Мадлен дю Шатне - Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского

• Название: Жан Батист де Траверсе, министр флота Российского
• Автор: Мадлен дю Шатне
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-02-008874-9

Жан Батист де Траверсе, французский моряк, ставший Иваном Ивановичем после переезда в Россию, в течение восемнадцати с половиной лет возглавлял российское военно-морское министерство. С его именем связана организация великих полярных экспедиций, изменивших карту мира и прославивших имя России. Мадлен дю Шатне, опираясь на огромный массив обнаруженных ею архивных документов, впервые в отечественной и мировой историографии воссоздает жизнь боевого моряка и прозорливого организатора флота.

Для всех интересующихся российской историей.

---

Генерал Ришелье был убежденным противником этого плана. Еще находясь в Дунайской армии, он писал Траверсе о плохой подготовке рекрутов, присылаемых из Одессы; теперь же он говорил об отсутствии у солдат оружия и о невозможности сосредоточить в Крыму пятитысячный отряд при той ужасающей смертности, которая установилась в армии. И он был в этом не одинок; полковник Пушкин также докладывал о том, что у него не хватит сил защитить Крым в случае турецкого нападения.

Ришелье опасался за успех операции, которую пришлось бы проводить войскам, состоящим наполовину из плохо обученных рекрутов. В своем донесении в Санкт-Петербург 12 февраля 1807 г. он указывал на “дурное состояние войск, в которых много солдат больных и негодных к делу, а командиры неспособны к проведению такой операции”.

Сославшись на “измучившую” его лихорадку, Ришелье покинул Дунайскую армию и вернулся в Одессу. Вместо него император назначил Траверсе главнокомандующим вооруженными силами на Кавказе и в Крыму. Когда Ришелье обратился с просьбой поставить подпись под его докладом с изложением реального положения дел, Траверсе согласился, но сам при этом не высказался ни за, ни против намечаемой операции. Он был по-прежнему готов в любой момент дать Пустошкину приказ на отплытие.

В Санкт-Петербурге рапорт Ришелье был принят к сведению и его доводы произвели впечатление на императора и министров.

Со своей стороны адмирал Сенявин докладывал Чичагову, что турки усилили оборону Константинополя. Он ссылался при этом на результаты прорыва через Дарданеллы, осуществленного английским адмиралом Дуквортом. 19 февраля английская эскадра была вынуждена повернуть обратно и, попав под перекрестный огонь, понесла большие потери в живой силе; многие корабли получили повреждения. Сенявин сообщал, что вице-адмирал Дукворт решительно отказался предпринять вторичную, совместно с русскими, попытку атаковать Константинополь.

Если бы Ришелье согласился идти на Константинополь, то эта операция в случае ее успеха могла бы перевернуть всю Европу, но в случае неудачи пошатнула бы Российскую империю.

Сенявин и Ришелье, однако, считали неблагоразумным предпринимать такие действия. А обвинялся в отмене операции командир Черноморского флота — очевидный пример исторической несправедливости. Именно действия адмирала Траверсе сорвали взятие Константинополя — к такому глубоко неверному мнению приходят некоторые историки, не склонные тщательно изучать документы и вникать в глубь событий.

1807-1809

Взятие Анапы

Феодосийский губернатор генерал Феншоу неоднократно сообщал в Николаевское адмиралтейство об участившихся набегах черкесов на юго-востоке Новороссии, в районе Кубани, по которой проходила граница России с Кавказом.

На правом берегу Кубани несли дозоры запорожские казаки, черкесы обитали в левобережье — Черкесия считалась независимой, но находилась под сильным турецким влиянием[163].

Черкесы отличались воинственностью: переправляясь через Кубань, они нападали на казаков, угоняли скот, захватывали женщин и детей, которых продавали в Кабарду.

Турция в свое время взяла на себя обязательство поддерживать порядок на кубанском левобережье и сурово преследовать тех, кто промышлял разбоем и захватом российских подданных. Тем самым она стремилась упрочить свое влияние в этой причерноморской области.

Штурм Анапы 29 апреля 1807 г. 

Черноморский флот в преддверии рейда на Константинополь находился в состоянии полной боевой готовности, и адмирал де Траверсе вместе с герцогом Ришелье решил предпринять карательную экспедицию в закубанскую область, действуя и с моря и с суши. О своих планах адмирал доложил императору:

“Ваше Величество, я приказал откомандировать в распоряжение герцога Ришелье все казачьи полки, а также двенадцатый егерский полк и два батальона, расквартированных в Тамани. Я намерен дать примерный урок разбойникам. Общее командование буду осуществлять я”[164].

Герцог Ришелье был назначен командиром ударного корпуса и готовил операцию в Тамани, где находились два батальона пехоты и казачьи части — всего семь тысяч солдат и много артиллерии. В качестве адъютанта он взял с собой своего юного племянника графа де Рошешуар.

22 апреля эскадра, состоявшая из четырнадцати кораблей, вышла из Севастополя. В нее входили четыре линейных корабля: стопушечные “Ратный” и “Ягудиил”, “Исидор” с семьюдесятью четырьмя пушками и “Варахаил”, имевший шестьдесят шесть пушек. Их сопровождали четыре фрегата, один авизо и пять канонерских лодок. На кораблях находился десант. Командир эскадры контр-адмирал Пустошкин держал флаг на “Ратном”.

Адмирал де Траверсе дождался в Севастополе пока эскадра взяла курс на Анапу и на перекладных отправился в Феодосию, где стоял его бриг “Диана”. Ришелье с нетерпением ждал подкрепления, но эскадре преградила путь буря, продолжавшаяся пять дней. Когда волнение стихло, Траверсе подал Ришелье сигнал по телеграфной связи. Эскадра встала на якорь в восьми верстах к западу от Анапы, сам же он на “Диане” произвел осмотр укреплений, держась на дистанции пушечного выстрела. “На каменных стенах цитадели, нависших над берегом, собралось много людей; на бастионах были хорошо видны батареи; я насчитал около тридцати пушек. Ветер зюйд-зюйд-ост был довольно свеж, я вернулся к эскадре”.

Вечером по приказу Траверсе контр-адмирал послал в Анапу парламентеров, но они не были допущены в крепость. Анапа отвергла условия сдачи. Сигнал к открытию боевых действий был дан 29 апреля 1807 г., началась бомбардировка, красочно описанная Рошшуаром.

“По сигналу, данному с брига, что находился под парусами вне линии баталии [имеется в виду бриг адмирала де Траверсе], корабли осуществили прекраснейший маневр, который восхитил бы любого моряка. На всех парусах они подошли к крепости на половину дистанции пушечного выстрела и дали один за другим залп по укреплениям порта и по верхнему городу. После этого они взяли курс в открытое море, повернули на другой галс и, вернувшись на прежнюю дистанцию, дали залп из орудий другого борта. Эта жестокая и почти непрерывная канонада, эти пять или шесть сотен ядер, обрушившихся на крепость, разнесли в клочья батареи, укрепления, дома. Сразу в десяти местах вспыхнули пожары: как из-за взрывов пороха, так и благодаря зажигательным снарядам, выпущенным эскадрой. Ни из крепости, ни из нижних батарей не последовало никакого ответа. Адмирал видел в подзорную трубу, как жители в панике покидали город, стремясь укрыться в горах. Третьего залпа не понадобилось”[165].

Адмирал приказал эскадре высаживать десант, а войскам Ришелье — наступать на город. Он видел, как уже в три часа егеря и казаки, спустившись на рысях с холма, где они расположились по приказу герцога, вступали в город.

Прапорщик Неверовский водрузил над крепостью русский флаг. Траверсе записал: «Войска под командованием герцога Ришелье и генерала Гагеблова вошли в город, который горел со всех концов. Улицы были пусты, жители бежали. Наконец офицеры собрались у меня на “Диане” и мы проговорили до одиннадцати вечера».

* * *

Свидетель гибели Анапы, рассказывая о ней, не мог скрыть грусти:

“Сей город, принужденно оставленный теперь жителями и объятый пламенем, представляет печальное зрелище и возбуждает в сердце соболезнование. Высокие городские три мечети не избегли печальной участи. Возвышенная на них гордая Луна, почитаемая мусульманами, от светлого северного огня побледнела, поверглась долу и просила с покорностию себе помилования, — но уже поздно: ибо коварные обожатели ее, не склонясь на милостивые обещания нашего Начальника, который, следуя миролюбивым МОНАРХА своего намерениям, предлагал им многие выводы, предались Черкесам, всегдашним своим неприятелям”.

Адмирал де Траверсе отбыл в Феодосию, оставив в Анапе Пустошкина, которому надлежало измерить глубины на рейде, снять подробный план крепости и затем разрушить ее. Генерал Ришелье вернулся в Одессу: его миссию по усмирению черкесов продолжил генерал Гангеблов, располагавший значительными силами из гренадерских и казачьих частей. Оставил Ришелье и своего адъютанта Рошешуара.

Среди трофеев, о взятии которых Пустошкин докладывал Траверсе в донесении от 2 мая, имелось восемьдесят четыре медные пушки различных калибров, три чугунные пушки, шестьдесят три бочонка пороха, большое количество ядер и картечи. Много боеприпасов, однако, по словам взятых в плен, было сброшено в городские колодцы. Русским достались также два черкесских торговых судна в хорошем состоянии. В том же донесении Пустошкин сообщил о факте, показывающем, сколь тесными были связи Анапы с Турцией.