Александр Холин - Осколки Русского зеркала

• Название: Осколки Русского зеркала
• Автор: Александр Холин
• Жанр: Русское современное

В этой книге рассматривается история царствования Александра I. Читатель узнает, как царевичу достался трон и как он всю жизнь хотел избавиться от этого трона. К тому же, преподносятся факты, какой внутренний огонь познавал Государь в сражениях, ведь после 1812 года ему пришлось ещё не раз участвовать в битвах. Читателю станут известны криптографические факты сражений, и почему однажды Наполеон сказал, что если бы в его войске были только одни казаки, то власть над миром Франции была бы обеспечена. В книге приведены многие пророчества русских Проповедников, а также некоторые из них, сказанные старцем Серафимом Саровским, и сбывающиеся по сей день. Помимо второй жизни русского императора в романе затронута неумирающая тема библиотеки Ивана Грозного – уникального русского сокровища, которое вроде бы даётся в руки историками тут же ускользает. Уже в наше время парочка журналистов пытается отыскать следы библиотеки и поиски приводят их в многоэтажное подземелье Москвы, до сих пор неизвестное обыкновенному обывателю. Некоторые читатели сочтут этот роман за независимое журналистское расследование.

---

– Понятно, – кивнул парень. – Ты поверила парню, а его увела из-под носа близкая подруга.

– Как ты догадался? – Бусинка подняла глаза на Давида, но готовых сорваться слёз уже не было видно.

– Очень просто, – улыбнулся он. – У меня произошла аналогичная история. Мы с тобой просто похожи.

– Ты находишь? – ответила улыбкой Бусинка. – Ну-ка, иди сюда.

Она поднялась с постели, потянула за собой Давида и подвела его к зеркалу. Их взлохмаченные головы отразились в большом настенном зеркале, но сразу признать лицо девушки похожей на физиономию парня было нельзя. Тем не менее, девушка отметила:

– А ведь действительно, чем-то похожи. Наверное, недаром я потянулась к тебе там, в метро.

– Недаром, – согласился Давид. – Я даже благодарен теперь привидению путевого обходчика за то, что он нас познакомил.

– Я тоже. Но теперь твоя очередь что-нибудь рассказать.

– Хорошо, – согласился Давид. – Я наверно расскажу тебе о преодолении трусости.

– Интересно.

– Ты тоже не перебивай, а то не буду ничего рассказывать. Собственно, я об этом ещё никому не рассказывал. Так что готовь уши, – парень вернулся на постель, а Бусинка уселась рядом. – Мне было одиннадцать лет, и район Кунцево, где жила наша семья, тогда ещё считался не Москвой.

– То есть как это?

– Пригород. Даже линия метро кончалась на Пионерской, а дальше – трамваем или автобусом. У нас, кунцевских, были задачи поважнее, чем думать о прокладке метрополитена или с горячим энтузиазмом уезжать на какую-нибудь «комсомольскую» стройку, где половина комсомольцев – уголовники строгого режима. У нас был свой режим – дворовый. То есть дворовые команды в футбол, хоккей, теннис, плаванье и куча других видов спорта, но ни дня без драки!

Дрались по любому поводу, в основном из-за девчонок. Ты не поверишь, только подравшись – двор на двор, тут же мирились и расходились по домам закадычными друзьями, чтобы назавтра снова встретиться и помахать кулачками. У меня тогда была самая клёвая девчонка нашего двора Лариска. Ты ведь знаешь, что девочки взрослеют гораздо раньше, чем мальчишки. Так вот, моей Лариске, скорее всего, нужен был хоть какой-то сексуальный опыт, над чем я ещё не задумывался. А жаль, потому что она тайком от меня познакомилась с парнем постарше и тот, желая силой доказать своё превосходство, устроил мне «пятый угол». То есть восемь человек со штакетником в руках пустили меня, как мячик, по кругу, ударами не давая упасть. Результат – напрочь перебита левая рука.

– Где? – удивилась девушка. – Я даже не заметила.

Она принялась пристально рассматривать левую руку Давида и нашла, наконец, старые отметины:

– Ага. Вот. И здесь ещё!

– Я тогда отшучивался: настоящего мужчину может украсить только шрам! Целый месяц провалялся в больнице. Кроме родителей ко мне приходили друзья и однажды сказали, что выловили всех восьмерых и наставили таких же отметин, какие получил я. Вся фишка в том, что моего обидчика среди них не было. Он натравил на меня своих друзей, а те за свою подлость – кучей на одного – получили, что заработали. Только вот Лариска бросила меня. Это первая, говорят, незабываемая потеря. Но и здесь всё бы прошло не так трагично, если бы тренер не объявил мне о том, что с перебитой рукой пора навсегда забыть о плаванье. Правда, я ещё продолжал ходить на занятия. Даже добился третьего взрослого разряда, то есть стометровку проплыл за минуту двадцать три секунды, но это был финиш. И вот тогда я впервые за всю свою сознательную жизнь испугался: способен ли я вообще на что-то? Не повлечёт ли за собой незапланированная инвалидность каких-то побочных явлений, перепрыгнуть через которые не хватит ни каких человеческих сил? Это был даже не испуг, а животная трусость, когда хочется, как страусу, зарыться головой в песок, ничего не видеть и не слышать, ни о чём не задумываться, не подавать признаков жизни! Спасло меня только то, что третьего разряда я всё-таки добился! А ты добилась того, что мне захотелось всё рассказать именно тебе. Прямо зомбирование какое-то!

– Нет, – возразила Бусинка. – Ты сам только что утверждал нашу похожесть, а подобное притягивает подобное. Закон физики.

– Или биологии?

– И того, и другого, – рассмеялась она. – Но сейчас ты будешь требовать откровения от меня. Так? И что бы ты хотел узнать обо мне такого, что неизвестно никому?

– Знаешь, мужчинам всегда интересно узнать, как девушка впервые познакомилась с сексом. Если, конечно, тебя это не шокирует, то расскажи, буду благодарен.

Бусинка ответила не сразу. Откровенный вопрос вызывал к открытости, но и ответственности на человека возлагал немалые. В первую очередь от девушки требовалось полное доверие к собеседнику и уверенность в том, что он никогда не воспользуется полученной информацией во вред.

Девушка встала возле кровати, взбила подушку, прислонила её к спинке, устроив что-то вроде мягкого кресла, и забралась в это гнёздышко, натянув на себя одеяло. Давид, недолго думая, плюхнулся на спину поперёк кровати, положив голову на колени своей подружке. Та не возражала, лишь непроизвольно принялась перебирать парню волосы, наматывая их на пальцы.

– Я тоже хочу пооткровенничать, – призналась она. – Мои родители работали преподавателями в Московском Универе на кафедре философии: отец преподавал научный коммунизм, а мама – диалектический материализм. Собственно, их изначальная любовь к великому вождю всех стран и народов сифилитику Ленину послужила тому конфликту, который продолжался меж мной и родителями всю сознательную жизнь. Сейчас ты поймёшь, почему я сразу не хотела сообщать своё имя. Они умудрились назвать меня Виленой, то есть аббревиатура от Владимир Ильич Ленин. Более того, я уже в первом классе знала три закона диалектики: единство борьбы противоположностей, отрицание отрицания и переход количества в качество. Ручаюсь, мало кто из нынешних студентов это помнит, а я знала.

– Классно!

– Да ничего классного тут нет, – возразила Бусинка. – Детство у меня оказалось перечёркнутым любовью к ненавистнику человечества.

– За что же ты его так? – удивился Давид.

– У нас в доме была отличная библиотека, – пояснила Вилена. – Так вот, я там отыскала опубликованные в 19-ом веке публицистом Мотовиловым воспоминания старца Дивеевской пустыни Серафима Саровского. Надеюсь, ты слыхал, что он – один из немногих проповедников, так сказать, русских Екклесиастов, предсказавших историю России вплоть до наших дней?

– Конечно, – подтвердил Давид.

– Так вот. Старец Серафим предсказал, что Антихрист родится в 1970 году в России. Именно в этот год родился Владимир Ульянов-Бланк. Затем, править страной этот нелюдь будет три с половиной года. Именно так и было с точностью до минуты! Мы живём в царстве Антихриста, и Армагеддон давно уже начался!

– Как же так? – опешил Давид. – Сказано ведь, что прольётся много крови…

– А сколько крови безвинных уже пролилось только у нас в России? – воскликнула собеседница. – Или ты забыл, что Чечня ещё не сложила оружие, да и вряд ли сложит! Пока есть внешний враг, внутреннего никогда не трогают, вот кому это нужно. У власти остались те же ставленники американских архантропов, только вывеску сменили. Кстати, менять вывеску – это у них чисто национальная еврейская черта. В первом совете народных комиссаров из ста человек был только один русский.

– Примкнувший к ним Шипилов?..

– Да-да, примерно так, – согласилась Бусинка. – Я такую длинную преамбулу рассказываю, чтоб ты понял, почему в нашей семье возникла историческая война «отцы и дети». До школы родители отдали меня на воспитание в деревню к бабушке, поэтому прокоммунистические мысли не поразили мозг ребёнка в раннем состоянии. Характер человека создаётся на уровне от двух до трёх лет, поэтому я выросла настоящей русской девочкой без экзальтационного стремления к победе мировой революции. Более того, бабушка умудрилась тайком меня крестить и крестик я не снимала.

Так вот. С родителями воевать мне было не интересно, потому что любой учитель внимание всегда оказывает другим детям, но не своим. В домашней библиотеке я наткнулась на запись болезни всеми обожаемого Ильича. Для меня сифилис был тогда на уровне с подлостью и предательством. А как в военное время поступают с предателями, помнишь? Поэтому я в школе всем объявила, отчего представился любимый советский идол. Я, конечно же, попала в чёрные списки неблагонадёжных, а вот родителей чуть из партии не попёрли. Отца простили только за то, что он мог цитировать Ленина из любого тома и в любом количестве. Не знаю, сколько он выучил наизусть этих бесценных опусов, но, согласись, явление уникальное.

А сейчас самое интересное. Когда я приходила домой, то частенько полностью раздевалась в своей комнате и нагишом отправлялась в ванную. Родители очень редко приезжали домой днём, а мне нравилось ходить по квартире обнажённой. В этот раз я тоже скинула одежду и пошла купаться. Но, открыв двери в ванную комнату, я увидела отца, который только что вылез из-под душа и стоял у зеркала, подбривая щёки. Он услышал, что дверь открылась и резко оглянулся. Представляешь, что он увидел? В дверях стояла молодая оформившаяся женщина в одежде праматери Евы. Я только потом, много лет спустя, проанализировала его реакцию. Но тогда передо мной был голый мужчина, за несколько секунд возбудившийся до скотского состояния! Я, кажется, пискнула и бросилась в свою комнату. Там отец догнал меня и прижал к стене. От него, к тому же, пахло спиртным.