Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

• Название: НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»
• Автор: Софи Морган
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Эротика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70829-1

Долгожданное продолжение книги «Интимный дневник «подчиненной», признанной абсолютным бестселлером на сайте ЛитРес! Реальная история девушки, которая не видит свою жизнь без БДСМ. Наконец она встречает мужчину мечты, полностью разделяющего ее взгляды. К чему приведут такие отношения? Как долго они смогут жить вместе, продолжая экспериментировать с господством и подчинением? Это смелый и откровенный дневник девушки, которая хочет любить и наслаждаться жизнью, совмещать личную жизнь и свое необычное увлечение.

---

Когда приходит время и если у него есть желание, он просто может причинить мне боль, потому что мы оба это любим.

Ну, в основном терпеливо.

Замечу, что тогда я издевалась над ним больше обычного, хотя, если меня спросят, то с трудом смогу объяснить почему. Я была в особенно хорошем настроении, которое, возможно, и усилило это, потому что когда я счастлива, то, как правило, становлюсь совершенно неуправляемой. Это было в период после особенно драматической сцены, которую мы разыграли несколькими днями раньше, и постоянно прокручивавшейся у меня в голове — в хорошем смысле — что-то вроде тех воспоминаний, которые вдруг возникают в сознании, пока ждешь, когда вскипит чайник, и заставляют краснеть от возбуждения и стыда. Вероятно, это подсознательно и побудило меня бунтовать несколько больше обычного. Возможно, это был способ восстановить равновесие от воспоминаний о том, как я лежу на полу в кухне, голая, избитая и покрытая его спермой. Хотя, скорее всего, причина крылась в присутствии компании нескольких моих старых университетских друзей, которые приехали в гости на выходные и были в блаженном неведении относительно того, что мы вытворяем в спальне.

Итак, я гнула свое. Всякий раз, когда мои университетские друзья собираются вместе, насмешки и сарказм расцветают, и остановиться нелегко. Но как же весело смотреть на него, когда он сужает глаза после того, как все начинают смеяться, и смотрит на меня, как бы говоря: «Не будь их здесь, ты бы немедленно оказалась поперек дивана и горько пожалела о том, что сейчас сказала», в то время, как я, многозначительно сверкая глазами, отвечаю: «Знаю! Но они здесь. Ха-ха!»

Сейчас я могу признать: я перегнула палку. Хотя в тот момент так не думала. Мы обедали — димсам из китайского супермаркета, затем жареная говядина с имбирем и луком, и в довершение всего холодное пиво, — а стеб продолжался. Я увидела, как сузились его глаза от моих бесстыжих замечаний, но знала, что сделать он ничего не сможет. Это по-настоящему заставило меня рассмеяться, а его остроумные ответы и явная направленность возрастающих тактильных тенденций создали у меня впечатление, что он воспринял все хорошо. Но справедливости ради отмечу: он все же снисходительно улыбнулся, сверкнув глазами.

Пока мы загружали посудомоечную машину, а наши гости в комнате подготавливали доску для скребла, он задержал меня для поцелуя. Смеясь, я обняла его и впилась в его губы с тем весельем, которое длилось весь день, радуясь, как хорошо он принял моих друзей, просто наслаждаясь хорошей компанией и приятно проведенным временем. Поцелуй креп, и вдруг мы уставились друг на друга тем взглядом двух ребят, которые — плевать, насколько хороша компания — просто жаждут сорвать друг с друга одежду.

Я могла видеть похоть в его глазах, и на все сто была уверена, что он в моих — тоже.

Я могла видеть похоть в его глазах, и на все сто была уверена, что он в моих — тоже. Неожиданно оказалось, что играть я хочу совсем не в скребл. Я рванулась поцеловать его снова и укусила зубами за нижнюю губу. Он рыкнул на меня:

— Что с тобой сегодня?! Ты какая-то перевозбужденная.

Я засмеялась.

— Извини, ничего не могу с собой поделать. Меня забавляет делать такое, когда кругом люди, — я ущипнула его за задницу. Сильно так ущипнула, и он дернулся. — Не смотри на меня так, ты уже большой ребеночек. Ты-то делаешь мне хуже. Просто у тебя низкий болевой порог.

Он посмотрел на меня с деланым негодованием.

— Ребеночек? Я?! Ну погоди, останемся одни, тогда ты узнаешь, кто — ребеночек.

Я скорчила ему рожу и, еще раз ущипнув, чмокнула в нос.

— Приятного отмщения! Сказать легко. А вот сделать ты ничего не сможешь, пока Сэм и Эмили не отправятся домой. Слишком громко, — я изобразила на лице притворное расстройство. — Что поделать…

Он схватил меня за плечи и осадил другим поцелуем.

— Ах, ты моя милая безрассудная София, — он наклонился и прошептал мне на ухо. И я постаралась не дрогнуть. — Вызов принят.

Адам куснул меня за мочку, и прежде чем я отреагировала и затихли его слова, он, подхватив бутылку вина и насвистывая, продефилировал в комнату.

И только я подумала, что развлечения на сегодня закончены, как началась игра. И, между прочим, не скребл.

Я принимала душ перед сном, чтобы уменьшить нагрузку на ванную утром, когда все мы должны были успеть собраться, и пришла из ванной в спальню мокрая и прикрытая только полотенцем. Он ждал, пока я закрою дверь. Я еще ничего не успела понять, а полотенце уже было сорвано и брошено на пол, и от холодного воздуха по моей влажной коже побежали мурашки. Он вцепился мне в волосы и затащил на кровать. Я взвизгнула от неожиданности, и он быстро закрыл мне рот рукой, утихомирив меня.

В зеркале на противоположной стене я видела свои выпученные глаза, потрясенные и испуганные, но горящие от предвкушения — никакой силе не удастся поколебать предвкушение. Он улыбался мне, но выражение его лица предвещало опасность, когда он наклонился и с горячим дыханием прошептал мне в ухо.

— Веди себя очень тихо, понятно?

Я кивнула, но его рука крепче вцепилась мне в волосы и на середине движения вернула обратно. Сердце мое забилось сильнее. Клетка захлопнулась; игривый бойфренд уступил место суровому доминанту. Предчувствие, ощущение вызова стали нарастать. Он смотрел на меня выжидающе, и сейчас, более чем когда-либо, я поняла, насколько важен мой ответ. Мне удалось выдавить из глубины горла полный надежды смутно-утвердительный хрип.

Адам больше ничего не говорил, пока устраивал мое тело на кровати. Одеяло было отброшено в сторону, а наручники уже привязаны к раме кровати. Я узнала об этом, только когда он фиксировал мне запястья и лодыжки особенно плотными манжетами, которым обычно мы предпочитали целенаправленно-натирающую веревку. Это означало две вещи: 1) он не намеревался тратить время на эстетичность, 2) он намеревался сделать нечто и не хотел, чтобы я увернулась. Нервы у меня напряглись еще до того, как он отвернулся к своей тумбочке что-то найти в груде вещей, которые я никак не могла рассмотреть.

Затем Адам лег рядом и подпер голову рукой. Он долго не говорил ничего, а просто смотрел на меня, распяленную и беззащитную, голодным оценивающим взглядом. Я старалась не двигаться, пыталась выдержать его взгляд, пробовала сделать все, что было в моих силах, только бы не выдать, как я нервничаю — и насколько уже влажная. Не буду врать, но учитывая, как хорошо он меня знал и как растянута и открыта я была, я не знала, повезет ли мне в чем-то, но ведь должна же девушка попытаться, верно?

Верно.

Он убрал с моего лица прядь волос и начал мне шептать:

— Я люблю твою находчивость и твое ехидное чувство юмора, ты это знаешь. Я люблю то, что мы подходим друг другу настолько, что можем соперничать. — Я кивнула: моя политика согласия казалась наиболее соответствующей сложившимся обстоятельствам.

— Но иногда я думаю, что ты слишком безрассудна. Ты давишь на меня, потому что думаешь, что последствий не будет, и считаешь, что в доме, полном гостей, у меня нет шансов сделать с тобой что-нибудь.

Я проглотила комок в горле, а сердце забилось громче.

— Не слишком ли опрометчиво?

Я было открыла рот, чтобы возразить, но увидела его взгляд и решила, что немного самосохранения не повредит, а особенно когда мы оба знаем, что он прав. И, не доверяя голосу, я опять кивнула, хотя и осторожнее, чем в прошлый раз.

Я пробовала сделать все, что было в моих силах, только бы не выдать, как я нервничаю — и насколько уже влажная.

Его смешок прозвучал громко, когда он, ухмыляясь, покачал головой.

— Тебе не следовало недооценивать мою креативность. — Пауза. — Я могу найти способ тебя наказать, когда мне захочется.

Он наклонился поцеловать меня, и я выгнулась, стараясь сделать поцелуй глубже.

— Мне ведь не нужно извиняться?

Я тряхнула головой и робко улыбнулась.

Он снова меня нежно поцеловал и погладил по голове, убирая волосы с глаз.

— Что ж, милая, может, это и к лучшему.

И, невзирая на всякие предчувствия, нервы и его суровый взгляд, я ощутила, как растет моя любовь к нему. А потом он пришел в движение, и нервы опять вышли на первый план.

Сейчас мне кажется, что мое тогдашнее самомнение было сродни безумию. Даже после всего им сказанного в глубине сознания я не представляла, что бы такое он мог сделать, что может стать слишком сложным для меня. Ну, вот что это может быть? Логически? Он и раньше причинял мне боль, и я прошла это молча, целая и невредимая. А сейчас, когда в другой комнате люди, что он может сделать такого, что было бы больнее плети, стека или его унижений?

Ха-ха! Дурочка.

Он начал с прищепок. Осторожно подглядывая, как он раскладывает их в ряд около меня, я насчитала десять штук. Нехорошее начало.