Игорь Лебедев - Шут и Иов

• Название: Шут и Иов
• Автор: Игорь Лебедев
• Издательство: Нестор-История
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98187-846-6

Книга «Шут и Иов» — это попытка синтеза гипотез, предположений и фактов в рамках теории параллельной истории. Тайнопись Пушкина, секреты Дома Романовых и европейских династий, дуэль Лермонтова и смерть Гоголя, молчание Христа — записки сумасшедшего или истина в последней инстанции?

---

Мы не будем здесь подводить итоги почеркового анализа[12] старца и царя, а лишь продолжим нашу линию рассмотрения. Почти все исследователи отмечают, что помогали Александру I в подготовке Дибич, Волконский, Строганов. Но как-то забывали о главном звене — Голицыне. Опять появляется род Голицыных.

Начнем с конца. Дело в том, что не надо даже искать бумаг, которых, скорее всего, уже нет. Но зато есть факты, говорящие о том, что именно родственник того Голицына устраивает будущность… Блаватской, то есть фиктивный брак-освобождение; «дает ей направление» действий и исчезает из вида посторонних наблюдателей.

И пребывание Александра I в Таганроге несколько задержалось, так как ждали проводника, но не в Сибирь, а на Тибет[13]. И путь туда был проложен еще давно. Ссылаясь на несохранившиеся летописные источники, некоторые авторы повествуют о путешествии в Беловодье русского монаха Сергия еще в 10 веке. Изо всего отряда посланного в Беловодье князем Владимиром, цели достиг лишь Сергий. На Русь он вернулся через 50 лет глубоким старцем. На Алтае бытовало даже описание пути — на восток, через тайгу, пустыни и горы.

В 1833 г. Пушкин предпринимает самое большое путешествие на Восток, в Оренбург. И снова скачок творчества — «Пиковая Дама», «Медный всадник», «Сказки»(!). Еще в шестой главе «Евгения Онегина» есть строки уже цитированные о Толстом-Зарецком. Но, повторяя историю несостоявшейся дуэли, Пушкин здесь дает бесценные указания на ее причины. «В пяти верстах от Красногорья…». Это адрес деревни Ленского — Ленский не отождествляется с Александром, но место слишком символическое. «Пять» указывает на звезду, «Астрею», Красногорье — Красноречье (место жительства Федора Кузьмича) — на Александра I, упоминание Регула — царской звезды — на Пушкина.

В «Пиковой Даме» Германн ставит на «руте» (х 8) свое состояние — 47 тысяч[14]. Единственное, что можно предположить, (а остальное показанное трудно считать набором случайных совпадений для человека, тщательно работавшего над своими произведениями), это — что Пушкин встретился в неизвестной нам «пустыни» с Елизаветой, уже пожилой женщиной, которая ему нечто сообщила. О чем и говорит само название повести — «Пиковая Дама».

И на этом уровне «она» превращается в Александра. Вот как выглядит прошедшее на «Пиковую Даму» по гадательной книге Ленорман, той, которая нагадала декабристу Муравьеву его судьбу. «Пиковая Дама»: «Друзей у вас не было да и быть не могло. С виду и по вашим словам никто сразу не мог подозревать в вас человека недоброжелательного. Вы так умели всегда притворяться, лицемерить, даже льстить, что в большинстве случаев на не знающих вас вы производили довольно благоприятное впечатление. На самом деле в вас скрыта злоба к людям, хотя сколько-нибудь побудительных причин к этому в вашей жизни не было. Ваше дело быстро продвинулось вперед и казалось, уже почти достигнуто, но вдруг непредвиденное препятствие все уничтожило. Вы имели неосторожность и некоторый ущерб в своих делах. Причем это была особа, которой вы напрасно доверились, и которая старается, по возможности, вредить вам». Во всяком случае, Елизавета могла посвятить Пушкина в некоторые моменты этого дела, чем и вызвала его такую негативную реакцию[15].

Осень 1833 г. заканчивалась, приближался новый, 1834-й, год. С этого времени (январь 1834 г.) обычно начинают непосредственную историю гибели поэта. Но этой же осенью в хронике «Санкт-Петербургских ведомостей» за 11 октября 1833 г. читаем: «Пароход „Николай I“, совершив свое путешествие в 78 часов, 8-го сего октября, прибыл в Кронштадт с 42 пассажирами, в том числе королевский нидерландский посланник барон Геккерен».

А с ним вместе «Николай I» привез и Дантеса. На первое время Дантес поселился в Английском трактире на Галерной улице.

Дантес

Когда Михаил Булгаков работал над своей пьесой о Пушкине, он писал своему соавтору Вересаеву: «…Вся беда в том, что пушкинисты (и это я берусь доказать) никакого образа Дантеса в своем распоряжении не имеют и ничего о нем не знают. О нем нет данных ни у кого». Последние слова звучат парадоксально. Как это — нет данных ни у кого из пушкинистов? А книга П. Е. Щеголева «Дуэль и смерть А. С. Пушкина»? А двухтомное исследование того же Вересаева «Спутники Пушкина»?

Но Булгаков был прав, почти все, что касается Дантеса, упирается в биографию, написанную Луи Метманом, сыном дочери Дантеса, да в «Сборник биографии кавалергардов» (1825–1899 гг.), составленный С. А. Панчулидзевым. Разумеется, внук если и знал истину, то не собирался выносить ее в свет, а «Сборник» лишь набор воспоминаний.

Но возьмём все данные (официальные документы, воспоминания, слухи и т. д.). Отец Дантеса, Жозеф-Конрад был ярым сторонником законной власти Бурбонов, причем никогда не отступался от принципов (и в 20-е годы XIX в. при консервативном правлении Карла X, будучи членом палаты депутатов, принадлежал к правым). Но вот баронский титул он получил «почему-то» при Наполеоне. Мать Дантеса, графиня Гацфельдт состояла в родстве с Карлом Нессельроде, министром иностранных дел при Александре I и Николае I. То есть Дантес в той или иной степени был в поле зрении очень важного действующего лица событий с раннего детства.

Луи Метман кратко пишет о встречи Дантеса с Геккереном: «Дантес имел счастливый случай встретить барона Геккерена. Последний, привлеченный находчивостью и прекрасной внешностью Жоржа Дантеса, заинтересовался им и вошёл в постоянную переписку с его отцом, который высказывал живейшую признательность за покровительство».

А. П. Арапова, дочь Гончаровой от 2-го брака описывает эту историю так: «Проезжая по Германии, он простудился. Недуг быстро развился, и острое воспаление приковало его к постели в каком-то захолустном городе. Вдруг в скромную гостиницу прибывает барон Геккерен, едущий на свой пост при русском дворе. Во время ужина, стараясь как-нибудь развлечь своего угрюмого, недовольного постояльца сопоставлением несчастий, хозяин стал ему описывать тяжелую болезнь молодого одинокого француза, уже давно застрявшего под его кровом. Скуки ради барон полюбопытствовал взглянуть на него и тут у постели больного произошла их первая встреча».

Щеголев в своей книге «Дуэль и смерть Пушкина», приводя эти наивные рассказы и опровергая, как он сам пишет, «не редко встречающиеся в русской литературе утверждения о родстве Дантеса с бароном» в этой же главе говорит, что та удивительная карьера при русском дворе человека без военного образования состоялась благодаря рекомендательному письму принца Прусского Вильгельма. Вот что мы читаем у Щеголева: «Прусский принц дал Дантесу добрый совет здесь искать своего счастья. Принц оказал активную поддержку молодому Дантесу и дал ему рекомендательное письмо в Россию».

Письмо было адресовано всего лишь генерал-майору В. Ф. Адлербергу, директору Канцелярии военного министерства. А ведь принц был женат на родной племяннице царя. Но дело в другом: письмо датировано 6 октября 1833 г. в Берлине. Сразу возникает ряд вопросов.

Во-первых, лично получить письмо в Берлине 6 октября, а 8 октября (пароход был в пути 78 часов) прибыть в Кронштадт Дантес просто не мог. А если предположить чудо, то где же он успел познакомиться с Геккереном? Причем это письмо появилось в обороте пушкинистов поздно: Данзас рассказывал миф, продолжение романтической истории о гостинице, о том, как царь и Дантес случайно (снова) встретились у одного художника. Но если эта сцена очевидно комедийна, то письмо существует.

Однако есть и сведения из осведомленного источника, от Р. Е. Гринвальда (командира Кавалергардского полка) о том, что Дантес был рекомендован самим Карлом X, и уже императору. Что соединяет эти сообщения? Только то, что «мосты» для прибытия Дантеса были проложены в разных местах. С большей степени вероятности можно предположить, что по линии принца действовал Нессельроде, обеспечивая видимую непричастность к появлению Дантеса в Петербурге русского двора.

В 1833 г. Геккерен, отъезжая в «продолжительную отпуск», удостоился награды: государь пожаловал ему орден Св. Анны 1-й степени, как свидетельство своего высокого благоволения и знак удовольствия по поводу отличного исполнения им обязанности посланника. Известно, что его патроном в столице был тот же Нессельроде: Геккерен просто «по совету» отправился за Дантесом в Европу.

Надо сразу отметить, что до дуэли большого секрета из их родства не делалось. А вот после (ведь официально упоминания о дуэли были запрещены) эта тема «как-то» все более переходила стараниями пушкинистов (и в очень большой степени Щеголева) в область «недостоверных и не серьезных слухов». В таких интимных документах, как дневник В. А. Муханова и записная книжка (!) шталмейстера П. Д. Дурново (зятя человека сверхинформированного — министра двора князя П. М. Волконского), говорится о Дантесе как побочном сыне голландского короля.