нее пришел ответ.

Утром того самого дня, когда от тети Фиби пришло письмо, Лиззи, спустившись в столовую к завтраку, услышала, как отец произнес:

— Иногда мне кажется, что Лиззи дочь самого дьявола.

— Доброе утро, отец, — как ни в чем не бывало сказала Лиззи, входя в комнату.

Заметив удивленное выражение на лицах детей, Сэмюэль откашлялся и снова принялся за еду.

— У Лиззи что-нибудь случилось, папа? — поинтересовалась Мэг, встряхнув светлыми кудряшками.

— У нее всегда что-нибудь случается, — объяснила Салли, — миссис Хьюзи говорит, когда Лиззи рядом — жди неприятностей.

— Миссис Хьюзи — старая сплетница, — рассердилась Лиззи.

Сэмюэль нахмурился.

— Если не можешь сказать о человеке ничего хорошего, лучше промолчать, — заметил он.

Сэмюэль обреченно откинул назад голову, уставился в потолок и забормотал что-то себе под нос. Потом он взял булочку, положил себе на тарелку и, разрезая, сказал:

— Лиззи, тетя Фиби приглашает тебя жить к себе в Бостон.

— А кто это, тетя Фиби? — спросила Мэг.

Лиззи недоверчиво покосилась на отца.

— Тетя Фиби не стала бы приглашать меня в Бостон, даже если бы ты приставил к ее виску дуло пистолета, — затараторила она, — в последний раз, когда я ее видела, она чуть не оторвала мне ухо, да еще приговаривала, что я самое отвратительное, самое невоспитанное и самое распущенное из всех созданий, которых когда-либо сотворил Господь.

— По-моему, тетя Фиби очень неглупа, — заметил Мэт, рассмеявшись и подмигивая Лиззи.

— Ну кто это, тетя Фиби? — снова спросила Мэг.

— Возможно, тетя Фиби и сказала все это, но она, тем не менее, приглашает тебя в Бостон.

— Я не поеду.

— Поедешь.

— Ни за что не поеду. Можешь запереть меня на замок, но в Бостон к злющей тете Фиби я не поеду.

Мэг переводила взгляд с отца на Лиззи, повторяя:

— Ну кто это, тетя Фиби?

— Она твоя тетя, — гаркнул Сэмюэль.

Весь следующий день Лиззи не выходила из своей комнаты и ни разу не притронулась к еде, которую приносила ей экономка.

Вечером, когда они все собрались за ужином, непривычно тихим из-за отсутствия Лиззи, Стивен спросил у отца:

— Как долго ты собираешься разрешить Лиззи голодать?

— До тех пор, пока она не придет в чувство и не напишет письмо тете.

— А если она умрет с голода? — подала голос Салли.

— Не умрет, — отрезал Сэмюэль и встал из-за стола.

Совсем поздно, когда все в доме Робинсонов улеглись спать, Салли и Мэг в длинных ночных рубашках на цыпочках прокрались на кухню. Осторожно двигаясь по темному помещению, они сложили в маленькую корзиночку ломоть хлеба, кусок жареного цыпленка и немного фруктов и отправились к Лиззи.

Они не стали будить сестру, а, проскользнув в комнату, поставили корзинку у ее постели и положили сверху коротенькую записку. «Мы тебя любим», — вот и все, что в ней было написано.

Утром, как только Сэмюэль отбыл в свою юридическую контору, Стивен отправился на маяк, чтобы поговорить с дедом. Когда внук ушел от него, Эйса, или капитан Робинсон, как звали его на острове, собрался в город и, сделав по дороге крюк, заглянул в дом сына.

Зайдя в дом, он перекинулся парой слов с экономкой, потом поднялся по лестнице и направился через холл в комнату к Лиззи. С минуту он постоял у двери, прислушиваясь, потом легонько постучал. Ответа не услышал и вошел.

Внучка сидела за письменным столом и писала что-то в тетрадке. Выглядела она грустной и казалась сейчас почему-то более маленькой и хрупкой, чем обычно. Эйса никогда еще не видел ее настолько подавленной.

— Как поживаешь? — спросил он, садясь на край кровати.

Лиззи подняла голову, и сердце ее сжалось, когда она увидела своего любимого дедушку. «Только он и понимает меня», — подумала она.

— Здравствуй, дедушка, у меня все нормально, — уныло ответила она.

— Я заехал посмотреть на вас всех, а тебя внизу не оказалось.

— Ты один это заметил, могу поклясться.

— Ну-ну, зачем так. Всем тебя очень не хватает. Почему бы тебе не написать тете Фиби, Лиззи? Все равно рано или поздно придется. По складу характера ты не похожа на человека, способного совершить самоубийство, — продолжал Эйса, — а ведь твой отец не отступится на этот раз. Не сможет. Он принял решение, и это известно всей семье. У него нет возможности что-то изменить, он не имеет права потерпеть поражение. Но ты-то можешь уступить. Кроме того поездка в Бостон может доставить тебе огромное удовольствие. А если тебе там не понравится, ты вернешься сюда и будешь жить со мной на маяке.