Виктор Поротников - Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!

• Название: Последний спартанец. Разгромить Ксеркса!
• Автор: Виктор Поротников
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70991-5

Он один выжил из 300 спартанцев, будучи отправлен царем Леонидом за подмогой накануне Фермопильской битвы. Он предан на родине позору и бесчестию, получив постыдное прозвище Аристодем-Трус, – ведь девиз Спарты: «Не отступать! Не сдаваться! Со щитом или на щите!» И теперь он должен смыть вину кровью в сражениях при Артемисии, Саламине и Платеях, чтобы вернуть себе воинскую честь вместе с правом носить красный спартанский плащ и щит с гордой буквой Л.

НОВЫЙ исторический боевик к премьере фильма «300 спартанцев: Расцвет империи»! История не закончилась со смертью царя Леонида и его воинов! Война против Ксеркса продолжается!

---

Еврибиад изумленно покачал головой, пораженный такой выносливостью Скиллия. «Недаром этого сикионца называют человек-рыба!» – подумал он.

Помимо описания своих приключений Скиллий поведал эллинским навархам, в каком порядке встали на якорь суда персидского флота вдоль побережья полуострова Магнесия. Со слов Скиллия выходило, что корабли финикийцев стоят в бухте Афеты почти напротив мыса Артемисий. Все прочие вражеские суда растянулись вдоль низкого берега от Афеты до обширного Платанийского залива. Большинство кораблей стоят на якоре, на сушу вытянуты лишь триеры, нуждающиеся в починке.

Самым же важным известием Скиллия стало упоминание им о двухстах триерах, отправленных персидскими навархами вокруг острова Эвбея с целью захода в тыл эллинскому флоту.

– Персидские военачальники хотят разом уничтожить все ваши корабли, отрезав вам пути отхода, – сказал Скиллий, вглядываясь в помрачневшие лица эллинских навархов. – По этой причине персы не нападают на вас, они ждут условного сигнала, возвещающего о том, что двести их триер обогнули Эвбею и подошли к Аталантскому проливу. Условным сигналом должны стать костры, зажженные варварами на Кенейском полуострове.

Едва Скиллий умолк, в палатке водворилось гнетущее молчание. Афинские военачальники столпились над пергаментной картой, которую Фемистокл расстелил на трехногом столе.

– Через два дня варвары будут у нас в тылу и мы окажемся в ловушке, – нарушил молчание Мнесифил, отмерив большим и указательным пальцами примерный путь вражеских триер вокруг Эвбеи. – Времени на раздумье у нас совсем мало, друзья.

– Что же нам делать? – Еврибиад с беспокойством взглянул на Фемистокла. – Отступать?

Фемистокл помолчал, разглядывая карту, затем произнес:

– Завтра утром наш флот уйдет от мыса Артемисий, чтобы встретить двести персидских триер в проливе Еврип. Там мы их встретим и уничтожим! А сегодня, пока солнце не скрылось за горами, наш флот ударит по кораблям Ксеркса! – Фемистокл встретился глазами с Еврибиадом. – Персидские навархи уверены, что мы не осмелимся их атаковать, они пребывают в беспечности. Так пусть же варвары поплатятся за это!

– Клянусь Зевсом, ты прав, Фемистокл! – кивнул Еврибиад. – Решено, идем на врага!

Глава третья. Битва на закате

Перед тем как спустить корабли на воду, все греческие военачальники собрались возле палатки Еврибиада. На этом настоял Фемистокл, который начертил палкой на песке примерный план будущего сражения с персидским флотом. Понимая, что благодаря численному перевесу вражеские суда скорее всего возьмут в кольцо небольшой эллинский флот, Фемистокл предложил применить в этих невыгодных условиях единственно верный тактический маневр под названием «киклос», то есть «оборонный круг».

Этот маневр впервые придумали и применили на деле азиатские греки во время восстания против персов пятнадцать лет тому назад. Суть этого тактического приема заключалась в том, что корабли более малочисленной флотилии выстраивались в круг таранами наружу, дабы успешно противостоять таранным атакам более многочисленного флота. При этом корабли, выстроившиеся в круг, могли таранить и брать на абордаж вражеские суда, имея надежное прикрытие сзади.

Адимант не согласился с Фемистоклом, заговорив о другом тактическом маневре под названием «диекплос», то есть «разрывающий удар». Это был излюбленный тактический ход коринфян, приверженцев быстрого маневра и таранного удара. Отняв палку у Фемистокла, Адимант стал чертить на песке свою схему грядущей битвы с варварами, делая упор на многорядный строй кораблей.

Возражая Адиманту, Фемистокл сказал, что для осуществления диекплоса требуется большое мастерство от гребцов, кормчих и командиров триер. Если команды на коринфских триерах прекрасно выучены для совершения любых сложных маневров, то на многих других кораблях общегреческого флота немало новичков среди гребцов и матросов.

– Малейший сбой в боевом строю нашего флота неминуемо приведет к катастрофе! – промолвил Фемистокл. – Суда персов вклинятся в наши боевые порядки или стиснут наш флот с флангов. У персов так много кораблей, что их боевая линия непременно окажется длиннее нашей. В таких условиях диекплос приведет наш флот к гибели!

Еврибиад поддержал замысел Фемистокла, повелев Адиманту прекратить бесполезный спор. Более того, Еврибиад объявил всем военачальникам, что в случае его гибели в битве начальство над всем эллинским флотом должно перейти к Фемистоклу. Тут же был подан сигнал к посадке воинов и гребцов на корабли.

Военачальники бегом устремились каждый к своему стану.

Войдя в свою палатку, Еврибиад принялся торопливо облачаться в боевые доспехи. Ему помогали двое слуг. Неожиданно перед Еврибиадом предстал Адимант.

– Что происходит, друг мой? – в голосе Адиманта звучало возмущение. – С каких это пор ты стал следовать советам Фемистокла?

Еврибиад, закреплявший ремнями бронзовые поножи на своих коленях, поднял глаза на Адиманта и произнес:

– Сейчас не время и не место для склок и споров, дружище. Солнце садится, а нашим триерам нужно успеть до заката пересечь пролив и попытаться разбить флот Ксеркса. Ступай к своим кораблям!

На красивом лице Адиманта появилось выражение нескрываемой досады.

– Ладно, по праву верховного наварха ты прислушался к совету Фемистокла, – проговорил коринфянин, нервно топчась на месте. – Но почему ты не меня, а Фемистокла назначил своим заместителем? Ведь я имею больший опыт в морской войне! В чем дело, Еврибиад?

– Дело в том, что у афинян триер больше, чем у коринфян, – холодно ответил Еврибиад. Он распрямился, затянув шнуровку панциря у себя на левом боку. – Все дело только в этом, друг мой.

Слуга-илот протянул Еврибиаду металлический шлем с большими нащечниками и с красным султаном из торчащих щеткой конских волос.

Видя, что Адимант не уходит, собираясь и дальше выражать свое недовольство, Еврибиад промолвил непреклонным голосом, держа шлем в руках:

– Сигнал к битве уже прозвучал, друг мой. Ты понесешь наказание, если коринфские триеры задержат выступление нашего флота. Ступай!

Сверкнув глазами, Адимант выбежал из палатки.

Багровый диск солнца, скатившийся к кромке далеких гор, вздымавшихся над Пагасейским заливом, окрасил небосклон и гряды облаков в зловещий пурпур. Потемневшее море расстилалось, подобно бескрайней равнине, перед носами эллинских триер, идущих на веслах к противоположному берегу Эвбейского пролива. Было безветренно и тихо.

Греческие триеры двигались, построившись огромным ромбом. Такое построение было удобным против внезапной вражеской атаки, а также для быстрого перестроения в круг. Острие этого боевого строя занимали афинские триеры. В основании ромба находились спартанские и коринфские корабли. Позади были сгруппированы эгинские триеры, а также корабли мегарцев, эвбейцев, трезенян, сикионян, эпидаврийцев и кеосцев. Всего на битву с персами вышли двести семьдесят одна триера и девять пентеконтер.

В отличие от триеры, число гребцов на которой составляло сто семьдесят человек, пентеконтера имела всего пятьдесят гребцов. При этом на пентеконтере палуба имелась лишь на носу и на корме, а середину судна занимали сидящие вдоль бортов гребцы, не укрытые палубным настилом. На триере же палубный настил был сплошной от носа до кормы. Хотя и на триере гребцы, располагавшиеся по бортам в три яруса, тоже были не укрыты палубой.

Гребцы самого нижнего яруса назывались таламитами, их было пятьдесят четыре человека. Выше над ними сидели гребцы-зигиты, коих тоже было пятьдесят четыре. Гребцы самого верхнего яруса назывались транитами, их число достигало шестидесяти двух человек. Если таламиты и зигиты помещались ниже уровня палубы триеры, то гребцы-траниты сидели на скамейках почти вровень с палубой.

Кроме гребцов на триере имелся флейтист, задающий игрой на флейте темп людям, сидящим на веслах. Также на триере имелось больше десятка палубных матросов, обязанных управляться с парусами. При попутном ветре на мачте триеры расправляли большой прямоугольный парус. Другой парус, поменьше, обычно вывешивали на носу судна на специальной наклонной мачте с перекладиной. Старшим среди матросов являлся прорат, так назывался впередсмотрящий на корабле. Начальником над гребцами был келевст, который, в свою очередь, подчинялся кормчему, орудовавшему большими рулевыми веслами, находясь на корме судна.

Еще на триере находились воины на случай абордажной схватки, обычно число их не превышало пятнадцати человек. Среди них четверо или пятеро были лучниками, остальные имели тяжелое вооружение. Общее главенство осуществлял командир триеры – триерарх.

Чаще всего эллины окрашивали свои боевые корабли в черный и красный цвета. При этом на носу триеры обязательно рисовали два глаза. Древние греки верили, что триера без глаз непременно сядет на мель или наскочит на рифы. Корма триеры сколачивалась в виде высоко задранного рыбьего хвоста, а на носу судна закреплялся длинный прочный таран, обитый медью. Таран находился под водой, чтобы наносить удар в подводную часть вражеского корабля.