Н. Краснодембская - Будда, боги, люди и демоны

• Название: Будда, боги, люди и демоны
• Автор: Н. Краснодембская
• Жанр: Религиоведение

Книга известного петербургского индолога и ланковеда Н. Г. Краснодембской посвящена традиционному комплексу религиозного мировоззрения основных жителей островного государства Шри Ланки, расположенного в Индийском океане у южной оконечности полуострова Индостан, — сингалов, чье самоназвание можно перевести как «люди Львиного рода».

Этот древний народ, предки которого, выходцы из Северной Индии, поселились на острове примерно в середине I тысячелетия до н. э., издавна исповедует как основное вероучение буддизм южного толка (хинаяна), сохраняя также и элементы более древних верований.

В книге описываются важнейшие представления сингалов о мире и человеке, их религиозная и ритуально-магическая практика. Кроме широкого круга научных источников и литературы, автор использует и богатые полевые наблюдения и материалы.

Настоящее исследование может быть полезно как для этнографов, историков культуры, религиеведов, так и для всех читателей, интересующихся миром Востока.

---

Таковых местных демонов очень много на Цейлоне, но есть яккхи, чтимые повсюду на острове и всюду известные: о них рассказываются легенды чудесного характера. Так, есть демон по имени Калу–яксайо, «Черный демон», иные называют его также Калу–кумаро, «черный принц», и говорят, что если он вселяется в женщину низшей касты, то просто называется черным демоном, если же в женщину высшей касты, то именуется черным принцем; другие же из двух имен делают двух различных демонов и о каждом рассказывают особые легенды. О черном демоне они повествуют, что при жизни он был великаном Нила, защитником и сподвижником царя Гаджабаху (I в. по P. X). Раз великан, вместе с царем, отправился в Истрипура, город, где жили одни женщины, которые, как только увидели великана, так все разом и влюбились в него. Сотни их бросились на него и разорвали его в клочки. По смерти он стал демоном и мстит с тех пор всему женскому полу… О черном принце рассказывают, что он был при жизни знатного происхождения; отец его был царем, но он сделался буддийским монахом и святостью жизни приобрел способность летать по воздуху. Однажды, двигаясь по воздуху, он увидел на земле какую–то царевну; пораженный ее красотою, монах влюбился в нее и тотчас же, утратив свои сверхъестественные способности, упал на землю и, конечно, разбился до смерти. По смерти он стал демоном по имени Черный принц; все преимущества знатного происхождения остались за ним и по смерти. Приношения, самые изысканные, делаются ему: для этого выбирается лучший рис, лучшие платаны (то есть бананы. — Н. К.), сахар, кокосовые орехи, апельсины и т. д. Он темно–голубого цвета и всегда облачен в черное. Болезни, которые он насылает на женщин, не опасны и не бывают смертельны. Самым страшным мучителем женщин на Цейлоне считается демон Бахирава (то же, что санскритское бхайрава), он живет на высоком холме Бахирава–канда около Канди. Во времена кандийских царей, то есть до 1815 года, этому демону приносились в жертву молодые девушки; на вершину холма врывался длинный шест, к которому привязывалась несчастная, обреченная на смерть; тут же сооружался алтарь; на него ставили вареный рис и цветы; затем каттадии, собиравшиеся на такую церемонию во множестве, читали заговоры, неистово плясали под оглушительные звуки барабанов. По окончании церемонии все, кто бы ни был тут, уходили с холма и оставляли на всю ночь девушку, привязанную к шесту. На другое утро обыкновенно ее находили мертвою, так сильно на нее действовал страх; каттадии объясняли, конечно, смерть иначе: говорили, что девушку увел к себе демон Бахирава. Обычай этот был введен кандийскими царями по тому же поводу, по которому другие цари стали чтить моротуйского демона.

На Цейлоне весьма часто между простым народом появляются женщины, одержимые бесом. Припадки этой болезни не одинаковы у различных субъектов: у иных они повторяются ежедневно в известный час дня или ночи, у других по временам, иногда правильно через определенное число дней, или же только в известных случаях, например, во время чтения Святого Писания, в ночи полнолуния, когда свершается обычное буддийское богослужение. Есть целая сутра (атанатия–сутта), особо ненавистная бесноватым; как начнут читать эту сутру, так с больной свершается что–то необычайное: она начинает выть, стонать, порывается безобразно плясать, говорит разный вздор; иногда у скромной в обыкновенном состоянии женщины вырываются ужасные ругательства. Больная бьет себя и истязается всячески, рвет на себе волосы и с дикими воплями повергается на землю. Или же вдруг она впадает в обморок и затем целыми часами недвижимо лежит, только по временам вздрагивая и трепеща всем телом. Случается, что во время припадка беснования больная убегает из дому и по нескольким дням скрывается от людей.

Вылечить от этой болезни может только якадура, то есть служитель черта. Только он может отчитать больную заговорами, изгнать беса и пригвоздить его к какому–нибудь дереву или в какое–нибудь место. Случается часто, что больная не излечивается после отчитывания, тогда ее родным остается испытать последнее средство: свести беснующую (бесноватую. — Н. К.) в храм Гал–каппу–девале, находящийся в 11 милях от Канди, около Алут–нувара. Храм этот посвящен богу, прозванному дворцовым, или царским (Vahala–deviyo). О построении этого храма рассказывается фантастическая легенда. Однажды дворцовому богу захотелось жить в храме. Он выбрал высокую скалу местом для построения храма; созвал своих подчиненных демонов и приказал им, вооружась только ползучим растением, без шума сточить скалу и, не употребляя никаких молотов и орудий, воздвигнуть ему храм.

В одну ночь демоны снесли скалу и выстроили храм, по тому самому прозванный «выточенным из камня». Храм этот пользуется известностью на всем Цейлоне: тысячи странников и особенно странниц являются сюда, ища облегчения от болезней. Сюда же приводят бесноватых. Рассказывают, что как только больная начинает приближаться к храму, бес овладевает ею; с дикими воплями и быстро двигаясь, она подходит к храму; никто не в силах остановить ее или преградить ей вход в храм. Взойдя в храм, она забивается в угол и молча сидит там, по временам страшно вздрагивая. В это время родные больной, сделав посильное денежное приношение местному «служителю черта», приглашают его отчитать беса и изгнать его из больной.

Служитель, заручившись деньгами, начинает церемонию изгнания беса. Церемония эта, говорят, бывает более или менее продолжительна или сложна, смотря по тому, сколько денег дано было знахарю. Особенно любопытен диалог между служителем черта и самим чертом. Черт, конечно, говорит устами больной.

— Кто ты? Как твое имя? — спрашивает знахарь черта.

— Я такой–то, — отвечает черт устами больной.

— Зачем ты вселился в такую–то? — спрашивает опять знахарь.

— Потому что она самая хорошенькая изо всей деревни! — откровенно отвечает бес устами больной. Или же заявляет: — Не уйду, пока мне не принесут человеческой жертвы.

Затем служитель возвещает бесу, что денежное приношение уже сделано. Что жертва и пляска будут свершены для беса, а потому и следует оставить такую–то (имярек). При этом он кропит больную водой и тут же или через несколько дней приносит в жертву петуха. Одержимые бесом попадаются нередко между сингалезсками (сингалками. — Н. К.) католического вероисповедания; случается, что католические священники отчитывают бесноватых, произнося при этом, кроме молитв, особенные заговоры. Если женщина не исцеляется после жертвы, то прибегают к церемонии прибивания демона гвоздем к дереву. Гвоздь, над которым каттадия пробормотал несколько заговоров, вколачивается в какое–нибудь дерево; затем гвоздь обвязывается ниткою, окрашенной желтым шафраном и тем же способом, и, как и гвоздь, заговоренной. Такова вера в могущество заговоров, что вслед за свершением всей церемонии больная обыкновенно исцеляется…

II. Из книги: Мерварт A. M. и Л. А. В глуши Цейлона. Ленинград, 1929.

(Из главы «Сингальское шаманство», с небольшими сокращениями.)

Больной, устраивавший тойиль, жил на самом конце деревни — там, где сейчас же за ней начинались сплошные джунгли…

В джунгле за домом, на некотором расстоянии от него, было расчищено место; но оно не было сглажено, выметено и освещено, как это делается для бали. Оно имело сажени четыре в длину и столько же в ширину и находилось в прета–пада…

Почти вплотную к джунгле стоял сплетенный из бамбука и банана миниатюрный храм — кулисы, без крыши, площадью приблизительно в квадратную сажень. Передняя сторона его имела вид ворот. Над ними довольно высоко поднималась стена, украшенная восьмерками из светло–зеленой банановой коры; со стены свешивалась бахромою масса тонких полос коры; задняя стена храма, соединенная с передней только перекладиной наверху, была сплетена из той же коры и отделана по верху так же, как и передняя. Вся постройка отличалась ажурностью и легкостью. На расстоянии 3/4 аршина от передней кулисы, внутри храма, стояла дверь. Эта дверь, как вообще входные двери сингальских домов, стояла на некотором расстоянии от входа в качестве ширмы, скрывающей внутренность здания от любопытных взглядов, и не препятствовала воздуху проникать в дом. На задней стороне двери были прикреплены три или четыре полочки из той же банановой коры, которой была покрыта и вся дверь.

Когда мы приехали, церемония уже началась. Впереди храма, саженях в трех от него, на стуле была поставлена плетеная плоская корзина с цветами и кормом для чертей; там были бананы, вареный рис, несколько сортов жареных зерен, разные керри (иначе: кари, карри. — Н. К.): вареные овощи, рыба, мясо различных животных в вареном и жареном виде и бетель для жевания. Перед самым домом, т. е. саженях в пяти от храма, на циновке лежал больной. Нам поставили сбоку под деревьями кресла, стулья и столик, принесли каждому по кокосу и больше не обращали внимания.