Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

• Название: НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»
• Автор: Софи Морган
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Эротика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70829-1

Долгожданное продолжение книги «Интимный дневник «подчиненной», признанной абсолютным бестселлером на сайте ЛитРес! Реальная история девушки, которая не видит свою жизнь без БДСМ. Наконец она встречает мужчину мечты, полностью разделяющего ее взгляды. К чему приведут такие отношения? Как долго они смогут жить вместе, продолжая экспериментировать с господством и подчинением? Это смелый и откровенный дневник девушки, которая хочет любить и наслаждаться жизнью, совмещать личную жизнь и свое необычное увлечение.

---

Оглядываясь назад, я понимаю, что он внушил мне чувство ложной безопасности.

Не могу сказать, сколько времени я провела там, снаружи, до того, как он пришел развязать меня. Начиная распутывать узлы, он сказал, понизив голос, чтобы я продолжала смотреть вперед и не двигалась, даже когда у меня будет возможность. Я немного размяла запястья, когда он освободил их, но в целом оставалась в той же позе, пока он тянулся к лодыжкам.

Он недовольно фыркнул, проведя пальцами по липкой внутренней поверхности бедра. Я сдержала непреодолимое желание указать ему на то, что когда стоишь вертикально с чем-то, вибрирующим между ног в течение длительного периода времени, то неразумно ждать чудес от силы притяжения. Он выглядел мрачно настроенным, а даже я не настолько безрассудна.

Когда он наконец развязал меня, то закрыл мне рукой глаза.

— Сейчас я собираюсь проводить тебя внутрь. Но хочу, чтобы ты по-прежнему не открывала глаз. Тебе понятно?

Я подтвердила. Вдруг я перестала чувствовать себя так же уверенно, как раньше.

— Хорошая девочка — это был один из его любимых способов выражения чувств, и от этого я ощутила некое успокоение. Небольшое, но мне было достаточно. Утопающий хватается за соломинку, правда же?

Когда он ввел меня внутрь, то сразу завязал мне глаза. Руками он держал мои запястья за спиной и неожиданно толкнул меня на пол.

— На колени!

Осторожно, не будучи уверенной, в какой части комнаты нахожусь, я опустилась на колени. Они коснулись пушистого ковра, который, как я помнила, находился в центре комнаты. Я опустилась на него, принимая крохи утешения от его тепла и мягкости, несмотря на то, что Адам принялся связывать мне руки за спиной. Его молчание нервировало меня, так же как и повязка, которую он сдвинул немного ниже, на нос.

— Можешь что-нибудь видеть?

Я открыла рот, но не успела ничего сказать, как он влепил мне сильную пощечину. От неожиданности и немалой силы удара я задохнулась. Он тихо засмеялся, и этот звук усилил мою нервозность.

— Догадываюсь, что нет.

Я сидела совершенно неподвижно, ожидая, что он ударит меня снова, и ловила каждое движение воздуха. Но он отошел.

Я могла слышать, как он передвигается по номеру. Временами он был поблизости, временами в спальне. В какой-то момент раздались звуки, как будто он был в ванной. Я не представляла, что он делает, а оттого, что находилась не на домашней, знакомой, территории, мне было гораздо труднее мысленно определить, где он, не говоря уже о том, что замышляет. Ковры, покрывавшие почти все полы номера, скрадывали звуки его передвижений. Я постоянно дергалась от каждого слабого скрипа и легкого движения воздуха, волнуясь, не предвещают ли они его появление.

Наконец он погладил меня по лицу. Я уклонилась, наполовину уверенная, что он влепит мне снова, но его ладонь была теплая и успокаивающая. Это было утешительно; возвращение моегоАдама и этот контакт на мгновение вызвали чувство легкого успокоения. По крайней мере, пока он не заговорил.

— Ты помнишь свое стоп-слово?

Ко всем чертям! Я вздохнула и, думаю, от нервозности ответила резко:

— Да.

Он наклонился, и его голос не предвещал ничего хорошего.

— Оставь этот тон! Просто помни свое слово на тот случай, если оно тебе понадобится.

На меня накатила волна злобы. Я уже было открыла рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но передумала и вместо этого только фыркнула про себя (а это же намного лучше, правда?). В тот момент я не думала, что это существенно. Он ушел. Так я считала.

Не имею понятия, сколько я простояла на коленях, но времени оказалось достаточно, чтобы ощутить неудобство. Я хотела немного поерзать по полу, но не могла определить, здесь ли Адам и следит ли за мной, или его нет поблизости; а если он все-таки в комнате, то я не собиралась показывать ему, как мне неудобно.

Возвращение моего Адама и этот контакт на мгновение вызвали чувство легкого успокоения.

Вдруг я услышала свистящий звук и почувствовала укол в грудь. Трость. Черт ее подери.

Я ненавидела трость. Она травмирует сильнее, чем все, что он испытывал на мне, но эта комнатка вполне для нее подходит. Вот плеть, например, если ею умело пользоваться, может давать по-настоящему чувственные ощущения, сравнимые со щекоткой. Трость же, пусть и при самом слабом ударе, заставляет меня вздрагивать. А сейчас не было даже намека на какую-то слабость.

Он дважды ударил меня по грудям, а потом, казалось, зашел со спины — сказать было трудно из-за мягкого ковра. Он ударил по заднице. Звук трости, рассекающей воздух, заставил меня поморщиться, но подготовиться к следующему удару времени не было, даже если бы я и знала, куда он придется. Неожиданно мое тело оказалось на линии огня. Он был безжалостным. Я старалась не вскрикивать, но боль становилась сильнее, а невозможность видеть Адама воспринималась, как ни странно, невосполнимой потерей.

Он долго и сильно бил меня, до такой степени, что я начала скулить себе под нос. У этой боли был грубый характер, и, невзирая на вибрации во влагалище, я старалась справиться с ней, чувствуя себя растерзанной под повязкой на глазах, пока продолжались жестокие удары. Неужели ему еще не надоело?

Но не тут-то было. Он часто останавливался, и я могла чувствовать, как он подвигается ближе. В какой-то момент он провел ногтем поперек нескольких отметин, которые образовались на груди, и я вскрикнула от боли. Он приложил палец к моим губам и с насмешкой прошептал в ухо: «Тс-с-с-с-с».

Во мне существуют два человека, которые противоречат друг другу. С точки зрения разума я понимала, что он просто пудрит мне мозги, запутывает меня, понимала, что напряжение настолько сильно только потому, что он предупредил меня об этом, но, по сути, это мой замечательный бойфренд Адам, которому я доверяю и который всегда начеку. Но лишенная разума часть моего естества была в панике, реагируя только на боль, адреналин и нервы, отчаянно надеясь, что все скоро закончится и мы сможем перейти к более легким упражнениям. Какая же моя часть победит? Разгадки не было. Но впервые за долгое время это была равноценная борьба.

Наконец он, слава богу, остановился. Я услышала звук палки, брошенной на диван. Все, что я смогла сделать — это не упасть в изнеможении на пол.

Я почувствовала, как он подошел поближе. Он схватил меня за затылок и толкнул вперед, и я решила, что наткнулась носом на выпуклость в его брюках. Я прижалась к нему, страстно и, наверное, жалобно. Я терлась об него лицом, чувствуя, как он напрягается навстречу мне. Я открыла рот — безмолвный, но красноречивый показатель направления, в котором я ждала развития действий. Он потрепал меня по голове.

— Еще минуточку подожди.

Я почувствовала всплеск разочарования, когда он схватил меня за связанные руки и поставил на ослабевшие ноги. Я слышала, как он взял блок управления и грушу от пробки, которая все еще была глубоко внутри меня, и сделал это сразу, как только я подумала, что могу споткнуться об нее и упасть. Он повел меня в спальню. Я даже не успела почувствовать облегчения, как он провел меня прямо через нее. Неожиданно под ногами у меня оказался холодный кафель ванной. Это было неожиданно.

— В ванну! — бросил он резко.

Я осторожно забиралась, нащупывая ногами опору. Я ничего не видела, а связанные за спиной руки делали меня неуклюжей и неустойчивой. Я обрадовалась, обнаружив, что ванна пуста; у меня мелькала мысль, что мы будем заниматься в воде чем-нибудь вроде игр с дыханием, но одна мысль делать такое без ободряющего зрительного контакта внушала мне страх.

Тем не менее все было нормально. Ширина ванны позволяла мне удобно стоять на коленях, ожидая всего, что бы ни случилось. Я слышала, как он расстегивает ширинку где-то рядом с моей головой, и на мгновение подумала, что я, наконец, попробую его на вкус — наверное, он посадил меня в ванну, потому что хотел кончить на мое тело и беспокоился, чтобы не испачкать что-нибудь в номере.

Но случилось не это. Одновременно произошло две вещи: затычка у меня внутри разразилась самой сильной вибрацией, и, принимая во внимание весь эротизм происходившего ранее, это означало, что мой оргазм, приближаясь, грохочет, как паровоз.

И Адам начал мочиться на меня.

Теплая струя ударила в грудь. Я окаменела. В голове произошло короткое замыкание. В то время как оргазм неуклонно нарастал, струя переместилась вверх ближе к плечам и обмочила мне волосы. Меня начало трясти, отчасти от оргазма, отчасти от шока. Я кончила, но крики мои были горькими. Как он посмел это сделать?! Мы всегда говорили, что это жесткое ограничение. Как он посмел сделать это?! На меня обрушилось несчастье, всепоглощающее отчаяние. Мне хотелось кричать и плакать, хотелось избить его, но я ничего не видела, и перепугалась, что ноги не послушаются меня, если я попробую встать. Стоны оргазма перебивались чередой глухих рыданий.