Наташа Колесникова - Война чувств

• Название: Война чувств
• Автор: Наташа Колесникова
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-020862-6

Может ли молоденькая красавица интеллектуалка хранить верность своему вечно занятому мужу-бизнесмену, когда вокруг столько соблазнов? Может — если, конечно, любит. Но — ЛЮБИТ ЛИ?!

Сомнения и подозрения буквально разъедают душу Георгия — и вот однажды он получает почти НЕЗЫБЛЕМЫЕ доказательства измены Леры…

ЧТО ДЕЛАТЬ?

КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?

Что чувствовать, как дышать человеку, преданному СВОЕЙ ЛЮБОВЬЮ?

Быть может, ему стоит всего лишь… поверить в невиновность жены?..

---

— И куплю!

— Вот и купи! И нам с Анфиской ничего от тебя не нужно!

— Только не надо за Анфиску говорить!

Она ушла, громко хлопнув дверью. Епифанов растерянно оглянулся, не веря, что все эти слова предназначались ему. Но на кухне больше никого не было. Это что, дурной сон продолжается? Да нет, сны не бывают такими длинными. Большой человек Панченко встречает его как дорогого гостя, страшный человек Зеленин сочувствует и готов помочь, непонятно как, но это не важно. Злобный старик Канарец звонит, шепелявит, что все нормально, он наказал виновных, мол, не таи зла. В магазинах на ура проходит презентация пробной партии собственного пива, спрос превышает предложение, только работай, прибыль пойдет большая. С Панченко заключен долгосрочный контракт, учитывая его возможности — это дорогого стоит! Тут бы жить да радоваться, а не получается! В конце концов, совсем незнакомая девушка Настя выслушивает его, понимает, сочувствует — просто так, потому что — женщина. А родная жена?!

Встречает какими-то воплями, хочет жить без него в этой квартире! Чтобы привечать тут рыжего козла?! Так это следует понимать или как?!

Епифанов достал из бара бутылку водки, налил в стеклянный стакан, залпом выпил. Закусил остатками холодной курицы Панченко. Сколько дней она лежит в холодильнике? Да какая разница, вкус по-прежнему обалденный. Он много пьет в последнее время, очень много, а что делать? Как все это можно видеть — удачу и крах одновременно? И зачем удача, если те, для кого он старался, стали чужими? Не те, а та?

Он снова наполнил стакан, снова выпил. Так, значит, все, ради чего старался, — впустую? Отдай мне квартиру и вали отсюда, так это следует понимать? И будет тут хозяйничать какой-то рыжий говнюк? И будет она для него надевать лучшее свое белье, а когда пойдут в театр — драгоценности, шубы, которые он дарил ей с радостью? Рыжий-то ни хрена такого не подарит, а ей и не нужно, все уже есть.

Есть?! «А вот не будет», — родилась в пьяном мозгу мстительная мысль. Но отнять свои подарки — это выше его понимания, это нельзя. А если их украдут?

А их и украдут. По крайней мере меха и драгоценности попадут в руки хорошим людям. Может, другую семью спасут и помогут…

Епифанов двинулся в прихожую, оделся и вышел из квартиры.

Алесь долго не мог понять, что от него хотят.

— Та шо ж это такое, Жора? — испуганно повторял он. — Та як же ж то можно?

— И можно, и нужно. Тебе и мне, — говорил Епифанов, держа его под руку. Они прогуливались по асфальтовой дорожке перед домом. — Ты сейчас едешь на вокзал, покупаешь билет на любой украинский поезд на… часа два-три пополудни, понял? А завтра срочно увольняешься или берешь отпуск на месяц. Жена заболела или ребенок, придумай, чтоб все выглядело нормально. Потом грабишь мою квартиру…

— Не, Жора, я це не смогу. Ну хоть убей меня.

— Хорошо, я сам тебе вынесу все и отвезу на вокзал. И посажу на поезд. Шубы, драгоценности, дорогие костюмы… шмоток на приличную сумму, в баксах, разумеется. Продашь — обеспечишь семью года на два, на три. Не продашь — твоя жена будет молиться на тебя.

— Та шо ж у тебя такое стряслось, Жора?

— Мне жена изменяет. Понимаешь, приезжаю раньше домой — из подъезда выскакивает рыжий мужик, штаны на ходу застегивает. А жена в ванной!

— Ну так шо? Я не верю, шоб Лера тебе изменила.

— Веришь не веришь… Я для нее чего только не делал, а она… Молчит как партизанка. Сегодня заявила — вали отсюда, купи себе квартиру, а я тут сама буду жить как хочу, понимаешь?

— Не понимаю, Жора. Та не могла она такое сказать.

— Могла! На хрена мне оставлять ей все, что накупил? Пусть лучше твоей жене достанется.

— Та нэ можу я, Жора… — чуть не плакал Алесь.

— Можешь! — решительно говорил Епифанов. — Ради своей жены, ради своих детей — можешь! Ну сам посуди — на хрена мне оставлять все это ей? Чтобы перед рыжим уродом красовалась?! О дочке позабочусь, а она… Пусть рыжий ей купит!

— Ну шо ты хочешь, Жора?

— Я тебе все объяснил. Дуй на Киевский вокзал, покупай билет на поезд. Послезавтра будешь дома богатым и любимым.

— А если милиция узнает?

— Как? Подумают на рыжего придурка. Ты тут абсолютно ни при чем, да никто и не будет заявлять в милицию. Она — потому что сама виновата в этом, я — понятное дело, сам же все и украл. Ты даже ни в чем не виноват, понимаешь? Я сам вынесу и отдам тебе.

— Так ты хочешь…

— Да. У нее завтра уроки с двенадцати до трех. Купи билет часа на два… на любой поезд. Как провезти — думай сам.

— А если…

— Я тебе давал свою визитку? На еще одну, тут мой служебный телефон. Позвони, если захочешь вернуться и дальше работать на «Горбушке». Алесь, я тебе не враг, веришь?

— Та конечно ж, Жора…

— Значит, решили. Завтра в двенадцать я заезжаю за тобой на «Горбушку», ты уже все свои проблемы решишь. Билет в кармане, остальное — дело техники. Все, до завтра, Алесь. И запомни — это серьезно.

Алесь согласно кивнул и пошел к своему подъезду. А Епифанов зашагал к своему. Казалось, что нашел выход из положения. И наказал неверную жену, и жлобом не выглядел, и доброму человеку с Украины помог. Отличное решение!

Глава 25

Вот дверь собственной квартиры — большой, с тренажерным залом и всякими комнатами, для какого черта они предназначены, и сам уже забыл. Но главное — там есть спальня, столовая, огромная ванная с джакузи и душевой кабиной и собственный просторный кабинет. Когда детство прошло в коммуналке, где, конечно же, были пьяные мужики, стервозные женщины, готовые выплеснуть кипяток в лицо соперницы, которая заняла плиту раньше, поставил слишком большую кастрюлю или просто не так посмотрела… Когда, будучи офицером спецслужбы, приходилось ютиться в крохотной однокомнатной квартире с женой и ребенком и никаких шансов на улучшение жилплощади не было, из-за чего жена ушла к другому. Казалось бы — живи теперь и радуйся! Но радости в душе не было.

Зеленин с минуту стоял у двери, размышляя, позвонить или открыть дверь своим ключом, в конце концов положил палец на белую клавишу звонка. Дверь открыла жена, бледная, взволнованная, суетливая больше, чем когда-нибудь.

Оно и понятно. Так дом это или не дом? Без любимой женщины это просто огромная квартира. Женщина могла бы превратить ее в уютный дом, ради этого он готов был выделить ей любую сумму. Но — не хотела или не могла… А какая разница?

— Ты сегодня рано пришел, Митя, — торопливо сказала Людмила. — Я ничего не приготовила на ужин, сейчас сделаю. Хочешь яичницу с беконом?

— Не возражаю, — сказал Зеленин. — Сделай мне, пожалуйста, яичницу, Люся.

— Сейчас, Митя, конечно, я сейчас тебе все сделаю. Выпить хочешь? У нас еще коньяк остался. А я тебя жду. Но не думала, что ты так рано сегодня… Ты раздевайся, а я мигом…

Дура, дура… Она думает, что это незаметно? Могла бы, как прежде, смотреть телевизор в спальне, и то лучше было бы. А она… Да как же он может ее бросить, отшвырнуть в сторону, такую глупую бабу? Пропадет ведь!

Зеленин снял плащ, повесил в шкаф, стащил ботинки, сунул ноги в тапочки, остановился в коридоре.

— Митя, а может, хлебушка поджарить? — крикнула из кухни Людмила.

Уж лучше бы молчала. Или злилась на него, орала, что не рабыня, не обязана докладывать, как она проводит свободное время. Он бы тоже разозлился, может быть — врезал бы ей, все легче б стало. А на такую как разозлишься? «Хлебушка поджарить…» Дура!

Он стремительно вошел в спальню, достал из-за телевизора коробочку чуть побольше портсигара, соединенную тонкими проводами с видеовыходом телевизора. Все, что было на экране за последние часы, зафиксировала пленка миниатюрного видеоплейера. Установил его в спальне, ибо не сомневался — она будет смотреть кассету, которую передал ей рыжий козел, тут.

Зеленин был знаком со многими солидными женщинами — хозяйками крупных фирм, женами больших бизнесменов, и почти все они своей комнатой, кабинетом дома считали именно спальню. Можно острить по этому поводу, придумывать пошлые шутки, но, как ни крути, — это естественно для женщины. Да и женщина ли она, если ее любимое место не в спальне, на пуфике у трельяжа с десятком рекламированных кремов и прочей чепухи, а за компьютером, на котором рассчитывается прибыль от очередной сделки? Вряд ли…

Заметить миниатюрный видеоплейер за телевизором было практически невозможно. Включается автоматически с включением телевизора, миниатюрная кассета пишет пять часов. Ну и что же он записал, чем шантажировал жену, этот козел?

— Люда, я минут десять поработаю в кабинете, — крикнул Зеленин. — Скажешь, когда ужин будет готов!

В своем домашнем кабинете он включил телевизор, видеомагнитофон, вставил мини-кассету в переходник, а его — в черный зев видика. На экране возникло мельтешение, потом — какие-то люди очередного ток-шоу. Какие проблемы они обсуждали, он не понял, ибо сразу же увидел свою жену на диване в чужой квартире. Она глупо хихикала и страстно смотрела прямо в глазок видеокамеры, не зная о его существовании.