Александр Холин - Осколки Русского зеркала

• Название: Осколки Русского зеркала
• Автор: Александр Холин
• Жанр: Русское современное

В этой книге рассматривается история царствования Александра I. Читатель узнает, как царевичу достался трон и как он всю жизнь хотел избавиться от этого трона. К тому же, преподносятся факты, какой внутренний огонь познавал Государь в сражениях, ведь после 1812 года ему пришлось ещё не раз участвовать в битвах. Читателю станут известны криптографические факты сражений, и почему однажды Наполеон сказал, что если бы в его войске были только одни казаки, то власть над миром Франции была бы обеспечена. В книге приведены многие пророчества русских Проповедников, а также некоторые из них, сказанные старцем Серафимом Саровским, и сбывающиеся по сей день. Помимо второй жизни русского императора в романе затронута неумирающая тема библиотеки Ивана Грозного – уникального русского сокровища, которое вроде бы даётся в руки историками тут же ускользает. Уже в наше время парочка журналистов пытается отыскать следы библиотеки и поиски приводят их в многоэтажное подземелье Москвы, до сих пор неизвестное обыкновенному обывателю. Некоторые читатели сочтут этот роман за независимое журналистское расследование.

---

– Полноте, полноте, Ваше Императорское Величие, – отмахнулся кучер. – Они-де обязаны вас в дорогу проводить, вот и…

Кучер не успел договорить, привстал на козлах и рухнул снова, потому что впереди по тёмному небосклону над городом пронеслась ещё более тёмная комета. Лишь хвост у кометы змеился седыми проблесками, вздыбившимися в сторону Балтийского моря. И это было настоящее чудо. Такой кометы учёные мужи Запада и Востока ещё никогда не наблюдали! Если кто видел в эту ночь тёмную комету, пролетевшую над Санкт-Петербургом с запада на восток, то, скорее всего, не поверил глазам своим.[45]

– Ты видел! Видел! – вскричал Александр. – Вот тебе и благословление в дорогу! Как думаешь, что она предвещает?

Кучер перекрестился дрожащей рукой и обернулся к императору:

– Не к добру это, Государь, не к добру. Явно, Господь предупреждает. Может, вернёмся во дворец, всё-жаки?

– Поздно, братец мой, поздно, – сжал губы Александр. – Видно так Богу угодно… Погоняй, брат, лошадей. На постоялом дворе за Лиговкой меня уже дожидается Елизавета Алексеевна и граф Воронцов с генерал-адъютантом бароном Дибичем.

– Зачем же вы супругу в путешествие берёте Ваше Величество? – поинтересовался царский кучер. – Мне моя жена Матрёна Николаевна надысь поведала, что наш Государь на юг собирается, но один, без свиты.

– Так ли права твоя супруга, Илья? – вопросом на вопрос ответил император. – Елизавете Алексеевне надо здоровье поправить, а мне не в тягость ближнему помощь оказать.

– Так-то оно так, – хмыкнул Илья. – Только опять вам на пути следования встречи будут учинять, балы разные, парады.

– Нет! – отрезал император. – На сей момент ничего такого не предвидится. Поедем инкогнито. Впрочем, инкогнито, верно, не получится, но и встреч с проводами устраивать не позволю. Постой-ка…

Илья оглянулся. Коляска в этот момент выкатила на пригорок за околицей, и весь Петербург лежал как на ладони. Государь Всея Руси, стоя в коляске, всматривался в город, будто навеки с ним прощался. Знакомые с детства улицы, дворцы и особняки именитого купечества просматривались в это время, как будто окутанные петербуржским туманом, налетевшим со стороны Кронштадтского залива. Даже шпиль адмиралтейства виден был во всей красе. И в одно мгновенье, адмиралтейская игла будто бы покачнулась, также прощаясь навсегда с Александром Благословенным.

– Трогай, Илья, трогай, – император упал на сиденье и даже не пытался вытереть слёзы, ручьём катившие из глаз.

Город остался позади, оставляя за собой право владения императорской памятью. Что принесёт Таганрог и принесёт ли – но будет так, как Богу угодно. Позади оставалась бурная и не очень благочестивая жизнь русского царя. Во всяком случае, так казалось самому Александру. Воспоминания нахлынули на его сознание, как бурная Нева в паводок. А ведь действительно, в 1777 году перед рождением будущего императора Государства Российского было большое наводнение. Вторым наводнением отмечено вступление Александра I на престол. И, наконец, прошлой осенью ноября седьмого дня тоже случилось наводнение. Правда, не такое великое, но все столичные гадалки и предсказатели в один голос принялись уверять народ, что не пройдёт и года, как на страну обрушатся великие перемены. А какие из перемен могут затмить смерть императора?

Александр был ещё не совсем уверен, что делает всё так, как Богу угодно, поэтому ещё раз перекрестился и чуть слышно промолвил:

– Господи, да минет меня чаша сия! Но не моя, а токмо Твоя воля да сопутствует этому…

Предместье Петербурга показалось императору знакомым. В этих местах, конечно же, он проезжал неисчислимое количество раз, но в предутреннем тумане окрестности российской столицы напомнили императору не менее живописные окрестности Парижа. Господи! Как же давно это было! Вспомнилась, прежде всего, самая модная в Европе госпожа Ленорман. Эта гадалка, ворожея и предсказательница открыла великосветский салон, где принимала довольно известных в Европе людей. С посетителями у госпожи Ленорман проблем не возникало, потому что даже в трудные военные годы падения империи Наполеона и оккупации Парижа различными иноземцами, в её салоне всегда присутствовали гости.

Французским сенатом русскому царю Александру I был дарован титул Благословенного и Талейран, ещё не утративший своего влияния в руководящих органах Франции, позволил себе пригласить русского царя в салон госпожи Ленорман.

Император согласился не под давлением этикета. Просто он тяготел к мистике и был уверен, что вся история человечества тесно связана с мистическими мистериями во все века и во всех странах. Возможно, этот вопрос оказался бы спорным, но российский император безоговорочно последовал за Талейраном и не пожалел.

Госпожа Ленорман, на первый взгляд ничем не отличалась от обыкновенных дам, но необыкновенная линия поведения делала её авантажной. Встретила гостей хозяйка в экстравагантном платье, поверх которого была накинута красная атласная мантия с золотыми вензелями. Она приветливо поклонилась именитым гостям, но тут же повернулась к мужчинам спиной и сделала знак рукой, приглашая следовать за собой.

Войдя в соседнюю залу, Александр отметил, что сия зала у госпожи Ленорман предназначена для проведения различного рода мистерий. Стены этой довольно большой комнаты пестрели плакатами с таинственными изречениями на неизвестных языках, картинами с изображениями чудовищ и сцен жизни потустороннего мира и необыкновенными китайскими фонариками, внутри каждого из которых находилась плошка с маслом и горящим в ней фитилём. Особое место возле одной из стен занимало венецианское зеркало в резной раме и стоящими перед ним поставцами для свечей. Стоит ли говорить, что свет в комнате тоже был завораживающий.

Мадам Ленорман показала мужчинам на два глубоких кресла, стоящих посреди залы в центре необычного ковра, по которому разбегались лучи восьмиконечной звезды и по кругу, венчавшему звезду, была сделана надпись латинскими буквами, но на таком же непонятном языке.

Место гадалки было в том же круге восьмиконечной звезды, но на стуле-пуфике за небольшим столиком, покрытым зелёным сукном. Мадам, ни слова не говоря, раскинула на сукне карты таро и произнесла низким грудным голосом:

– Знаю, Государь, о беде вашей, а произошла она давно. Вам тогда ещё двадцати четырёх лет не исполнилось.

После этих слов Александр, удобно устроившийся в кресле, неожиданно вздрогнул. Именно в это время произошла кончина его батюшки Павла Петровича в Михайловском замке. Цесаревич горько страдал об утрате, ибо никогда не желал смерти своему отцу, особенно от рук негодяев. Но что произошло, то произошло. Уже став императором российским, и научившись вкушать плоды самодержавия, которые далеко не часто бывают сладкими, Александр постоянно чувствовал угрызенья совести за смерть отца. Ведь могло же быть всё по-другому! Но сделанного не воротишь. А отец уже несколько раз являлся во сне, будто бы приглашал посетить его в нынешнем Зазеркалье.

– Эта болезнь мучит вас до сих пор и рана не зарубцуется, – продолжала госпожа Ленорман. – Только покаянием лечатся такие недуги. Но у вам хватит времени для покаяния. Я вижу, что половина вашей жизни будет посвящена поклонению дамам, а вторая половина меня поражает, ибо, если бы вы не являлись Государём, то я с уверенностью могла бы сказать, что сейчас беседую со старцем… Впрочем, когда придёте ко мне в следующий раз, мы через зеркало попробуем разглядеть вехи жизненного пути, расставленные для Вас Господом…

Этот эпизод вспомнился Александру потому, что жизнь во дворце всегда приносила царствующим особам свои плюсы и минусы, от которых иногда было просто некуда деться. Юный Александр Павлович с одинаковой непосредственностью уживался при дворе бабушки Екатерины Великой и при дворе отца Павла Петровича. Он рано научился бессовестно восторгаться правами человека и гражданина перед бабушкой и получать величайшее удовольствие от маршировки и фельдфебельского покрикивания на солдат. Его учитель Лагарп славил свободолюбие. Однако перед ним всегда был свободолюбивый, но самодержавный пример Екатерины и Павла, который испытывал влечение только к прусской муштре.

Именно эти примеры научили цесаревича бессознательно сочетать в сердце своём то, что считается несочетаемым: Гатчинский плац с философией Руссо или французскую революцию с крепостным правом. Ему с ранних лет приходилось лавировать средь совершенно разных бурных потоков разума, бытия, существования и не терять равновесия.

Мадам Ленорман оказалась права, ибо увлечение дамами – была одна из маленьких страстей будущего императора. Наверное, всё потому, что семейная жизнь будущего венценосца почти сразу сложилась несчастливо. Заботливая бабушка в шестнадцать лет женила цесаревича на принцессе Баден-Баден Дурлах Луизе-Марии-Августе, которая при принятии православия была крещена как Елизавета Алексеевна.