Игорь Лебедев - Шут и Иов

• Название: Шут и Иов
• Автор: Игорь Лебедев
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98187-846-6

Книга «Шут и Иов» — это попытка синтеза гипотез, предположений и фактов в рамках теории параллельной истории. Тайнопись Пушкина, секреты Дома Романовых и европейских династий, дуэль Лермонтова и смерть Гоголя, молчание Христа — записки сумасшедшего или истина в последней инстанции?

---

Но вдруг она опять появляется в загадочном посвящении «Полтавы». Пушкин хранил такое глубокое молчание о лице, кому посвящена «Полтава», что ни в переписке, ни в воспоминаниях его друзей и близких не сохранилось даже намеков. И поэма посвящена уже не мертвой, а живой! «Тебе — но голос музы темной коснется ль уха твоего? Поймешь ли ты душою скромной стремленье сердца? Иль посвящение поэта, как некогда его любовь перед тобою без ответа пройдет, непризнанная вновь?»

Более того, указывается и местопребывание той, к кому обращены стихи — «твоя печальная пустыня».

Главное женское лицо «Полтавы» — Мария. Именно приблизительно с этого времени большинство женских имен главных героинь произведений Пушкина — или Мария, Марья (Мэри), или Луиза (Лиза, Елизавета).

Вспышка таинственной любви 1829—30 гг., по мнению Эзенштейна, только и может объяснить «совершенно алогический акт Пушкина — женитьбу на Гончаровой». В стихотворении 1830 г. «Прощание» мы читаем странные сочетания: «Уж ты для своего поэта могильным сумраком одета, и для тебя твой друг угас. Прими же, дальняя подруга, прощанье сердца моего, как овдовевшая супруга, как друг, обнявший молча друга пред заточением его». Не она угасла, если говорить об умершей, а наоборот! «Могильный сумрак» и явное обращение к еще живой женщине! Вдова или супруга?

Все эти и другие противоречия и тайны проясняются, если мы обратимся к личности Елизаветы Алексеевны, жены императора Александра I! Ключ к пониманию и «Маленьких трагедий», и «Повестей Белкина», и «Домика в Коломне» дает Пушкин, делая обмолвку, вместо Параши, служанки графини, А. С. пишет: Наташа, а это Н. Волконская — фрейлина Елизаветы Алексеевны (до принятия православия — Марии-Луизы).

К 1815—16 гг. она уже была для Пушкина женщиной зрелых 35–36 лет. Печальная красавица была фактически оставлена мужем-императором. Скромная (из 200 000 рублей, на нее выделенных, тратила лишь 10 тыс.), всеми любимая, занималась благотворительной деятельностью. Становится понятным вообще, что связывает в единое целое «Повести Белкина» и «Домик».

Бурная фантазия Пушкина разыгрывает в своем творческом сознании подсознательную комбинацию — «Я и Елизавета».

Пушкин женился, точнее, он кидался в брак, и тема женитьбы другой, духовной, не телесной преломилась в «Метели». Он думал о Елизавете, а писал о Марье (Марии!) Гавриловне 17-ти лет (столько было Гончаровой в 1829 г. — году окончательного решения для Пушкина жениться). В «Домике» он обыгрывает ситуацию — «а вот, если бы я так виделся с ней!»[9].

В 20-е годы нашего века известный советский психоаналитик И. Д. Ермаков писал: «Пушкин в своем „Домике“ стоял перед определенной задачей — нужно дать выход всем внутренним коллизиям и чувствам, нужно выразить и раскрыть что-то интимно-личное, и в то же время нельзя открывать до конца. Нужно, показывая, обнаруживая, скрыть». Эти слова можно отнести ко всем «Повестям покойного Белкина». Если внимательно под ракурсом «Елизаветы», всмотреться в предисловие «Повестей», то обнаруживаем, что «Белкин» как бы подсознательно впитал в себя факты их биографии Пушкина по отношению к двум лицам — Александру I и Елизавете Алексеевне.

1815 г. явно указывает на начало «великой любви» Пушкина, а 1823 г. — на ее конец (страсть к Ризнич), в ее первом юношеском облике. Для Александра I эти годы тоже значимы: — начало величия и фактически его конец (отречение, о котором Пушкин узнал, по всей видимости, в 1828 г., когда он описывает смерть «Белкина», очень похожую на официальную кончину Александра I). «Иван Петрович осенью 1828 г. занемог простудного лихорадкой, обратившеюся в горячку, и умер несмотря на неусыпное старание уездного нашего лекаря, человека весьма искусного, особенно в лечении закоренелых болезней, как-то мозолей и тому подобного».

Пушкин даже не скрывает своей иронии по этому поводу. Цифры 15 и 23 неслучайны, и он это подчеркивает, когда в письме «почтенного мужа» указывает, что письмо тот от 15-го получил 23-го. А следующие странные строки полны просто сарказма: «Для сего обратились было мы к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина: но, к сожалению, ей невозможно было нам доставить никакого о нем известия, ибо покойник вовсе не был ей знаком». Как уже говорилось, Елизавета (Мария-Луиза) Алексеевна фактически была оставлена мужем задолго до 1825 г.

Но мы ведь видели, что его «северная любовь» умерла, а после как бы снова «воскресла»! Императрица Елизавета Алексеевна официально умерла в 1826 г., через несколько месяцев после таинственной смерти императора Александра в Таганроге. Ныне и историки склоняются к утверждению, что Александр не умер, а ушел, и что старец Федор Кузьмич и царь — одно лицо. Но об этом Пушкин писал еще в зашифрованной (кодом розенкрейцеров) Х-й главе «Евгения Онегина»: «Авось, о Шиболет народные, тебе б я оду посвятил, но стихоплет великородные меня уже предупредил… Авось, аренды забывая, ханжа запрется в монастырь…»

Значение ветхозаветного Шиболета, употребляемого в эзотерической традиции, имеет смысл «тот, кто выдает себя за другого». «Народный Шиболет» — человек, скрывающийся в народе под личиной простого человека.

А вот история с упоминанием аренды имеет интересное окончание. Известно правило, что, если тайны и загадки не решаются поодиночке, то, поставленные рядом, они сами решают друг друга. В 1846 г. министр государственных имуществ П. Д. Киселев получил неизвестно от кого письмо и 138 998 рублей. В письме говорилось, что возвращается ему положенное от бывшего его врага. Киселев — личность русской истории XIX века выдающаяся и, к сожалению, полузабытая широкой публикой. С 1814 г. — флигель-адъютант Александра I, в 1816 г. составляет записку о постепенном освобождении крестьян, в 1829—34 гг. ввел конституцию в Валахии и Молдавии (будущей Румынии); с 1835 г. — секретарь Комитета по крестьянскому вопросу, в 1837—41 гг., провел реформу управления государственных крестьян.

У основания Великой реформы 1861 г. стоял именно он. Был близок к «декабристским организациям», хотя в них и не состоял. Это при нем Пушкин читал впервые «Полтаву». Александр I обещал ему аренду (система денежного награждения, обычно повторяемого в течение 12 лет). В 1836 г. уже Николаем I аренда ему была установлена (а в апреле 1846 г., незадолго до таинственных денег, была продлена еще на 12 лет).

Деньги пришли 15 мая 1846 г., ровно через 25 лет (число ложи Пушкина в «Астрее») после встречи Александра I с Киселевым в Слониме и награждении его орденом Анны I степени. Через символические 25 лет Киселев получил аренду (с 1824 по 1836 гг.) в размере полного долга Пушкина + 8 рублей (четкая эзотерическая маркировка)!!!

Ко времени создания «Повестей покойного Белкина» Пушкин еще не знал, где находится Елизавета. Это можно увидеть в повести «Гробовщик». Здесь наиболее рельефно выразилась его гамма чувств, ее переливы. «Гробовщик» — не только сам Пушкин, когда он хочет вызвать к себе «мертвых», подразумевая под ними царскую пару, но и Александр, которому Пушкин не скрывал своего негативного отношения.

Эзотерический характер происходящего Пушкин почти не скрывает. «Сии размышления были прерваны нечаянно тремя франкмасонскими ударами в дверь». Далее «гробовщик» в 12 часов отправляется на серебряную свадьбу (25 лет), где пьют за здоровье «моей доброй Луизы!». Причем хозяйке 40 лет, а свадьба серебряная (25), выходит, вышла она замуж 15-ти лет[10]; а дочке их — 17, то есть она родилась через 8 лет после свадьбы. Пушкин в последний раз видел «живую» Елизавету как раз, когда ей было 40.

В «Барышне-крестьянке» появляется Алексей с черным кольцом, на котором изображена мертвая голова — один из главных символов розенкрейцерства. Он влюбляется в Лизу, которая переодевается простой крестьянкой. Елизавета Алексеевна укрылась в одной из немногих тогда на Руси «пустыней».

Даже в «Каменном госте», где имя главной героини — Анна, тема Елизаветы остается и является объясняющей. Только у Анны и Елизаветы дни имени совпадают; дней этих много, но день царицы — табельный, так что параллель в те времена лежала на поверхности. Не зря Пушкин не опубликовал «Гостя» при жизни. В «Барышне-крестьянке» отец Лизы — англоман. Известно, каким англоманом был Александр I. И вот теперь мы переходим к четвертому и последнему уровню «Пиковой Дамы».

Все известные высказывания Александра I об уходе заканчиваются 1819-м годом. С этого времени начинается конкретная подготовка. Эмиссарами здесь становятся английские миссионеры Библейского общества, которые как бы разведывают путь. Но куда? Обычно указывают на Сибирь, где позже и появится старец Федор Кузьмич. Но англичане нужны были для другого. И ответ на это дает не кто иная, как… Е. Блаватская. В своей «Тайной доктрине» она пишет: «Кроме того, существует хорошо известный и весьма любопытный факт, подтвержденный автору одним почтенным лицом, годами состоявшим в одном из русских посольств[11], а именно в Императорских Библиотеках имеется несколько документов, как доказательство, что даже в позднейшие дни, когда тайные общества мистиков расцветали беспрепятственно в России, именно в конце последнего и начале настоящего столетия, не один русский мистик проходил в Тибет через Уральские горы в поисках знания и посвящения в неизвестных святилищах Центральной Азии. И не один возвращался позднее с таким обширным запасом сведений, подобный которому он нигде в Европе не мог получить. Несколько случаев могли бы быть приведены, и хорошо известные имена названы, но подобная гласность могла бы быть неприятна оставшимся в живых родственникам упомянутых посвященных. Пусть кто-нибудь просмотрит анналы и историю тайных обществ в архивах столицы России, и он сам убедится в вышеизложенном факте».