Валерий Махов - Вне закона

• Название: Вне закона
• Автор: Валерий Махов
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1984-0

Бывший эсбэушник Кузнецов слишком стар, чтобы вершить правосудие без оглядки на уголовный кодекс: у него, умирающего от рака, есть секретное оружие… Елена Голицына уже отомстила за пролитую кровь его родных, покончила и с маньяком Хряком, и с двумя питерскими киллерами. На очереди – расправа над убийцами инкассаторов, и Лене понадобится молодой и решительный напарник…

---

– Устраивает, – говорит первый. – Завтра встречаемся в сто пудов заключать сделку.

И после того как ударили по рукам, один бежит искать сахар, а другой – деньги».

Чип и Дэйл поняли, что такое кино не для них, и, сломав еще пару челюстей, уехали в Москву искать счастья. Там им повезло. Они попали к серьезному человеку. Он отправил их в какой-то лесной подмосковный лагерь на переподготовку, где их три месяца учили стрелять и взрывать. После чего они стали выполнять заказы на устранение неугодных их шефу людей.

Так прошло несколько лет. Они сколотили приличное состояние и уже стали подумывать о том, чтобы уйти на покой. Но судьба распорядилась по-другому. Правда, они этого пока не знали. Выполняя очередной заказ шефа, Чип и Дэйл спешили своей судьбе на помощь.

Глава 17

Графу Льву Николаевичу Толстому повезло. Ему суждено было заглянуть в зеркало всего одной русской революции, самой бескровной. Бог любил его нежно и забрал семнадцатого года. Но вот что интересно: будучи уже довольно пожилым человеком (графу было под восемьдесят), он в течение одного года переболел малярией, пневмонией и тифом. Дивный набор безобидных заболеваний. Любое из них в начале двадцатого века уложило бы в гроб и автора помоложе. Ан нет. Граф выжил. Чтобы уйти через некоторое время из дома в одном рубище и с вервием груза прожитых лет на вые. И тихо скончаться, то есть упокоиться на неизвестной железнодорожной станции. Не под знаменем, как его герой на Бородинском поле. Не в кругу семьи, как старый граф Безухов, а тихо и странно, улыбнувшись в лицо суете сует, ханжеству и лицемерию. О такой смерти мечтал златокудрый, буйно помешанный на Руси крестьянский сын Сергей Есенин.

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать!

…Сегодня, зная все о своем смертельном диагнозе, Николай Иванович Кузнецов, полковник службы безопасности Украины, уже свыкся с мыслью, что скоро конец. И, думая о милых его сердцу Толстом и Есенине, он завидовал умиротворенности Толстого и смелому порыву Есенина.

Он не боялся смерти. В жизни ему часто приходилось рисковать и собой, и другими. Он не верил в загробную жизнь, но верил в высшую справедливость.

Сам бывший ликвидатор, за годы службы принесший много горя другим и пекущийся об интересах государства, которого давно уже нет, он, лишившись своей родни, в одну ночь стал другим человеком. Как не умер старец Толстой в тот страшный для себя год, пока не нашел мира в своей душе, так и Кузнецов решил не уходить, пока не накажет виновных в смерти родни. А попутно, по мере сил и возможностей, он решил очистить город от прочей нечисти, с которой наш гуманный закон носится, как дурак с колесом от велосипеда. И сегодня, ставя самовар для вечернего ритуального чаепития, он с нетерпением ожидал свою Никиту – Елену Сергеевну Голицыну, красивые руки которой держали на весу весь смысл его оставшейся жизни.

Глава 18

После освобождения и свадьбы Антона и Лены Кротов в корне изменил свое отношение к Голицыну. Раньше он считал его представителем «золотой молодежи»: папа – профессор, мама – проститутка и т. д.

После смерти отца и брата-банкира Антон унаследовал приличное состояние, но работу не бросил. Поэтому, когда Кротову предложили остаться еще на год, ему стало стыдно, он согласился на это предложение.

Остался только ради того, чтобы из молодых оперов подготовить нормальную смену. В прошлые годы в розыск приходили, как правило, люди, отслужившие армию, поработавшие сержантами на земле в ППС и закончившие юридический факультет.

То есть с образованием, с определенным опытом, а главное, по призванию или, как говорят наши неподкупные судьи, по внутреннему убеждению. А сегодня кто попало и откуда попало.

А сколько блатных! Дети бывших и ныне действующих сотрудников. Начитавшись таких проходимцев от литературы, как Даун Дегенератович Шитов с его главным бестселлером «Позор без мозгов», они шли в ППС, чтобы безнаказанно потрошить пьянь, а в розыск – чтобы первыми поиметь с того, кто желал расплатиться за совершенное преступление.

Таким же мажором еще недавно Кротов считал Голицына, но события последних дней переменили его мнение об Антоне.

Они не стали близкими друзьями. Но в момент освобождения Антона Кротов сыграл не последнюю роль. Плюс поведение Антона, то, как он держался в экстремальных условиях, не дав опустить себя, послужило Кротову сигналом для изменения отношения на 180 градусов.

Во многом помогло еще и уважительное отношение Кротова к Лене. Раз она выбрала Антона, значит, это неспроста.

А для Потапова и Дубцова изменение отношений двух ключевых сотрудников отдела было просто подарком судьбы.

То, что не удавалось путем искусной промывки мозгов, путем долгих бесед «за жизнь» со стаканом водки, удалось как-то само по себе, естественно и незаметно. А значит, и уровень раскрываемости повысился на порядок, и обстановка в отделе перестала быть хорошо вспаханным, удобренным, ухоженным минным полем.

Молодое пополнение оперов, глядя на легендарных убойщиков Кротова и Голицына, то есть Шарапова и Жеглова, могло выбирать между хорошим опером и очень хорошим. А пример в нашей жизни дорогого стоит!

Глава 19

Лена появилась, как всегда, в назначенное время.

Кузнецов невольно залюбовался красотой и грацией ее фигуры. Ну а лицо и сезонные веснушки дополняли этот совершенный ансамбль.

– Скажите, Николай Иванович, нам обязательно встречаться здесь?

– А что вас, собственно, не устраивает?

– Меня не устраивают поездки в ближнее зарубежье. Кроме выполнения ваших заказов, у меня есть муж и работа.

– Мне нравится та последовательность, с которой вы перечислили магниты, притягивающие вас к этой жизни, дорогая Леночка. А вы не заметили, что вашему мужу, невзирая на козни полковника Михайлова, было присвоено звание майора?

– Так вот кому мы обязаны своей головокружительной карьерой!

– А вы зря иронизируете, моя прелестница. Будь на моем месте другой человек, то и карьера вашего мужа, и ваша семья распались бы в одночасье. Я изъял ваше досье, и никто, кроме меня, не знает о тех ваших добродетелях, которые сокращают жизнь многим подонкам. Но это не повод лишать меня жизни, если вдруг такой каприз придет в вашу красивую головку.

– Да я и не думала об этом, – не моргнув лукавым глазом, слишком быстро и слишком искренно для того, чтобы это было правдой, пропела рыжая бестия.

– Думали, думали, не врите старику. Но я не боюсь. Я подстраховался. Вам выгоднее, чтобы я умер естественной, своей, так сказать, смертью. Но это все лирика. Давайте о деле. Как прошла ваша встреча с Хряковым? На высоком идейно-воспитательном уровне? Больше насиловать и убивать детей он не будет. Скажите, Лена, а контрольный в анус – это ваше ноу-хау?

– А вам не понравилось?

– Почему не понравилось, очень свежо и оригинально. Ну да черт с ним, с Хряковым, есть дела поважнее. Из Москвы прибыли два серьезных киллера – Чипцов и Дейнеко, под кличками, соответственно, «Чип» и «Дэйл». Они в этот раз спешат на помощь генеральному директору одного большого завода. Я не хочу войны в регионе. Официально на них ничего нет. А по оперативной информации – гора компромата. В этом конверте их фотографии и адрес съемной квартиры. Только, пожалуйста, не забывайте, что времени у нас нет. И будьте осторожны. Они очень опасны. Если вопросов нет, давайте закончим. Я сегодня неважно себя чувствую. Удачи вам, светлячок мой рыжий.

Глава 20

Получив необходимую информацию и оружие, Лена быстро попрощалась и уехала с дачи Кузнецова.

И, странное дело, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, она вдруг поняла, что все ярче и четче осознает правоту своего нового принципала. В самом начале их, так сказать, служебного романа Лена продумывала варианты быстрого и изящного устранения Кузнецова, поскольку считала его угрозой для своей семьи. Но чем больше она думала об этом пожилом и таком несчастном человеке, тем больше сомневалась в правильности принятого ею решения.

Приговоренный собственным организмом к смерти, обреченный на скорый и страшный уход, он тем не менее остаток отпущенного ему судьбой времени тратил не на женщин и казино, а на борьбу со злом. Пусть у него были своеобразные представления о добре и зле, но он встал на путь борьбы с нечистью и до последнего вздоха с этого пути не сойдет. «Если бы меня любил водолаз, он бы, наверное, клялся любить до последнего вздоха, – думала Лена. – А если бы пожарник – то с первой искры, от которой разгорится пламя, до последнего, погашенного бытом дымка. А если бы сантехник? О, только не это! Пусть уж лучше Голицын, тем более что у него это здорово получается».

Лена невольно посмотрела в зеркало заднего вида и залюбовалась своей улыбкой.

Когда не улыбаешься специально, а так, идя на поводу у какой-нибудь приятной мысли, улыбка получается свежей, красивой и какой-то по-детски беззащитной. А от этих так называемых спецулыбок, которых в арсенале любой женщины всегда навалом (для начальства, для коллег, для соседей, для приставал и т. д.), порой воротило с души.